Алисон инстинктивно прижалась к Джафару и с радостью ощутила, как мускулистая рука обняла ее за талию.
В следующее мгновение ящерица и змея увидели друг друга. Гадина на мгновение замерла и тут же бросилась в атаку. Алисон охнула. Как ни велика ящерица, ей не защититься от яда.
Однако оказалось, что битва еще не окончена. Варан развернулся, ударил змею мощным хвостом и сжал зубами ее головку, стараясь раздавить крохотный череп. Старик снова дернул за ремень, оттащив ящерицу, а потом спокойно рассовал животных по корзинам, что, по-видимому, означало конец представления.
– Как жестоко держать их в неволе! – не удержалась Алисон, ни к кому в особенности не обращаясь. Джафар, окаменев, долго смотрел на девушку, пока она не почувствовала его взгляда и не подняла глаза.
– Пойдем, – сказал он наконец. – Ты, конечно, голодна.
Алисон, мгновенно позабыв о всех бедах, рассмеялась, неожиданно поняв, что к ней вернулся прежний аппетит.
– Я могла бы съесть слона!
Они шли по темным улицам, сквозь мрак, пока не оказались в самом центре города. Здесь праздник был не таким шумным. Джафар остановился перед домом, откуда доносились звуки скрипок, арабских гитар и жалобное пение флейты. По-видимому, это место мало чем отличалось от английских кабачков. Огромная комната была окутана сизым дымом: десятки богато одетых посетителей, сидя на полу, пили кофе и курили кальяны.
У входа их встретил маленький человечек, скорее всего владелец заведения, и с почтительным поклоном проводил по узкой лестнице на крышу, где горело множество ламп, придавая окружающему странно экзотический вид.
В углу, на роскошных коврах, стоял низкий столик. Усевшись на подушках рядом с Джафаром, девушка начала с любопытством рассматривать музыкантов, исполнявших веселую мелодию, и не сразу поняла, что они здесь единственные гости. Неужели Джафар позаботился о том, чтобы сегодня, кроме них, никого не было?
Алисон покосилась на высокого, необыкновенно красивого, загадочного мужчину и невольно вздрогнула. Как знать, может, он сделал это ради нее? На душе сразу стало теплее при мысли о том, что Джафар не пожалел сил и расходов, лишь бы доставить ей удовольствие.
Еду и вино приносил сам хозяин. Алисон, подражая Джафару, поднесла к губам чашу с неизвестным питьем и тут же задохнулась. Она не ожидала, что жидкость обожжет горло.
– Это арак, – пояснил Джафар. – Вино из фиников. Тебе не нравится?
– Нет, что ты, просто я не привыкла к такому, – оправдывалась Алисон и теперь, зная, чего ожидать, осторожно пригубила вино, сладкое и одновременно терпкое. Оно оказалось к тому же очень крепким.
– Не думала, что мусульманам разрешено пить спиртное, – заметила она.
– Строгие правила ислама, – улыбнулся Джафар, – немного смягчаются здесь, на границе с Сахарой. Более того, берберы не так религиозны, как другие арабские народы. Мы даже едим мясо диких кабанов и других животных, запрещенное Кораном. Коран не разрешает также делать татуировки, но этот обычай широко распространен среди берберских племен. Кроме того, мы пьем арак и напиток из винных ягод, почти не держим поста в рамадан. Зато гораздо больше почитаем святых, не презираем евреев, наши праздники отличаются буйным весельем.
Алисон зачарованно слушала, с любопытством разглядывая Джафара и гадая, почему тот так подробно рассказывает о традициях своего народа.
– Махмуд сказал, что сегодня здесь тоже праздник, – вставила она.
– Да, байрам, один из главных в мусульманской религии. Он прославляет Абрагама, который повиновался приказу Аллаха и послал своего сына Исмаэля в пустыню.
В этот момент принесли первые блюда, и Алисон показалось, что ничего вкуснее она в жизни не ела. Им подали баранину и курицу с невероятным разнообразием овощей – жареными баклажанами, репой, морковью, горошком и капустой. За ними последовал восхитительный кускус, с кусочками баранины, тушенной с луком и орехами. На десерт принесли фрукты: финики, дыни, мандарины – и к ним чашечки крепкого черного кофе.
Затем появились танцовщицы, женщины с татуировкой на лбу, нарумяненными щеками и выкрашенными хной ладонями.
Первая оказалась настоящей черноволосой красавицей, с огромными загадочными глазами и оливковой кожей. На голове ее красовался плюмаж из павлиньих перьев, богатый наряд дополняли широкие браслеты, множество золотых цепей и тяжелые серьги.
Заиграла музыка, и танцовщица начала медленно извиваться, искоса бросая на Джафара зазывные взгляды, значения которых Алисон не могла не понять.
– Ты знаешь эту женщину? – спросила она Джафара, пораженная охватившей ее ревностью, палящей, жалящей и разрывающей сердце.
– Ее зовут Фатум.
Уклончивый ответ не удовлетворил Алисон. Она выжидающе посмотрела на Джафара, подняв брови.
– Женщины из племени Аулед Нейл известны всей Берберии – пояснил он. – И славятся своими танцами.
– Не думала, что их мужчины одобряют подобные танцы, – пробормотала Алисон, вспоминая, как строги законы ислама в отношении женщин.
– Их мужчины не только одобряют, но и всячески поощряют жен и дочерей, – улыбнулся Джафар. – Они куртизанки, Эхереш. И зарабатывают много денег танцами и продажей… как бы лучше сказать… предлагая свою благосклонность мужчинам других племен. Говоря по правде, мужья и отцы, не задумываясь, продают их тому, кто больше предложит.
«Боже, это проститутки!» – с ужасом подумала Алисон.
– Какое варварство, – выдавила она вслух.
– Наоборот, вполне цивилизованный обычай. Они зарабатывают достаточно денег, чтобы прокормить мужчин или собрать приданое и выйти замуж.
Окончательно потерявшая равновесие Алисон снова попыталась наблюдать за танцующей Фатум. Неспешные, почти ленивые движения сменились страстными, чувственными, и Алисон снова и снова пыталась разгадать, насколько хорошо Джафар знаком с Фатум и каковы их отношения. Она с облегчением вздохнула, когда Фатум наконец закончила танец и вместо нее появилась другая женщина – тоже черноволосая, с таким же орлиным носом и сверкающими глазами. На ней были шальвары – широкие панталоны из алой парчи, широкий пояс с бахромой, черное бархатное болеро, расшитое золотой нитью. На голове – маленькая черная шапочка, ноги обтягивали замшевые туфли. На щиколотках и запястьях позвякивали многочисленные браслеты. Драгоценностей на ней было не меньше, чем на Фатум.
Длинные волосы рассыпались по плечам, пока танцовщица извивалась в старой, как мир, пантомиме страстного желания.
– Кажется, ты и ее знаешь, – пробормотала Алисон, не в силах скрыть язвительных ноток в голосе. Джафар, повернувшись, вопросительно поднял бровь, с любопытством оглядывая девушку. В глазах явственно мелькнули веселые искорки, но ответил он совершенно серьезно:
– Ее зовут Барка.
И сразу же сменил тему разговора, начав объяснять значение различных ритуальных танцев. Оказывается, Фатум исполняла Танец Платка, а это был Танец Меча. Барка удалилась, и ей на смену пришла группа полудиких женщин из племени Аулед Нейл, певших о любви и героизме воинов.
Потом Фатум и Барка снова вернулись, чтобы исполнить страстные, знойные танцы пустыни. Женщины вызывающе изгибали молодые, упругие тела, словно излучавшие безграничное, дикое сладострастие, и бросали завлекающие взгляды на Джафара. Алисон все больше раздражалась. Если они еще и не познали экстаза в объятиях Джафара, то, несомненно, готовы на все, чтобы соблазнить берберского вождя.
«Возможно, – думала Алисон, поджимая губы, – Джафар не лжет, утверждая, что у него нет наложниц. Если такие прелестные создания всегда готовы к услугам, вряд ли Джафар испытывает необходимость в постоянных любовницах».
Однако, если не считать вполне понятного интереса к искусству танцовщиц, Джафар почти не обращал внимания на знойных красоток и никак не откликался на безмолвные призывы Фатум и Барки. Все его мысли и желания были сосредоточены на молодой девушке, сидевшей рядом. Только ее он хотел. Только ее стремился получить.
И он действительно был возбужден. Ее близость, ее присутствие были словно пьянящий эликсир в крови. Даже сейчас, застывшая и неподвижная, она была куда более живой и ослепительно прекрасной, чем любая другая женщина в этой комнате.
Джафар против воли посмотрел на Алисон, лаская ее взглядом. Она так отличалась от женщин его страны, однако в сравнении с ними лишь выигрывала. Алисон не только была столь же неукротимой, как страстные дочери пустыни, но и обладала гордым и мужественным духом уроженки Атласских гор. Ее жизненная энергия, непокорный характер воспламеняли чувства Джафара, а воспоминания сводили с ума.
Кровь Джафара закипела при одной мысли о том, как она лежала под ним, обнаженная, как прижималось к нему это стройное разгоряченное тело, как его губы пили мед этих нежных грудей, как билась она в судорогах наслаждения. Он снова хотел ласкать ее, ощутить страстный отклик, дать ей блаженство и получить все, что может подарить ему она…
В этот момент их взгляды встретились. Алисон мгновенно поняла, какую ошибку сделала. В глазах Джафара она увидела неукротимую, ненасытную жажду обладания, волновавшую так же безумно, как властное прикосновение. Дыхание Алисон участилось. Откровенное желание в этих ястребиных глазах было слишком обнаженным, слишком явным.
Алисон поспешно отвернулась, испуганная тем, что подобные эмоции могут родиться почти мгновенно из простого взгляда, однако не
