держалась как настоящая леди, и его авансы встречали совсем иной отклик, чем у других женщин. Она была как ценный приз, само ее присутствие бросало вызов, интриговало и подстегивало.
— Я хочу оценить, насколько хорошо играет мисс Делакруа.
— Только без меня!
— Ваше присутствие не обязательно, милорд, мне всего лишь нужно знать, как поступить мисс Делакруа, если хозяйка дома захочет послушать музыку.
— Спрятаться за спины других.
Со стороны Розы послышалось знакомое шмыганье, и Люсьен скрипнул зубами. Эта девчонка — неиссякаемый источник слез!
— И потом появиться с помпой? — серьезно спросила Александра, хотя глаза ее насмешливо блеснули. — Что ж, идея хороша, но прежде чем прятать вашу кузину за спины других для триумфального выхода, я хочу убедиться, что триумф удастся.
— Что за хозяйка? Какого дома? Когда? — спросила Фиона, — Почему я не в курсе?
— Леди Говард, особняк Говардов. Во вторник. Потому что я не счел нужным ввести вас в курс дела.
— Во вторник? В ближайший? — с ужасом воскликнула Роза.
— Времени более чем достаточно, мисс Делакруа. — Это было именно то, что собирался сказать Люсьен. Похоже, мисс Галлант не представляла очевидного — любая попытка отвести вспышку его темперамента обречена на провал. Ее счастье, что он сегодня добрый!
— Кузен говорил, что не позволит никому увидеть меня по крайней мере…
— Он шутил, — мягко произнесла мисс Галлант. Люсьен смерил ее уничтожающим взглядом. Чем дальше, тем больше! Прямота, откровенность и наглость — вовсе не одно и то же!
— Я с вами согласна, мисс Галлант, — сказала Фиона и разразилась кудахчущим смехом.
Час от часу не легче! Люсьен резко встал, едва не опрокинув стул.
— Фортепиано к вашим услугам! Оба! Но не слишком барабаньте, чтобы не посыпались клавиши.
— Куда же ты, племянник? — воскликнула Фиона.
— К дочерям Иезавели! Вам ясно, что это означает, мисс Галлант?
Ее лицо окаменело.
— Вполне, милорд.
Самый известный игорный клуб Лондона являлся одновременно и самым посещаемым борделем. Люсьен бывал там, когда хотел совершенно забыться, и обычно это ему удавалось. Однако теперь он удивил и себя, и всех присутствующих тем, что предпочел партию в пикет другим источникам забвения. За два часа в его карманы перекочевала сотня фунтов из кошелька маркиза Кокси, но интерес к игре от этого не возрос.
Люсьен не мог избавиться от мыслей о новой гувернантке и встряхнулся, только решив, что она дорого заплатит за свою наглость. Как именно, он понятия не имел, зная только, что наказание будет включать в себя полную наготу.
— Люсьен!
Он вздрогнул и чуть не уронил карты.
— А, это ты, Роберт. Не ожидал встретить тебя здесь сегодня.
— Можешь занять мое место, — проворчал маркиз Кокси. — Килкерн уже ограбил меня до нитки, пусть теперь потрошит тебя.
Виконт присел на освободившийся стул, в то время как маркиз отправился на поиски развлечений иного сорта.
— Туман такой, что фейерверк в Воксхолле не удался, поэтому я здесь.
— Поздновато! Приди ты часом раньше, мы разделили бы деньги маркиза.
— Скорее ты обчистил бы и меня, — хмыкнул Роберт, делая знак лакею.
— На кой черт тебе сдался фейерверк в Воксхолле? — полюбопытствовал Люсьен.
— Через неделю моя мать будет в Лондоне.
— Ну и что?
Виконт заколебался, ероша пшеничные волосы.
— Я лучше промолчу.
— О чем?
— Нет, нет и нет!
— Хм… — Люсьен оглядел его, уже по-настоящему заинтригованный. — Давай раскинем карты. Ставка — твоя исповедь. Если проиграешь, выложишь все как на духу.
— А если выиграю?
— Сотня фунтов маркиза — твоя.
Сам он никогда не принял бы такую ставку. Оно и понятно: Люсьен был шестью годами старше Роберта и хранил немало секретов, которые пришлись бы высшему свету не по душе. Виконт не имел подобных сомнений, а потому в нетерпении схватил колоду карт.
— Я тяну первым, — заявил он. — Девятка треф! — Когда колода утвердилась на столе, Люсьен снял верхнюю карту и не глядя повернул к виконту.
— Валет пик! — Роберт сердито нахмурился. — Можно было не утруждаться, а сразу приступать к рассказу.
— Можешь приступить сейчас.
— Дьявол и вся преисподняя! Ну, ладно. Короче я подумываю о женитьбе.
Наступило долгов молчание. Потом Люсьен осторожно спросил:
— С чего бы это?
— Ну, мне уже двадцать шесть… Словом, подумываю, и все тут!
— Понятно. Фамильный долг.
Теперь ему стало ясно, почему виконт не желал распространяться на эту тему: высший свет давным- давно приклеил Люсьену ярлык закоренелого холостяка, да и сам он был того же мнения. Никто пока не слышал о перемене в его планах.
— Именно так, фамильный долг. — Роберт смерил его подозрительным взглядом. — Ну и что? Что в этом плохого?
— А какую женщину ты предпочитаешь на роль жены?
— У нас с тобой разные вкусы, так что не трудись сватать мне своих знакомых.
— Я только хотел узнать, какова должна быть виконтесса де Белтон.
— Так это простое любопытство?
— Ну да.
В памяти Люсьена все еще была свежа беседа с Александрой и то, как она отозвалась о его предпочтениях в отношении будущей жены. Ему в самом деле было любопытно, что скажет Роберт.
— Ну… не знаю! Но я пойму, что это она, как только увижу.
— Должны же у тебя быть хоть какие-то общие представления!
— Общие? Хм… Конечно, они есть! Красивая, из достойной семьи, с хорошим приданым. Ну и не совсем глупая.
— А это еще зачем?
— С тобой невозможно разговаривать! — взвизгнул виконт, заставив окружающих вздрогнуть. — Затем, что мне придется прожить с ней всю жизнь! Брак — это святыня!
Эх ты, смешной романтик, подумал Люсьен.
— Брак — это сделка, приятель. Сделка, и ничего больше.
— Боже правый! Даже если так, ты не станешь молчать всю жизнь. Тебе захочется время от времени разговаривать со своим деловым партнером.
— Я не это имел в виду. Я хотел сказать, что брак — это законный способ произвести наследника, а если повезет, заодно и приумножить состояние.
— Послушай, Люсьен! Только потому, что твой отец…
— Оставь моего отца в покое. Это был гнусный распутник! Он женился, чтобы продолжить род. Помимо необходимых для этого моментов совокупления, брак не имел на его жизнь никакого влияния.
