она ими пренебрегает!
— Да и вообще, чего ради тебе спасаться бегством, Лекс? — прощебетала Виктория Фонтейн. — Милорд граф, мисс и миссис Делакруа, добрый вечер.
При виде ее лицо Люсьена прояснилось. Александре это понравилось еще меньше, чем публичное обсуждение того, как ей следует или не следует поступать.
— Оставь нас, Лисичка, у нас тут не военный совет!
— Надеюсь, ты не собираешься вечно бегать от Вирджила Реттинга, этого шута горохового?
— Вечно? Что значит «вечно»? — тотчас осведомился Люсьен.
— Милорд, это не имеет…
— Мисс Галлант, мы остаемся!
Александра достаточно хорошо знала этот безапелляционный тон, но при всем желании не могла закончить дискуссию.
— Если я останусь, мне волей-неволей придется танцевать с Вирджилом. Я ведь приняла приглашение.
Словно по велению злого рока, оркестр заиграл вальс.
— Вы будете танцевать со мной, мисс Галлант. — На этом спор завершился полной и безоговорочной победой графа — чтобы высвободить руку из его тисков, Александре пришлось бы вырваться из последних сил у всех на виду. В итоге она сдалась. В конце концов, ее принудили согласиться, а это совсем не одно и то же. Но превыше всех этих разумных доводов было простое желание танцевать вальс с Люсьеном Балфуром.
— Что, никаких возражений? — насмешливо спросил он, привлекая ее к себе в кругу танцующих.
— Отчего же! Вот вам одно из них: между партнерами должно оставаться шесть дюймов расстояния.
К ее удивлению, Люсьен засмеялся — это был веселый, озорной смех без малейшего оттенка сарказма, и невозможно было не улыбнуться в ответ.
— Что вас так развеселило, милорд?
— Шесть дюймов — скажите на милость, гарантии безопасности! Это бы вас не спасло, будь мы одни.
Не зная точно, о чем речь, Александра залилась краской. Инстинктивно она угадала, что это намек на мужскую анатомию — весьма и весьма непристойный намек!
Она встретила взгляд графа и тотчас отвела глаза.
— Еще возражения есть?
— Вы это нарочно! Хотите, чтобы я забыла о недавнем эпизоде.
— И что же? Хорошо это с моей стороны или дурно?
— Галантность — основа хороших манер.
Боже, как он танцевал! Ни разу, ни с одним партнером Александра не чувствовала такой восхитительной легкости, такой непринужденности пируэтов.
— Вот и славно! Перевоспитание идет полным ходом.
— Я прошу вас никогда больше не оскорблять моего кузена. Это лишь подогревает вражду.
Какое-то время они танцевали в молчании. Александре показалось, что она готова забыть и инцидент с Вирджилом, и осуждающие взгляды, и недоброжелательство, которым был пропитан самый воздух. Пока Люсьен находится рядом, никто не посмеет произнести по ее адресу обидное замечание.
— Так что же вы все-таки сказали мисс Бекетт?
— Вы ее знаете лично? Я имею в виду, по школе мисс Гренвилл?
— Нет. Очевидно, она была зачислена уже после моего ухода.
— Я сказал, что в будущем ее ожидает смрадное дыхание, отвислая грудь и бородавка на носу.
— Боже! Что она вам сделала?
— Я готов раскрыть эту мрачную тайну, но только после того, как узнаю все о вашей фамильной вражде.
— Все вам знать ни к чему!
— Напротив, это необходимо.
— Зачем? — Вопрос был задан резко, но Александре показалось, что она прошептала его с дрожью в голосе.
— В самом деле, зачем? Я ищу ответ, но не нахожу.
Такое заявление кого угодно способно было выбить из колеи, и оно в точности отражало ее собственное отношение к этому человеку: она желала понять его, докопаться до его сути, ибо в нем слилось все самое интригующее, самое притягательное, что когда-либо встречалось ей в мужчине.
— Довериться вам… Возможно ли?
— Вам решать, — просто ответил граф. — Оставим в покое ваши внутрисемейные неурядицы — мы вернемся к ним позже, по возвращении домой, когда никто не сможет нам помешать.
Музыка умолкла, и танцующие потянулись к столам с прохладительными напитками, однако Люсьен не спешил выпустить Александру из объятий.
— Идемте же! — сказала она наконец, поражаясь тому, что не чувствует ни малейшего смущения. — Вам нужно разыскать очередную партнершу. Насколько мне помнится, будет кадриль.
— У меня нет партнерши на этот танец просто потому, что я его не танцую. Что за глупая затея — скакать вокруг друг друга! К тому же это не даст мне возможности за вами присматривать. Разве вам можно доверять?
Слава Богу, подумала Александра, он снова нацепил маску циника. Самое время!
— Вам решать. — Она вздохнула и, опустив глаза, последовала за графом.
Глава 12
Скандальная репутация Александры могла осложнить ей в будущем поиск места, но в настоящем лишь послужила приманкой для приглашенных на бал джентльменов, или, во всяком случае, для наименее чопорных из них. Изначальное намерение укрыться в каком-нибудь уголке и как следует поразмыслить — тем более что было о чем — оказалось неосуществимым, к тому же пришлось отбивать атаки миссис Делакруа, которая вдруг загорелась желанием пересказать ей все сплетни, собранные на званых вечерах.
Поначалу Александра опасалась вольностей со стороны тех, кто ее приглашал, но потом, к своему негодованию, сообразила, что в глазах этих людей она — собственность лорда Килкерна и тем самым неприкосновенна. К счастью, Вирджил больше не появлялся, а потом и Фиона отказалась от мысли, что гувернантка будет ее занимать.
— У меня уже подкашиваются ноги! — пожаловалась Роза после окончания бала, плюхаясь на сиденье кареты. — Какое счастье! Как чудесно, что мы остались!
— Я говорила, что ты будешь блистать. — Фиона поощрительно потрепала дочь по щеке. — Ну что скажешь, племянник? Все сгорали от желания пообщаться с Розой.
Граф устроился поудобнее и прикрыл глаза, однако чуть погодя он все же ответил:
— В самом деле, мисс Галлант преуспела больше, чем я смел надеяться.
— Это потому, что у нее способная ученица! — тотчас заспорила Фиона.
— Более чем способная, — примирительно заметила Александра, пытаясь размять пальцы ног, зажатые узкими туфлями.
— А знаешь, что мне пришло в голову, племянник?
— Не знаю и не уверен, что хочу знать, — сухо ответил тот.
— Вот и напрасно. Через десять дней будет день рождения Розы. Как насчет того, чтобы дать в ее честь бал? Пригласим только сливки общества, Я сама лично всем займусь! Ах, я уже вижу убранство зала!
— Лучше уж смерть. — Люсьен приоткрыл один глаз и снова его закрыл.
Роза шмыгнула носом.
— Милорд, — вмешалась Александра из страха, что плотина будет прорвана, — такие решения не принимаются в два часа пополуночи и к тому же в состоянии усталости.
— Отлично, тогда я разнесу эту идею в пух и прах завтра поутру.
Глаза Розы наполнились слезами, но Александра подмигнула ей, показывая, что уладит дело. В итоге
