Неподалеку стояла Александра в его любимом платье в цветочек, у ног ее смирно сидел Шекспир. Если бы не выражение нерешительности на милом лице, могло бы показаться, что Александра только что вернулась с утренней прогулки.
— Наоборот, все это ради того, чтобы исключить саму возможность побега, — ответил он так спокойно, как сумел.
— Разумно.
Александра приблизилась. Люсьен приказал себе оставаться на месте. В сложной шахматной партии, которую они разыгрывали, следующий ход был за ней. Так он сказал когда-то и собирался придерживаться своих слов, как ни хотелось ему вскочить и заключить ее в объятия.
— Если очередная пленница все-таки ускользнет, меня могут привлечь к ответственности. Это не в моих интересах.
— Я прочла письмо, — сказала Александра, подойдя почти вплотную.
— Я рад.
— Не поступай так, Люсьен! Это безумие!
— Что именно?
— Лишить своих детей права наследования. Ты настоял на своем, теперь можешь пойти на попятную — нельзя, чтобы дети расплачивались за мое глупое упрямство.
Люсьен предпочел бы услышать «наши дети», но оставил ее слова без комментариев.
— Ты приехала из Гемпшира, чтобы сказать мне только это?
— Нет, конечно, нет! — Она слегка покраснела и принялись нервно наматывать на руку поводок. — Я… я последовала твоему совету.
— Какому именно? — Насколько он мог припомнить, большинство его советов были дурного тона.
По щеке Александры скатилась одинокая слезинка. Люсьен напрягся всем телом, думая, если она обратится в бегство, он ее перехватит, но тогда в конечном счете все равно придется дать ей уехать.
— Я пошла на уступки, Люсьен, — прошептала Александра. — Я была у дяди.
Это оказалось совсем не тем, что он ожидал услышать. Что ж, она всегда поражала его своей непредсказуемостью.
— И что же?
Александра коротко и невесело рассмеялась.
— Я многое поняла и прошу простить меня за то, что сравнивала вас. Ты ничуть не похож на него, ничуть!
— Что ж, я не в обиде. — Люсьен пожал плечами. — С кем меня только не сравнивали!
— Но это было наихудшим из оскорблений, поверь мне… и прости. Мне нужно сказать тебе еще что-то важное, но это нелегко.
Начало показалось ему многообещающим и заставило улыбнуться.
— Если не хочешь, не говори — я не испанский инквизитор и не стану пытками добиваться признаний. — Люсьен помолчал, впивая в себя каждую деталь облика Александры. Когда молчание затянулось, он добавил: — Ты не можешь молчать до бесконечности. Скоро стемнеет…
Поколебавшись, она присела рядом на край скамьи и взяла Люсьена за руку.
— Ничего не говори и не делай, пока я не закончу.
— К чему этот строгий тон? Я же не юная болтушка из числа твоих учениц.
— И не спорь.
Шекспиру надоело сидеть неподвижно, он подошел обнюхать ноги Люсьена. Александра молча поднялась, привязала его к столбику ограды цветочной клумбы и вернулась. Но вместо того чтобы занять место рядом с Люсьеном на скамье, она опустилась перед ним на колени. Он был так поражен, что ненадолго потерял дар речи.
— Что ты делаешь! — воскликнул он хрипло и потянулся поднять ее.
— Я просила меня выслушать.
— Разумеется, будь по-твоему.
— Я не могу просто сесть и высказать то, что должна. Такие слова требуют чего-то особенного, какого- то жеста, чтобы они запомнились на всю жизнь. — Судя по частому дыханию, она заметно волновалась, но упрямо продолжала: — Прости меня! Ты сделал мне столько хорошего, а я… я только… — Александра запнулась.
Люсьен почувствовал, что с него довольно этого униженного покаяния. Он хотел, чтобы Александра одумалась, но вовсе не желал видеть коленопреклоненной, поэтому мягко принудил ее сесть на скамью.
— Не делай этого. — Голос его звучал совсем тихо.
— Но как иначе я могу…
— Просто расскажи, что ты думаешь, что чувствуешь. Я ей самого начала был заворожен необычным ходом твоих мыслей.
— Не надо шутить!
— Мне не до шуток. Для меня ты самая удивительная, волнующая, желанная женщина в мире!
— Люблю тебя! — вдруг сказала Александра, привлекая его к себе и целуя в губы.
— И я тебя.
Люсьен усадил ее на колени, наслаждаясь исходящим от нее теплом и ароматом волос.
— Тогда ответь мне на один важный вопрос. — Александра — затрепетала, и он ощутил этот трепет всем телом. — Ты по-прежнему хочешь жениться на мне? Ты не передумал?
— Как я мог передумать? Я просто ждал, когда ты возьмешься за ум.
— Тогда будем считать, что это случилось. — Она обвела кончиком пальца контур его щеки. — Знаешь, я не могла поверить, что могу быть нужна такому мужчине, как ты.
Люсьен вздохнул и засмеялся с облегчением.
— Верно, до тебя доходило с трудом. Делу не помогло даже одиночное заключение! Ты меня чуть с ума не свела.
— Да и себя чуть не лишила рассудка! Зато ты только и делал, что испытывал мое терпение!
— И готов продолжать в том же духе…
Александра слегка отстранилась, но не разомкнула рук на шее Люсьена.
— При одном условии: ты должен уничтожить это проклятое завещание!
— А зачем? — спросил он лукаво. — Мне нужна ты, а состояние и титул не в счет.
— Боже, какое возмутительное упрямство! — Она слегка встряхнула его за ворот. — Ты не настолько хорошо управляешься с молотком, чтобы прокормить этим свою семью. Порви завещание! Довольно будет выделить Розе приличное содержание.
— Считай, что это уже сделано, не волнуйся. — Люсьен снова поцеловал Александру, сожалея, что они в саду, а не в более уединенном месте. — Но у меня тоже есть условие.
— Какое?
— Я порву завещание, если ты сегодня же обвенчаешься со мной.
— Сегодня?! Но как ты это устроишь?
— Все приготовлено заранее на случай твоего возвращения. Раз уж ты здесь, нам остается только соединиться перед Богом.
— Так вот почему ты стучал молотком! — засмеялась Александра. — В подвале теперь томится похищенный священник!
— Проклятие, эта простая мысль не пришла мне в голову! Но мы все равно сможем обвенчаться сегодня — если, конечно, ты согласна.
— Еще как согласна! Жаль, что нельзя обвенчаться прямо сейчас.
— Почему нельзя? Было бы желание!
Не выпуская Александру из рук, Люсьен поднялся и позвал Винсента.
— Немедленно подавай карету!
— Будет исполнено, милорд.
Когда грум повернулся, чтобы уйти, Александра неожиданно окликнула его. Люсьен невольно вздрогнул. Неужели придется везти ее в церковь силой?
