Он натянуто улыбнулся. С волос его стекала вода, и при солнечном свете я впервые заметила, как он изменился со времени нашего приезда в Лондон: под глазами тени от бессонных ночей, взгляд суровый и мрачный.
Лорд Марш сказал:
— Напрасно ты нырнул вслед за ним, Филип. В этом не было необходимости. По-моему, достаточно было удара веслом.
Филип взглянул на него.
— Проверить никогда не лишне, — произнес он бесстрастным тоном.
— Ты чуть сам не утонул, — возразил Марш. В его светлых глазах промелькнуло любопытство. — А тебе удалось настигнуть его под водой?
— Нет. Я не успел. Его уже унесло течением вниз по реке.
Мы с Кэтрин стояли рядом и слушали, как лорд Марш поздравляет моего мужа с тем, что тот удостоверился в смерти моего преследователя.
А я невольно подумала о том, что у Чарльза Говарда есть жена и трое маленьких детей.
У Филипа был изможденный вид.
— Кто послал за спасательной лодкой? — спросил он. — Сам бы я никогда не добрался до берега.
— Это сделал я, — сказал лорд Марш.
Мужчины посмотрели друг на друга.
— Полагаю, я отплатил тебе за услугу, Филип? — тихо промолвил Марш.
Филип устало кивнул.
— Да, Ричард, мы квиты. Отныне давай договоримся больше не перебегать друг другу дорожку, идет?
Лорд Марш улыбнулся своей зловещей улыбкой:
— Как скажешь, мой мальчик. Как скажешь.
Он повернулся и пошел к дому.
Филип начал трястись от холода.
— Идем в дом, — мягко предложила я. — Маркиз одолжит тебе одежду, чтобы ты не простудился по дороге домой.
— Уверяю тебя, Джорджи, мне приходилось бывать и не в таких переделках, — презрительно ответил он.
Я чувствовала, что дрожит он не только от холода.
— Идем же, — настойчиво повторила я.
Он покачал головой:
— Я не хочу сейчас встречаться со всеми этими людьми и отвечать на их любопытные вопросы. Я не готов к этому, Джорджи.
В его голосе мне послышалась мольба, и я поняла, что надо сделать так, как он просит.
— Ну хорошо, — сказала я. — Но я поеду с тобой.
Он не хочет, чтобы я была с ним, — я прочла это по его лицу. Но я была непреклонна, и он, думаю, тоже это понял. Я обернулась к Кэтрин.
— Прошу тебя, Кэтрин, скажи матушке, что я поехала домой с Филипом. И передай Эмберли и миссис Говард, что мы готовы ответить на их вопросы о том, что произошло на реке, но… не сегодня.
— Конечно, — промолвила она.
Я взяла ее руку и крепко сжала.
— Спасибо, Кэтрин.
Филип холодно кивнул ей. Мы обе поняли, что он страшно зол на нее за то, что она позволила мне отправиться в Темз-Хаус.
— Ничего, переживет, — беззвучно прошептала я ей, и она робко улыбнулась в ответ.
Мы с Филипом сели в лодку, на которой он приплыл сюда, и лодочник оттолкнулся веслом от берега.
Весь путь до Вестминстера прошел в молчании. Филип немного обсох на солнце, но его все так же трясло.
Мои мысли были заняты случившимся. С одной стороны, я была ужасно рада, что мы оба чудесным образом остались живы. Но, признаюсь, меня потрясла жестокость, с которой Филип расправился с Говардом.
Ударить негодяя веслом, чтобы спасти меня, — это одно. Но нырнуть вслед за ним, чтобы удостовериться, что он мертв, — это совсем другое.
Мы сели в наемный кеб, который довез нас от Вестминстера до Мэнсфилд-Хауса. Филип сразу же отправился в свою гардеробную, чтобы переодеться.
— Я хочу, чтобы ты зашел в мою комнату, — сказала я ему, поднимаясь вместе с ним по лестнице. — Когда немного обсохнешь, приходи. Нам надо поговорить.
Он согласился с явной неохотой, но в данных обстоятельствах ему трудно было придумать отговорку. Я не стала переодеваться и, как была в белом платье для пикника, села в шезлонг и принялась ждать. Через двадцать минут он явился. На нем был халат.
— Для меня там наполняют ванну, поэтому я ненадолго, — сказал он и присел на краешек кресла, стоявшего у камина. — О чем ты хотела поговорить со мной, Джорджи?
Я посмотрела в его напряженное, осунувшееся лицо и вспомнила слова Марша о том, что Филип нарочно нырнул вслед за Говардом, чтобы удостовериться, что тот утонул.
Филип не попытался опровергнуть это.
И тут догадка осенила меня — словно яркая комета пронеслась по темному небу.
— Ты ведь не хотел топить Чарльза Говарда? — сказала я. — Ты пытался его спасти.
Он взглянул на меня и ничего не ответил.
— Ты ударил его веслом, чтобы он выпал из лодки, где сидела я, а потом бросился его спасать и сам чуть не утонул. Настороженность исчезла из его глаз.
— Да, но я опоздал. Вода в Темзе мутная, на глубине ничего невозможно разглядеть, и к тому времени его уже отнесло течением.
— Но ты продолжал его искать, Филип? Вот почему ты так долго оставался под водой.
Он провел рукой по лицу.
— Я думал о том, чтобы бросить его. Ведь он пытался убить тебя.
Я улыбнулась ему, стремясь перекинуть мост через пропасть, которая все еще разделяла нас.
— Я так рада, что ты пытался спасти его, Филип. Я горжусь тобой.
Он мрачно взглянул на меня:
— Я этого недостоин, Джорджи.
Я поднялась с шезлонга, подошла к нему и встала рядом.
— Объясни, что с тобой творится, Филип.
Он хотел было что-то возразить, но я перебила его:
— Не смей ничего отрицать. Ты совершенно переменился. Последнее время избегаешь меня, будто я заражена бубонной чумой. Если ты больше не хочешь меня, если больше не находишь меня привлекательной, будь любезен, скажи об этом прямо. Для меня невыносимо быть отвергнутой и даже не знать, в чем причина твоего пренебрежения.
— Я не нахожу тебя привлекательной? — Он горько рассмеялся. — Да почему, как ты думаешь, я не приходил домой? Потому что не мог лежать рядом с тобой в постели и сдерживать себя, чтобы не заняться с тобой любовью.
— Но почему ты не мог быть со мной, Филип? Неужели я дала тебе понять, что твои ласки мне неприятны?
— Нет.
Его лицо стало каменным.
Я положила руки ему на плечи. Под тяжелым шелком халата я ощущала, как напряглось его тело.
— Тогда в чем же дело? — спросила я. Он прерывисто вздохнул.
— Помнишь, когда ты рассказывала про Марию, то произнесла фразу: «И каким же негодяем надо быть,
