Несколько мгновений ему никто не отвечал, потом главарь глухо произнес:
– Ладно, заходи.
И Айвен начал медленно подниматься по ступеням.
Майор появился за два часа до заката. Легкий двухместный аэроплан на последних каплях горючего перевалил через частокол сосен, вплотную подбегавших к городским окраинам, и, заглушив мотор, плавно спланировал над крышами домов к городской площади. Он умело погасил скорость, заложив опасный вираж на уровне верхних этажей домов, окружавших площадь, и скорее не сел, а рухнул на выщербленную брусчатку. Стойки шасси не выдержали столь грубой посадки и подломились. Майор выбрался из упавшей на брюхо машины и, содрав с головы шлем, протянул руку подбежавшему пилоту. Тот прибыл за полчаса до него на скоростной дизельной дрезине.
– Живы?
– Живы. Айвен внутри. Ведет торг о сумме выкупа и заложниках.
Майор скупо улыбнулся. Круифф идеально повернул ситуацию. Если разговор пошел уже о сумме, значит, уровень опасности для заложников близок к минимально возможной отметке. Можно было начинать действовать.
– Кто главный?
Пилот усмехнулся:
– Наш старый знакомый. Еще по Рудному хребту.
Во взгляде майора на мгновение мелькнуло удивление, тут же сменившееся догадкой. Он помрачнел:
– Как она?
– Пока без сознания.
Майор покачал головой:
– Так вот, значит, почему они задержались…
Оба помолчали. Пилот вскинул голову и посмотрел в глаза майору:
– Надо торопиться. Айвен опасается, что, как только принцесса придет в себя, ситуация резко обострится.
– Где их держат, известно?
– Принцессу Атессию и циркачку – в спальне на втором этаже, остальных – в дальней комнате. Угловая, по северной стене.
Майор кивнул. Расположение комнат в доме суверена они знали как свои пять пальцев.
– Нападавших локализовали?
Пилот кивнул.
– Значит, начнем с дальней комнаты.
Они помолчали. Это решение означало, вероятно, приговор принцессе.
– А может… – начал пилот.
– Я не могу рисковать сувереном, – перебил его майор и, резко повернувшись, двинулся к дому.
Тесс очнулась оттого, что солнце било ей прямо в лицо. Она открыла глаза, но тут же зажмурилась. Несколько мгновений она ничего не могла понять: почему солнце светит ей в лицо, разве сейчас вечер? Ведь в ее комнату солнце заглядывает только после пяти часов пополудни. И, бог мой, почему она до сих пор в постели? Маменька ужасно рассердится! Но в следующее мгновение она вдруг вспомнила все и невольно застонала.
– Ваше высочество, вы очнулись?
Голос Смиль заставил ее повернуть голову.
– Смиль, ты жива? А как…
Циркачка торопливо зажала ей рот рукой:
– Тихо, молчите. Все пока живы. Нас захватили бандиты. Один прямо за дверью стоит. А самый главный, однорукий, все время ходит и о вас справляется.
Тесс несколько мгновений размышляла над ее словами, но тут дверь в комнату распахнулась и на пороге появился… Тесс вздрогнула и зажмурила глаза. Как будто от этого незваный гость мог исчезнуть из ее жизни.
Вахмистр остановился на пороге. ОНА очнулась. Что ж, значит, все хорошо. Он повернулся к караульному и, мотнув головой в сторону сиделки, приказал:
– Отведи ее к остальным.
Тесс сжалась в комок. Вахмистр, с трудом сдерживая дрожь нетерпения, тщательно прикрыл дверь, задернул шторы на окнах и осторожно, чтобы не зацепить одежду крюком, принялся раздеваться. Тесс снова зажмурилась и почувствовала, как на нее накатывает дурнота.
– Ну ты! – Лицо вахмистра побагровело, и он, одним прыжком подскочив к кровати, ударил ее по щеке здоровой рукой. – Не вздумай опять! Я так долго ждал, а ты хочешь мне все спортить?!
Тесс содрогнулась от удара тяжелой мужской ладони, но в следующее мгновение почувствовала, что весь ее страх внезапно исчез. Осталась только ненависть. Этот человек посмел ЕЕ ТРОНУТЬ! Вахмистр несколько мгновений пожирал ее плотоядным взглядом.
– То-то, ишь глазенками засверкала, ох и гонору у вас, господских дамочек. – Торжествующе улыбаясь, он расстегнул ширинку и приспустил галифе. – А ну давай, красуля, помоги.
Тесс еще какой-то миг сидела неподвижно, потом медленно откинула одеяло и, опустив ноги на пол, покосилась на туалетный столик. Там среди булавок и коробочек с пудрой и тальком лежали четыре длинные острые бронзовые заколки.
– Ну ты, долго будешь пялиться по сторонам?
Тесс молча кивнула, и, внезапно вскочив, сделала два быстрых шага, и оказалась у туалетного столика. По видимому, он что-то сумел прочитать в ее вспыхнувших глазах, потому что в последний момент успел подтянуть наполовину спущенные штаны и приподняться. Но больше ничего не успел. Тесс захватила заколку большим и указательным пальцами, так, как учила ее Смиль, когда обучала жонглированию, и резким движением резко выбросила руку вперед. Потом еще раз, еще и еще. Вахмистр хрипло выдохнул и, подняв руки к глазнице, из которой торчала одна из трех попавших в него заколок, повалился на кровать. Тесс зажала руками уши и зажмурила глаза, ожидая, что вот-вот дверь откроется и в комнату ворвутся бандиты, но никто не появился. И вдруг дверь будто вышибло взрывом, и она, кувыркнувшись в воздухе, со всей силы ударилась об оконную раму, обрушив на пол град стеклянных осколков. А на пороге стоял ОН. Мгновение Тесс, побледнев, смотрела ему в глаза, потом бросилась вперед и, чувствуя, что у нее не осталось больше сил на то, чтобы вести себя как подобает леди, обвила его шею руками и прошептала:
– Любимый, я знала, что ты придешь, что ты спасешь меня…
Когда Круифф, пошатываясь от страшного напряжения, в котором провел весь этот день, поднялся по лестнице и ввалился в комнату принцессы, майор с ошарашенным видом стоял посреди комнаты, наклонившись к принцессе, а она, плача и смеясь, покрывала поцелуями его лицо, шею, руки. Айвен застыл от удивления, но тут послышались легкие, стремительные шаги, и еще с лестницы донесся голос пилота:
– Пятнадцатый был на кухне. Вроде бы все… о, мама дорогая!
Круифф слегка повернул голову и сказал с усмешкой:
– Вот почему мне нравились русские сказки. У вас все всегда кончается свадьбой.
Эпилог
Майор стоял у бойницы и смотрел на город. Так похоже на Москву. Конечно, на прежнюю, убогую и грязную, и все же…
– Привет, отшельник.
Майор обернулся. Пилот стоял у соседнего зубца и тоже смотрел на город.
– Ну, и что ты решил?
Майор пожал плечами:
– Она же еще ребенок.
– В этом мире выходят замуж и в более молодом возрасте.
– Но я… не люблю ее. – Майор замолчал, понимая, что его слова звучат совершенно неубедительно. Пилот не унимался:
