Великие Борджиа. Гении зла

недоразумения» между Римом и Флоренцией. Торжественная церковная служба была назначена на 2 мая 1478 года Санта-Мария-дель-Фьоре, главном соборе Флоренции, и кардинал Риарио должен был там самолично служить литургию. На службе присутствовали оба соправителя Флоренции – и Лоренцо Медичи, и его брат Джулиано.

Как только кардинал поднял Святые Дары, на братьев напали убийцы.

В Италии того времени в ходе политических споров делались самые разные дела, но все-таки в церквях убивали нечасто. Но так уж сложились обстоятельства. Обоих братьев надо было непременно поймать одновременно и вместе – если бы один из них был убит, а другой уцелел, то он успел бы собрать своих сторонников. Покушение поначалу намечалось осуществить на банкете в честь кардинала Риарио. Но Джулиано на обед не явился, и планы пришлось менять на ходу. Импровизации в таком тонком деле, как политическое убийство, редко приносят хорошие результаты. Так случилось и в данном случае. Джулиано Медичи, правда, был убит на месте, но Лоренцо удалось ускользнуть – его друг и приближенный, Анжело Полициано, успел втолкнуть его в ризницу собора и захлопнул за ним дверь. Момент оказался упущен. В городе поднялась тревога, толпы сторонников семейства Медичи буквально на части разорвали тех из заговорщиков, до которых сумели добраться, а дальше уже в более организованном порядке взялись за остальных.

Семейство Пацци, естественно, попало под главный удар – больше двух сотен их друзей, родственников и сторонников оказались в тюрьме, и в ходе «допросов с пристрастием», когда подследственных нещадно пытают, было выяснено действительно немало.

Все имущество дома Пацци было конфисковано. По всей территории владений Республики шли облавы на заговорщиков. Одному из них удалось ускользнуть и добраться до Турции. Его, однако, выдали и оттуда. Султан поддерживал хорошие отношения с Флорентийской Республикой, случалось, обменивался подарками с ее правителями и вообще заговоров не одобрял. Так что беглец был выдан в цепях во Флоренцию, где его благополучно и повесили. Процедура выдачи заняла много времени, так что случилось это только в 1479 году.

Главных же участников заговора повесили сразу. Якопо Пацци не пришлось ждать так долго – его поймали в деревне под Флоренцией, пытали и повесили. Его племянника Франческо Пацци нашли в чулане его дома и вместе с еще четырьмя заговорщиками повесили в окнах верхних этажей главной правительственной резиденции, дворца Синьории. Одним из них был архиепископ Пизанский, Франческо Сальвиати. Поскольку обычным способом повешенья в таких случаях служило выбрасывание из окна с веревкой, надетой на шею, смерть наступала моментально, просто от перелома позвонков, но с архиепископом, по-видимому, поступили менее милосердно. Анжело Полициано записал в своих воспоминаниях, что Сальвиати еще какое-то время был жив, с вылезающими из орбит глазами вертелся на веревке и в последний момент впился зубами в ногу висящего рядом с ним Франческо Пацци.

Впрочем, Полициано был поэтом – он мог все это попросту вообразить.

Сложные пути итальянской дипломатии, 1478–1481

I

«Заговор Пацци» – под таким названием все вышеописанное вошло в историю – сам по себе провалился, но провал вовсе не закончил дела. Кардинала Рафаэля Риарио, племянника папы, не убили чисто случайно – он успел спрятаться в соборе, за алтарем, а уж оттуда его выручили слуги Лоренцо Медичи. Лоренцо проследил, чтобы с кардиналом не случилось ничего плохого, а потом тайно отправил его в Рим – переодетым и с большим эскортом. Гнева Святого Отца это не смягчило. Он, что называется, «двигал Небо и Землю», призывая громы на голову проклятого Лоренцо, а поскольку на громы надежда у него все-таки была плоховата, папа отлучил Флоренцию от Церкви, мобилизовал все свои военные силы, организовал нападение на владения Флоренции и привлек к этому предприятию силы короля Неаполя Ферранте. Ну, с отлучением у него получилось не слишком хорошо – епископы Тосканы отнеслись к такому начинанию Святого Отца без всякого энтузиазма, а вскоре и вовсе объявили его незаконным. Папские силы, двинувшиеся было от Имолы в сторону Флоренции, тоже большого успеха не имели – но вот с Неаполем у папы Сикста все получилось. Король Ферранте действительно двинул свои войска на север, в покоренных Флоренцией Пизе и Лукке началось брожение, а Венеция, номинальный союзник Флоренции, в помощи ей отказала. Вообще-то, в создавшейся обстановке успехом надо было считать уже одно то, что Светлейшая Республика Венеция не напала на Флоренцию – но, понятное дело, для флорентийцев это было слабым утешением. Выстоять одновременно против всех своих врагов они бы не смогли – и тут Лоренцо Медичи доказал, что он действительно замечательный дипломат.

Он поехал в Неаполь.

Сказать, что это был смелый шаг, – значит не сказать ничего. Король Ферранте даже на фоне тогдашних итальянских нравов слыл чудовищем. Лоренцо Медичи, фактический глава Республики Флоренция, ехал к королю в качестве «посла Республики», он не вышел из роли «простого гражданина», и просто написал Синьории, что поскольку вся эта война началась с покушения на него и его брата, то он чувствует, что его долг заключается в том, чтобы самому попытаться положить ей конец, и если для блага Республики необходимо поставить свою жизнь на карту, он сделает это без малейшего колебания.

То, что Ферранте может не посчитаться с его дипломатическим статусом, было ясно и без слов. Что говорить про Ферранте, если сам папа римский Сикст IV после провала заговора Пацци кинул в тюрьму флорентийских дипломатов, пребывавших в Риме, и спасло их только вмешательство всех иностранных посланников при Святом Престоле – ну, и благополучное возвращение в Рим его внучатого племянника, кардинала Рафаэля Риарио. Но в Неаполе Лоренцо Медичи рассчитывать было и вовсе не на что – кроме, конечно, собственной головы и очень значительных средств, которые он прихватил с собой.

Прибыв в Неаполь, он повел себя самым разумным и предупредительным образом – королю и его близкому окружению были сделаны дорогие подарки, Лоренцо пожертвовал деньги на всякого рода богоугодные дела вроде помощи бедным бесприданницам или, скажем, выкупа пленных из турецкого плена, но самое главное, он предложил королю на рассмотрение некую схему союза. Он обратил внимание короля Ферранте на то обстоятельство, что гибель Флоренции пойдет на пользу в первую очередь не ему, а Папству, непосредственному соседу Республики.

А поскольку Святой Престол заполняется не на династической, а на выборной основе, то совершенно неизвестно, с кем королю придется иметь дело в будущем. Может быть, даже в недалеком будущем – кто знает? Так не лучше ли ему не усиливать папу римского, а иметь надежного друга несколько севернее границ Папской области?

Ферранте, конечно, был чудовищем. Но голос холодного разума до него вполне дошел. Союз был заключен.

Лоренцо спас свою Флоренцию.

II

Папа Сикст IV был упрямым человеком, и сам по себе выход Неаполя из войны с Флоренцией его бы не остановил – но тут вмешались внешние обстоятельства. Во-первых, в Милане прекратились игры вокруг регентства – власть сосредоточилась в руках Лодовико Сфорца, брата зарезанного герцога[17]. Во-вторых, в расчеты итальянских государей самым серьезным образом вмешались турки. Летом 1480 года рыцари-иоанниты под командованием своего гроссмейстера Пьера д’Обюссона выдержали турецкую осаду и удержали остров Родос. Это произвело огромное впечатление во всей христианской Европе – но и в Турции тоже. И с целью поквитаться за поражение турецкий флот напал на Италию. 11 августа 1480 года порт Отранто был захвачен внезапным налетом с моря, по меньшей мере половина жителей его была перебита, множество других было захвачено в качестве рабов.

В Риме началась такая паника, что уехать из города собирался даже сам папа Сикст.

На собрании Консистории кардиналов было единодушно решено, что все прочие заботы должны быть оставлены перед лицом явной опасности – турецкая угроза слишком велика. Папа Сикст IV обратился ко всем государям Европы с призывом «забыть обиды, сплотиться в единой борьбе и отразить неверных» – и призыв нашел отзыв даже в далекой Франции – король Людовик XI пообещал прислать войска и даже какие-то деньги.