Скайуокер кивнул, опускаясь на пол рядом с сидящим на парапете Йодой… А, впрочем, какой тут пол – на крыше башни Совета? Сложил локти на колени и, уткнувшись лбом в перекрещенные запястья, застыл в этой отражающей полное его отчаянье позе.
И даже не вопросительно, а утвердительно…
Вы предвидели это… и ничего не… - Энекин замолчал.
Йода вспомнил день назначения Энекина Скайуокера на пост личного телохранителя Верховного канцлера. Сразу после банкета в честь победы в битве при Корусканте. О желании Палпатина оставить при себе своего спасителя Совету сообщил магистр Ки-Ади-Мунди. Винду возмутился по поводу выскочек, только- только лишившихся падаванских косичек, но следом же махнул рукой:
…Они быстренько вызвали «на ковёр» Кеноби и Скайуокера, мирно переругивающихся в ожидании решения магистров здесь же, под дверью Совета. Быстренько отправили Оби-Вана к «ситху на рога» ловить сбежавшего генерала сепаратистов, быстренько сообщили его напарнику о новом назначении, быстренько заткнули рот строптивому мальчишке, пытавшемуся возразить, что он не политическая нянька и на фронте пользы от него будет много больше:
… Лицо его тогда окаменело. Нет, не оттого, что завтра его товарищи вернутся на места назначений без него, а оттого, что от него отмахнулись как от назойливой мухи, сделали статистом без права голоса, права вырвать из пламени войны ещё несколько жизней, а может быть планет, а может быть систем. Оттого, что ему приказали забыть, что это такое – быть Джедаем. Он просто повернулся тогда и вышел из зала Совета, зацепив плечом не успевшего отступить с его дороги Кеноби. Молча, не поклонившись, как будто Совет перестал существовать для него в тот миг. А они? Что они?..
… Он нашёл его после. Опираясь на клюку и проклиная старость, приковылял в один из тренировочных залов. Скайуокер не обратил на него никакого внимания. Вокруг уже валялось несколько располовиненных дроидов, а светящийся клинок с мерным гулом продолжал рассекать воздух. Йода остановился неподалёку, сверля взглядом спину молодого рыцаря – насквозь промокшая от пота рубаха липла к телу, но Энекин, казалось, не замечал этого. Как, впрочем, и ничего вокруг. Йода терпеливо ждал. Его игнорировали. Йода продолжал смотреть. Через какое-то время Скайуокер занервничал более явно и, наконец, деактивировав сейбер, снизошёл до того, чтобы вполоборота развернуться к старому магистру.
Знаю, что чувствуешь ты. Думаешь, предали тебя, долг твой и веру твою. Я предал. Но я не предавал тебя, джедай Скайуокер. Тебя – не предавал. Мир изменился, и нет смысла доказывать, что сажа бела. Иные слова много дней спустя услышаны будут. В решении Совета не сомневайся теперь. С канцлером будь неотступно. Жребий твой много трудней, много дольше твой путь и твоя война… Когда увидишь то, что ныне скрыто – я позову тебя.
Энекин продолжал молчать. Йода вздохнул и побрёл к выходу. Оставалось надеяться, что он был услышан…
Неважно, как они к тебе относятся. Неважно… Важно как ты относишься к ним. Неразумно стадо, но пастух оберегает его.
Стадо не свободно… Я не хочу быть пастухом.
Не стадо – слуга пастуха, а пастух – слуга его. Без пастуха стадо лишь разбредётся по горам и погибнет, проклиная его и свободу свою обретённую. Направляя стадо, пастух служит ему.
И стадо проклянёт его за то, что он лишает его свободы…
Что лучше – быть проклятым за то, что сохранил жизнь или за то, что не сохранил?
Меньшее зло.
Нет. Вонскр – часть Мира. Уничтожь одно звено – погибнет целый Мир.
Да, я знаю. Но наш вонскр – не вонскр. Он лишь носит его шкуру.
Тогда пастух должен надеть шкуру вонскра и научить стадо видеть истину.
А если пастух сам не знает истины?
Йода крякнул и ткнул клюкой в сторону горизонта – ярко-красное светило наполовину скрылось из виду.
Завтрашний день бурю ждёт…
Энекин поднял голову и повернулся к маленькой фигурке, сгорбившейся на своём «насесте». Ещё мгновение назад глаза его метали молнии, а сейчас… Йода не просто видел – спиной чувствовал горечь, обиду, растерянность молодого рыцаря.
Я не хочу защищать их теперь. Понимаете – НЕ ХОЧУ! Зачем? Им же плевать на всё! Абсолютно на всё… Единственное, что их привлекает – это набитое брюхо и новое холо-шоу. Они хотят мира только
Ты так не думаешь, Энекин. Ещё есть шанс…
