Другая история науки. От Аристотеля до Ньютона

(V–VI века, линии № 3–4), явного участника Крестовых войн (которые начались в конце XI века) тоже называют рыцарем. А вот что говорится о воспитании рыцарей в англосаксонском эпосе «Беовульф» (VI век):

«С детства наследник добром и дарами дружбу дружины должен стяжать… ратное дело (ему) с детства знакомо».

И в средневековом эпосе («Парсифал», «Тристан и Изольда», «Бедный Генрих») мы находим образцы рыцарского воспитания. Очевидно, мнимая история раннего средневековья есть некое отражение реальной истории более поздних веков.

В качестве педагогов выступала обычно придворная челядь. Приглашались для обучения музыканты и поэты (менестрели, трубадуры, мейстерзингеры). С семи лет мальчики приобретали знания и умения, будучи пажами при супруге сюзерена и ее придворных; в 14 лет переходили на мужскую половину и становились оруженосцами при рыцарях. Эти рыцари являли для них образец нравственности, силы, мужества, воспитанности.

Пажи и оруженосцы должны были усвоить «основные начала любви, войны и религий». К «началам любви» относились вежливость, доброта, великодушие, знание этикета, благородные манеры и речь, умение слагать стихи, воздержанность в гневе, еде и прочее. «Началами войны» назывались воинские профессиональные умения. Ближе к завершению службы у оруженосцев на первый план выводилось религиозное воспитание. В 21 год, как правило, происходило посвящение в рыцари: юношу благословляли освященным мечом. Обряд предварялся испытаниями на физическую, воинскую и нравственную зрелость в турнирах, на поединках, на пирах и пр.

На протяжении Средних веков рыцарское сословие постепенно приходило в упадок. Распалась и традиция рыцарского воспитания, но не исчезла бесследно: «кодекс чести», как и вообще идеи эстетического и физического развития юных рыцарей, выйдя за сословные рамки, вошли составной частью в идеалы педагогики Возрождения.

Церковные школы средневековой Европы

Если для третьего сословия имелась своя система ученичества, а для феодалов — система рыцарского воспитания, то естественно, что церковь тоже создала свою систему школ.

В школьном деле «на развалинах Римской империи», говорят историки, поначалу существовали «традиционные и сравнительно новые формы». К первым относят школы грамматиков и риторов, ко вторым — церковные школы (схолии). Традиционное образование эпохи развала Римской империи (IV век) совпадает по синусоиде Жабинского с XIII веком, когда действительно развалилась Ромейская (Византийская) империя под ударом крестоносцев.

В мнимой истории Европы античные школы исчезли не вдруг. На синусоиде Жабинского 2-й трак — регрессный, и действительно, история как бы течет вспять. Сначала существует хорошо развитое образование. Потом оно становится все хуже, хотя короли его поддерживали. Так, говорят, что король Теодорих (V век, линия № 4) материально поддерживали труд грамматиков и риторов. Во Франкском государстве при династии Меровингов в Галлии, Аквитании, Бургундии действовали школы, ученые кружки, где изучались латинские риторика и грамматика, римское право, но, как сообщают историки, «к VII веку, однако, школы античного типа полностью исчезли». Причины этому странному событию предлагаются такие: постоянные войны, отсутствие кадров преподавателей, конкуренция церковных учебных заведений, но главное, — исчезло античное общество, которое обслуживали эти школы.

В Византии, однако, при всех тех же причинах развала школьного образования не произошло, что подтверждает мифичность европейской истории этого периода.

Приведем мнение А. Н. Джуринского, а потом дадим свой комментарий:

«Восприемником античной традиции оказались церковные школы. Наиболее приметным ее проявлением являлась (хотя и искаженная) латынь, ставшая языком образованной и обучающейся Средневековой Европы. Следы античности мы находим в программах («тривиум» и «квадривиум»), методах средневековой школы.

На протяжении V–XV вв. церковные школы выступали сначала единственными, а затем преобладающими учебно-воспитательными учреждениями Европы.

Школьное дело в V–VII вв. оказалось в плачевном состоянии. В варварских государствах повсеместно царили неграмотность и невежество. Жизнь едва теплилась в немногочисленных церковных школах … Неграмотной была и верхушка общества. Так, основатели династии Меровингов не умели даже писать по- латыни. При первых Каролингах (VIII в.) знать была чужда грамотности. Один из основателей династии Карл Великий (742–814) оставался невеждой до 30 лет».

И такая беда — отсутствие научного образования, была характерной для всей Западной Европы вплоть до XII века. А по синусоиде Жабинского вся история выглядит так: на линиях № 1–3 наличествует только варварское (семейное) воспитание, это века с VI по XI, затем на линиях № 4–5 (а это и IV–V, и XII–XIII века) обнаруживаются и школы «римского» (ромейского, византийского) типа для воспитания церковных деятелей, и рыцарское воспитание, и ученичество для детей купцов и ремесленников. Понятно, что «ранней эпохой» следует считать не IV–V, а именно XII–XIII века.

Повторим здесь то, о чем писали в первой части этой книги:

Если бы во времена господства аристотелевской динамики, или в эпоху флогистонной теории в химии, или птоломеевской системы в астрономии вы стали объяснять людям, что их занятие — сплошное мракобесие и антинаучность, вас бы не поняли. ТОГДА эти уважаемые и общепринятые концепции природы не были ни менее научными, ни более субъективистскими, чем сейчас — наши современные. Они просто были другими.

Это была подлинная наука своего времени.

Схоластика выработала культурные ценности, опиравшиеся на аристотелизм и христианское богословие. Важную роль в создании новой идеологии обучения и воспитания сыграл философ и теолог Фома Аквинский (1225/26–1274). Он попытался сопрячь светское знание и христианскую веру, поставив первыми постулаты религии.

Блестящими схоластами были французский богослов и педагог Абеляр (1079–1142) и глава парижской кафедральной школы, автор «Дидас-калиона» (трактата, вводившего в систему средневековой образованности) Гуго Сен-Викторский (1096–1141), оставивший важные дидактические рекомендации, в частности о целесообразности изучения прежде всего сущностей («не умножай боковые тропинки, пока не пройдешь по главному пути»). Здесь только та проблема, что по нашим исследованиям эти двое, как и некоторые другие мыслители XII века, должны быть хронологизированы не ранее, как XIV веком, но не будем останавливаться на этом.

Еще стоит упомянуть таких деятелей, как наставник детей французского короля, автор трактата «О воспитании знатных детей» Винсент де Бове (1190– 1264), предлагавший завоевывать интерес детей шуткой и играми. Он, может быть, первым обратил внимание на детскую специфику, важную при воспитании: незлобивость, искренность, бескорыстие, слабоволие, капризность, необоснованный страх. Важной идеей можно считать тезис о целесообразности взаимосвязи интеллектуального и нравственного воспитания («что пользы видеть дорогу, если нет знания, как идти по ней»).

Другой французский педагог, канцлер парижского университета Жан Шарль Герсон (1363–1429) в трактате «Приведение детей ко Христу» призывает наставников к кротости и терпению («детьми легче руководить ласками, нежели страхом»). Испанский мыслитель Раймонд Луллий (ок. 1235 — ок. 1316) считал, что начинать обучение надо на родном языке, приучать детей к труду, давать с детства навыки профессии («я нахожу весьма привлекательным обычай мусульман учить детей профессии»).

Прежде чем появились светские учебные заведения, в Европе сложились два главных типа церковных: епископальные (кафедральные) школы и монастырские школы.

Школы готовили служителей культа (внутренняя школа) и обучали мирян (внешняя школа). Учебные заведения элементарного образования именовали малыми школами, повышенного образования — большими школами. Учились только мальчики и юноши (в малых школах 7–10-летние, в больших школах — более взрослые).

В малых школах один учитель (схоласт, дидаскол, магнискола) преподавал все предметы. С ростом количества учащихся к нему присоединялся кантор, преподававший церковное пение. В больших школах, кроме учителей, за порядком надзирали циркаторы.

О епископальных школах сообщают, что они в течение IX века переживают упадок, но в соответствии с версией Жабинского они только тогда и появились, ибо «в Х веке рост сети епископальных и кафедральных школ возобновился». Во Франции «вновь» возникли подобные учреждения в Суассоне, Вердене, Реймсе, Шартре, Париже (школы Нотр-Дам и Святой Женевьевы). В числе основателей этих школ можно указать Лефранка (1005–1089).

Монастырские школы заведомо должны были появиться раньше других подобных заведений, в силу общинного характера самих монастырей. Среди создателей первых монастырских школ Средневековья выделялся Кассиодор. В монастыре, который он возглавлял, была устроена школа с библиотекой.

Заметно выделялись монастырские школы Англии и Ирландии. Ирландия вообще слыла у современников «островом ученых». Ирландские и английские монахи (наиболее известный — Алкуин, ок. 735–804) создали довольно многочисленную учебную литературу по грамматике, стихосложению, астрономии, арифметике, истории и литературе, подготовив дальнейшие реформы образования.

В течение шести веков монастырские школы бенедиктинцев оставались наиболее влиятельными учебными заведениями такого типа. В конце VIII века, например, в Западной Европе существовало до 15 тысяч монастырей св. Бенедикта, при каждом из которых действовала школа. Но к ХШ веку влияние бенедиктинцев на духовную жизнь упала. Средневековое общество справедливо обвинило многих членов ордена в разврате и излишествах. Первенство в организации монастырских школ захватил орден капуцинов — францисканцы (создан в 1212) и доминиканцы (создан в 1216). У капуцинов обучались по преимуществу дети высших сословий, а руководителями ряда учебных заведений ордена являлись видные богословы: Роджер Бэкон (ок. 1214–1292), Фома Аквинский (1225/26–1274).

Церковные школы были важным инструментом религиозного воспитания. Ведущими и постоянными объектами изучения являлись Библия, богословская