Возьмите триллион детских наборов 'Конструктор'. Дайте волю миллиарду детишек. Предоставьте им неограниченное время, но отнимите инструкции. Если кое-кто из детишек рожден не людьми, а иными разумными существами, — еще лучше. Потом, располагая миллионом лет, определите, что произойдет.
Миллион лет, друзья, вовсе не такой уж долгий срок. Даже за миллион лет вам это не удастся.
Внизу, разумеется, были машины. Ничего иного и быть не могло.
Однако машины походили на игрушечные — как будто собрал их ребенок, преисполненный ощущений богатства и всемогущества, в день, когда ему подарили настоящий дорогой 'Конструктор'.
Там были валы, бобины, эксцентрики и батареи сверкающих хрустальных кубиков, которые, возможно, выполняли роль электронных устройств, хотя никто не знал этого доподлинно.
Вся эта техника занимала многие кубические мили и под лучами светильников, вмонтированных в шлемы землян, блестела и переливалась наподобие новогодней елки, словно была отполирована всего за час до их прихода. Однако стоило Лоуренсу перегнуться через перила пандуса и провести рукой в перчатке по блестящей поверхности вала, как пальцы его перепачкались пылью — мелкой, точно мука, пылью.
Семеро все спускались по спиральному пандусу, пока у них не закружилась голова, и отовсюду, насколько удавалось разглядеть в частично рассеянной мгле, вдаль уходили машины, тихие и неподвижные. Всем казалось (хотя никто не мог толком обосновать это впечатление), что машины бездействуют несчетные века.
Одни и те же вновь и вновь повторяющиеся детали — бессмысленный набор валов, бобин, эксцентриков и батарей из сверкающих хрустальных кубиков.
Наконец спуск закончился площадкой, которая тянулась во все стороны, насколько можно было охватить взглядом при скудном освещении; высоко вверху переплетались паутинообразные конструкции — по-видимому, они служили крышей, — а на металлическом полу была расставлена мебель (или то, что люди приняли за мебель).
Сбмеро сбились тесной кучкой; их светильники вызывающе пронизывали мглу, сами же они необычно притихли в темноте, в безмолвии и тени иных веков, иных рас.
— Контора, — нарушил молчание Дункан Гриффит.
— Или пункт управления, — произнес инженер-механик Тед Баклей.
— А может быть, бытовка, — возразил Тэйлор.
— Не исключено, что здесь находился ремонтный цех, — предположил математик Джек Скотт.
— Не приходит ли вам в голову, джентльмены, — сказал геолог Герберт Энсон, — что это может оказаться ни тем, ни другим и ни третьим? Возможно, увиденное нами не связано ни с какими известными нам понятиями.
— Остается только одно, — ответил археолог Спенсер Кинг, — по возможности лучше перевести все увиденное на язык известных нам понятий. Вот я, например, предполагаю, что здесь находилась библиотека.
Лоуренс подумал словами басни: 'Однажды семеро слепцов повстречали слона…' Вслух он сказал:
— Давайте начнем с осмотра. Если мы не осмотрим это помещение, то никогда о нем ничего не узнаем.
Они осмотрели… И все равно ничего не узнали.
Взять, например, картотеку. Очень удобная вещь. Выбираете некое пространство, облекаете его сталью — вот вам место хранения. Вставляете выдвижные ящички, кладете туда хорошенькие чистенькие карточки, надписываете эти карточки и размещаете их в алфавитном порядке. После этого, если вам нужна какая-то определенная карточка, вы ее почти наверняка найдете.
Важны два фактора — пространство и нечто в нем заключенное, — чтобы отличить от другого пространства, чтобы в любой момент можно было отыскать место, предназначенное вами для хранения какой-то конкретной информации. Ящички и карточки, расставленные в алфавитном порядке, — всего лишь усовершенствование. Они подразделяют пространство так, что вы можете мгновенно указать любой его сектор.
Таково преимущество картотеки над беспорядочным хранением всех нужных предметов в виде кучи, сваленной в углу комнаты. Но попробуйте представить себе картотеку без ящичков.
— Эге, — воскликнул вдруг Баклей, — а эта штука легкая. Подсобите-ка мне кто-нибудь.
Скотт быстро выступил вперед; вдвоем они подняли с полу ящик и встряхнули его. Внутри что-то громко загремело. Они снова поставили ящик на пол.
— Там внутри что-то есть, — взволнованно прошептал Баклей.
— Да, — согласился Кинг. — Бесспорно внутри что-то есть.
— Что-то гремящее, — уточнил Баклей.
— А мне кажется, — заявил Скотт, — что звук скорее походит на шорох, чем на грохот.
— Не много же нам пользы от звука, — сказал Тэйлор, — коль скоро мы не можем добраться до содержимого. Если только и делать, что слушать, как вы, ребята, трясете эту штуковину, выводов будет маловато.
— Нет ничего проще, — пошутил Гриффит. — Штуковина-то четырехмерная. Произнеси волшебное слово, ткни рукой в любой ее угол, — и вытянешь то, что нужно.
Лоуренс покачал головой.
— Прекрати насмешки, Дунк. Тут дело серьезное. Кто-нибудь из нас представляет, как сделана эта штука?
— Да никак она не сделана, — взвыл Баклей. — Ее просто-напросто не делали. Невозможно взять листовой металл и сварганить из него куб без спаев или сварочных швов.
— Сравни с люком на поверхности, — напомнил Энсон. — Там тоже ничего не было видно, пока мы не вооружились сильной лупой. Так или иначе, ящик открывается. Ведь кто-то уже открывал его — когда положил туда что-то гремящее.
— А он бы не клал, — добавил Скотт, — если бы не знал способа извлечь назад.
— Но может быть, — предположил Гриффит, — он запихнул сюда то, от чего хотел избавиться.
— Мы могли бы распилить ящик, — сказал Кинг, — Дайте фонарь.
Его остановил Лоуренс:
— Один раз мы уже так поступили. Мы вынуждены были взорвать люк.
— Эти ящики тянутся здесь на полмили, — заметил Баклей. — Все стоят рядком. Давайте тряхнем еще какие-нибудь.
Встряхнули еще с десяток. Громыхания не услышали.
Ящики были пусты.
— Все вынуто, — печально проговорил Баклей.
— Пора уносить отсюда ноги, — сказал Энсон. — От этого места меня мороз по коже пробирает. Вернемся к кораблю, присядем и обсудим все толком. Ломая себе голову здесь, внизу, мы свихнемся. Взять хоть эти пульты управления.
— Да может, они вовсе не пульты управления, — одернул его Гриффит. — Следи за собой: не надо делать якобы очевидные, а в действительности поспешные выводы.
— Что бы это ни было, — вмешался в спор Баклей, — есть же у них какое-то целевое назначение. Как пульты они пригодились бы больше, чем в любом другом качестве, спорь — не спорь.
— Но ведь на них нет никаких индикаторов, — возразил Тэйлор. — На пульте управления должны быть циферблаты, сигнальные лампочки или хоть что- нибудь такое, на что можно смотреть, а также кнопки.
— Не обязательно такое, на что может смотреть человек, — парировал Баклей. — Иная раса сочла бы нас безнадежно слепыми.
— У меня есть зловещее предчувствие неудачи, — пожаловался Лоуренс.
— Мы опозорились перед люком, — подытожил Тэйлор. — И здесь мы тоже опозоримся.
— Придется разработать упорядоченный план исследований, — сказал Кинг. — Надо все разметить. Начинать сначала и по порядку.
Лоуренс кивнул.
— Нескольких человек оставим на поверхности, остальные спустятся сюда и раскинут лагерь. Будем работать группами и по возможности быстро определим ситуацию — общую ситуацию. А там уж заполним пробелы деталями.
— Начинать сначала, — пробормотал Тэйлор. — Где же тут начало?
— Понятия не имею, — признался Лоуренс. — У кого есть идеи?
— Давайте выясним, что здесь такое, — предложил Кинг. — Планета ли это или планетарная машина.
— Надо поискать еще пандусы, — сказал Тэйлор. — Здесь должны быть и другие спуски.
— Попробуем выяснить, как далеко простираются эти механизмы, — высказался Скотт. — Какое пространство занимают.
— И работают ли, — вставил Баклей.
— Те, что мы видели, не работают, — откликнулся Лоуренс.
— Те, что мы видели, — провозгласил Баклей тоном лектора, — возможно, представляют собой всего лишь уголок гигантского комплекса механизмов. Вовсе не обязательно им всем работать одновременно. По всей вероятности, раз в тысячелетие или около того используется какая-то определенная часть комплекса, да и то в течение нескольких минут, если не секунд. После этого она может простоять в бездействии еще тысячу лет. Однако часть эта должна быть готова и терпеливо дожидаться своего мига в тысячелетии.
— Стоило бы попытаться по крайней мере высказать грамотное предположение о том, для чего служат эти механизмы. Что они делают. Что производят, — сказал Гриффит.
— Но при этом держать от них руки подальше, — предостерег Баклей. — Тут потянул, там подтолкнул — хотел знать, что получится, — чтоб этого здесь не было. Один бог ведает, к чему это может привести. Ваше дело маленькое — лапы прочь, пока не будете твердо знать, что делаете.
Это была самая настоящая планета. Внизу, на глубине двадцати миль, исследователи увидели ее поверхность. Под двадцатью милями хитросплетенного лабиринта сверкающих мертвых механизмов.
Там был воздух, почти столь же пригодный для дыхания, как земной, и астронавты разбили лагерь на нижних горизонтах, довольные тем, что избавились от космических скафандров и живут как нормальные люди.
