Безумные желтые глаза ужасающе медленно двинулись в его сторону. Остановились.
— Зятек, — плотоядно выговорило чудовище, растягивая рот в полоумной клыкастой усмешке. Затем радушие — если это, конечно, было радушие — с той же ужасающей медлительностью сползло с жабьего лица, и старуха начала поворачиваться всем корпусом к двери — увидела задвижку.
— Это он уберет, — поспешно сказала та, что в халатике. — Это… чтоб не мешали… Подрабатывает, понимаешь? Халтурку… на дом…
Счастливый человек — он был разбужен улыбкой. Продолжая улыбаться, он лежал с закрытыми глазами и представлял, как пройдется мелкой наждачной шкуркой по шишковатой Прошкиной лысине, зашлифует стыки нижней челюсти, протравит морилкой, и сразу станет ясно, покрывать его, красавца, лаком или не покрывать.
Однако пора было подниматься. Решившись, он сделал резкий вдох, открыл глаза…
…и произошло то, что происходило с ним изо дня в день: он обнаружил вдруг, что снова лежит с закрытыми глазами, что во всем теле ноет накопившаяся за день усталость и мысли еле ворочаются в отяжелевшей голове, и, уже засыпая, он успел подумать, что хорошо бы еще подточить задний коготь на драконьей лапе, и тогда голова Прошки надменно откинется.
Счастливый человек…
Авария
Кресло, каждый изгиб которого — совершенство.
Блистающий кнопками пульт. Вогнутая, будто сложенная из телеэкранов, стена. Когда-то считалось, что так будет выглядеть рубка межзвездного корабля. Оказалось, что так будет выглядеть кабинет крупного ответственного работника.
Нет-нет, не было ни жертв, ни разрушений — просто вспыхнули и медленно стали гаснуть экраны.
Генеральный директор потыкал пальцем во все кнопки и вне себя откинулся на спинку кресла. Такого еще не случалось! Ну, бывало, что забарахлит канал-другой, но чтобы так, скопом… Он был отсечен от подчиненных, как голова от туловища.
Генеральный директор схватил со стола пластмассовый стаканчик и залпом проглотил остывший кофе.
Вогнутая, как бы сложенная из экранов стена упорно не хотела оживать. Вместо этого мелодично забулькал сигнал видеофона.
Директор нажал клавишу, и на изящном настольном экранчике возник незнакомый юноша, одетый… Ну да, в одну из этих самодельных веревочных маечек… Как же они их называют? Какое-то совершенно дурацкое словцо…
— Здравствуйте, — сказал юноша. — Я к вам сейчас подъеду.
— Что происходит? — в негодовании осведомился директор. — Почему вдруг…
— Ничего страшного, — успокоил юноша. — Это не на линии, это у вас в кабинете неисправность. Скоро буду.
— И дал отбой.
'Плетка!' — внезапно вспомнил директор название веревочной майки и рассвирепел окончательно. При чем здесь плетка? Плетка — это совсем другое… Пороть их, сопляков, некому!
Он смял в кулаке пустой стаканчик и бросил на стол. Интересно, сколько времени юноша в «плетке» провозится со всей этой механикой? Если группа учреждений останется без руководителя минут на пятнадцать — тогда, действительно, ничего страшного. Но тут, кажется, речь идет не о минутах, а о часах… Ну и сотруднички в службе связи! Ведь это надо было сидеть и плести… И ведь в рабочее время, наверное!..
И вдруг генеральный директор сообразил, что вызывающе одетый сотрудничек будет первым его посетителем за пять лет — настоящим, не телеэкранным. Ошеломленный этой мыслью, он оглянулся на персональный пневматический лифт в углу кабинета. Черт возьми, раз так, то надо встретить. Какой-никакой, а гость…
Он нажал кнопку, и из ниши в стене выскочил киберсекретарь на тонких трубчатых ножках.
— Два кофе, — барственно, через губу, повелел генеральный директор. — И наведи-ка здесь, братец, порядок…
Техники, как известно, опаздывают, но этот, в «плетке», видимо, был какой-то особенный: прибыл быстро, как обещал. От кофе вежливо отказался, раскрыл сумку и принялся выкладывать на стол разные диковинные инструменты.
Директор откашлялся. За пять лет он начисто отвык говорить на работе с живыми людьми.
— И долго вы ее плели? — поинтересовался он наконец.
Юноша вопросительно посмотрел на директора, потом понял, что речь идет об его уникальной маечке.
— Вообще-то долго, — со вздохом признался он. — Дня три.
— И какие преимущества? Я имею в виду — перед фирменными рубашками?
Юноша почесал в затылке.
— Понятно… — сказал директор. — Я надеюсь, поломка не очень серьезная? Вы учтите: целая группа учреждений отрезана от руководства…
— Минут за пятнадцать справлюсь, — обнадежил юноша. — Да вы пойдите пока, погуляйте. Я слышал, у вас тут парк замечательный…
— Где? — не понял директор.
Юноша удивился.
— Как «где»? Здесь.
Он вскинул голову и чуть ли не с ужасом уставился на клиента.
— Так вы что, ни разу в парке не были?
— Вообще-то я приезжаю сюда работать, а не прогуливаться, — сухо заметил директор. Юноша смотрел на него, приоткрыв рот. Директору стало неловко.
— И потом я всегда думал, что в кабинет можно попасть только лифтом, — смущенно признался он. — Сначала подземкой, а там сразу лифт…
— Да как же это вы! — всполошился юноша. — Да это же и в инструкции должно быть указано… Вон та клавиша, видите?
Он подошел к стене и утопил клавишу. В ту же секунду добрая треть стены куда-то пропала, и директор отшатнулся, как перед внезапно распахнутым самолетным люком.
Неимоверной глубины провал был полон листвы и солнца.
— Ничего себе… — только и смог выговорить директор. Он почему-то всегда полагал, что его командный пункт расположен в одном из подземных ярусов. Оказалось, что на первом этаже.
Веселая шелковистая трава шевелилась у самых ног. Шорохи и сквозняки летнего утра гуляли по кабинету.
— Так вы говорите, пятнадцать минут у меня есть?
Удивительный день! Все впервые. Отключились экраны, зашел человек, открылась дверь в стене…
Директор разулся и посмотрел назад, на свой кабинет.
Вот, значит, как он выглядит со стороны… Белый, словно парящий в воздухе куб с темным прямоугольником входа и лесенкой в три ступеньки. А вон еще один кубик… Да их тут много, оказывается.
Вдали из-за дерева проглядывала неширокая полоска воды.
'Если провозится подольше, можно будет на речку сходить…' — удивив самого себя, подумал директор.
На соседней поляне загорали. Там, прямо на траве, возлежал дородный мужчина в трусиках строгого покроя. Чувствовалось, что загорает он с недавних пор, но яростно: кожа его была воспаленно-розового цвета.
Глядя на него, директор почему-то забеспокоился и подошел поближе, всматриваясь и пытаясь понять причину своей тревоги.
Во-первых, загорающего мужчину он откуда-то знал. Но причиной было не это. Причиной была неуловимая нелепость происходящего.
Крупное волевое лицо, твердый, определенных очертаний рот, упрямый, с ямкой, подбородок… Такого человека легко представить за обширным столом перед вогнутой стеной из телеэкранов. Человек с таким лицом должен руководить, направлять, держать на своих плечах сферы и отрасли.
Воспаленно-розовый ответственный работник на нежно-зеленой траве посреди рабочего дня — воля ваша, а было в этой картине что-то сюрреалистическое.
Директор неосторожно зацепил тенью лицо лежащего. Воспаленно-розовое веко вздернулось, и на генерального директора уставился свирепый голубой начальственный глаз.
— Я загораю, — низко, с хрипотцой сообщил лежащий.
— Простите? — удивился директор.
— Вы же хотели спросить, что я тут делаю? Я загораю.
— Да я, знаете ли, понял, — несколько обескураженно сказал директор. — Я, собственно, хотел спросить: не вас ли я видел на Арчединском симпозиуме пять лет назад?
Свирепый голубой глаз критически и с каким-то сожалением окинул директора.
— Очень может быть…
Да-да! И голос тоже! Именно таким голосом осведомляются о причинах небывало высокого процента брака. Или, скажем, о причинах непосещения зрителями городского театра, если товарищ руководит не в производственной сфере, а именно в культурной… Целую вечность генеральный директор не беседовал с собратьями по штурвалу. Проклятые телеэкраны отсекли их друг от друга, наглухо заперев каждого в своем рабочем кабинете.
— Вы, как я понимаю, тоже здесь… руководите? — попытался наладить разговор генеральный директор.
— Руководил, — последовал ответ.
'Ах вот оно что…' — подумал директор и ровным голосом, будто ничего существенного сказано не было, продолжал:
— И чем же вы руководили?
— Телевизорами.
Шутка была тонкой, и кто, как не директор, мог оценить ее в полной мере!
