генетического кода. Таких котов…
— Ах, так вы еще и пришелец? — нервно смеясь, перебила Катюша. — Из космоса, да?
Незнакомец хотел ответить, но тут над головой что-то со звоном лопнуло, секцию бросило вбок, и все трое (считая Зулуса) повалились в обломки.
— Отдайте кота, — повторил мужчина, с омерзением скидывая с себя полированную доску.
— А я?
— Что 'я'?
— Но ведь я же человек! — шепотом, как в лавиноопасном ущелье, вскричала она, еле удерживая бьющегося за пазухой Зулуса.
— Ну и что?
Цинизм вопроса потряс Катюшу до такой степени, что на несколько секунд она просто онемела. Потом в голове спасением возник заголовок ее же собственной передовой статьи.
— Но ведь… — запинаясь, произнесла Катюша. — Главная ценность — люди…
Незнакомца передернуло.
— Ничего себе ценность! — буркнул он, поднимаясь. — Вас уже за пять миллиардов, и что с вами делать — никто не знает… И потом — перестаньте врать! Что за ценность такая, если ее ежедневно травят дымом из мартена и селят в доме, готовом развалиться! Ценность…
— А разум? — ахнула Катюша.
— Что 'разум'?
— Но ведь мы же разумны!
— Знаете, — устало сказал мужчина, — на вашей планете насчитывается четыре разумных вида, причем два из них рассматривают людей как стихийное бедствие и о разуме вашем даже и не подозревают…
Кажется, он и впрямь был пришельцем из космоса… Внизу всхрапывали моторы, клацал металл и страшный надсаженный голос орал команды.
— Как вы можете так говорить? — еле вымолвила Катюша, чувствуя, что глаза ее наполняются слезами. — Вы же сами — человек! Мужчина!
— Э, нет! — решительно сказал незнакомец. — Вот это вы бросьте. Никакой я вам не мужчина. Я вообще не гуманоид, понятно? То, что вы видите, — это оболочка. Рабочий комбинезон. Технику нам, сами понимаете, из соображений секретности применять не разрешают, так что приходится вот так, вручную…
Он сморщился и снова принялся массировать кисть руки. В этот момент здание как бы вздохнуло, на стену, ставшую потолком, просыпался град бетонной крошки, в прямоугольном люке, как тесто в квашне, вспучился клуб белесой строительной пыли. Высунувшийся из-за пазухи Зулус в ужасе жевал ноздрями воздух, насыщенный запахами катастрофы.
Катюша поднялась на колени и тут же, обессилев, села на пятки.
— Послушайте… — умоляюще проговорила она. — Пожалуйста… Ну что вам стоит!.. Спасите нас обоих, а?…
Такое впечатление, что спасатель растерялся. На землистом лице его обозначилось выражение сильнейшей тоски.
— Да я бы не против… — понизив голос, признался он и быстро оглянулся на окно и дверь. — Тем более вы мне нравитесь… Ведете себя неординарно, не визжите… Но поймите и меня тоже! — в свою очередь взмолился он. — Вас вообще запрещено спасать! Как экологически вредный вид… Я из-за вас работы могу лишиться!
Несколько секунд Катюша сидела, тупо глядя вниз, на осколок керамики.
— Не отдам, — вяло произнесла она и застегнула пуговку.
— Ну не будьте же эгоисткой! — занервничал спасатель. — До оползня осталось тридцать минут.
— Вот и хорошо… — всхлипнув, проговорила она. — Втроем и грохнемся…
— Зря вы, — сказал незнакомец. — Имейте в виду: мне ведь не впервой. Больно, конечно, но не смертельно… Оболочка регенерируется, в крайнем случае выдадут новую… Кота жалко.
— Пришелец… — горько скривив рот, выговорила Катюша. — Сволочь ты, а не пришелец!
— Ну знаете! — взбеленясь, сказал спасатель. — Разговаривать еще тут с вами!..
Он растянул по-лягушачьи рот и очень похоже мяукнул. В тот же миг Зулус за пазухой обезумел — рванулся так, что пуговка расстегнулась сама собой. Катюша попыталась его удержать, но кот с воплем пустил в ход когти. Вскрикнув, она отняла руки, и Зулус во мгновение ока нырнул за пазуху незнакомцу.
Не веря, Катюша смотрела, как на ее располосованных запястьях медленно выступает кровь.
— Послушайте… — искательно сказал незнакомец. — Вы все-таки не отчаивайтесь. Попробуйте выбраться через дверь. Там из стены торчит балка, и если вы до нее допрыгнете…
Катюша схватила полированную доску и вскочила, пошатнув свой разгромленный и полуопрокинутый мирок.
— А ну пошел отсюда, гад! — плача, закричала она.
Но то ли секция сыграла от ее взмаха, то ли у спасателя была воистину нечеловеческая реакция, но только Катюша промахнулась и, потеряв равновесие, снова села в обломки.
— Ну, как знаете… — С этими словами незнакомец исчез в отверстом люке окна. Катюша выронила доску и уткнулась лицом в груду мусора. Плечи ее вздрагивали.
— Предатель… Предатель… — всхлипывала Катюша. — Предатель подлый… Из пипетки молоком кормила…
Теперь ей хотелось одного: чтобы секция оборвалась, и как можно быстрее. Чтобы оборвался в тартарары весь этот проклятый мир, где людей травят дымом из мартена и селят в домах, готовых развалиться, где даже для инопланетного спасателя жизнь породистого кота дороже человеческой!
Однако тридцать минут — это очень и очень много. Всхлипы Катюши Гориной становились все тише и тише, наконец она подняла зареванное лицо и вытерла слезы. Может, в самом доле попробовать выбраться через дверь?…
Но тут секция энергично вздрогнула несколько раз подряд, и на край рамы цепко упала знакомая исцарапанная пятерня. Все произошло, как в прошлый раз, только землистое лицо, рывком поднявшееся над торчащим ребром подоконника, было уже не сердитым, а просто свирепым. С таким лицом лезут убивать.
— Давайте цепляйтесь за плечи! — едва отдышавшись, приказал он.
— Что? Совесть проснулась? — мстительно спросила Катюша.
Спасатель помолчал и вдруг усмехнулся.
— Скажите спасибо вашему коту, — проворчал он. — Узнал, что я за вами не вернусь, и пригрозил начать голодовку…
— Как пригрозил?
— По-кошачьи! — огрызнулся спасатель. — Ну, не тяните время, цепляйтесь! До оползня всего пятнадцать минут…
Спроси у Цезаря
Господа судьи! Господа присяжные заседатели!
Представленное здесь уголовное дело далеко не так просто, как это может показаться на первый взгляд.
Я утверждаю, что преступления не было вовсе. Был лишь не приведенный в исполнение умысел. Ибо если преступление все-таки было, то где его плоды? Где причиненный ущерб? Где жертва, наконец?
Да, мой подзащитный отправился в неолит и преподал кроманьонцам основы квантовой механики! И что же? Как показала экспертиза, державный ход истории не изменился. Да, господа, не изменился! События наступали в прежней последовательности и в назначенное время. Был Вавилон, была Спарта, был Древний Рим! И Юлий Цезарь с восхитительной точностью — секунда в секунду — был зарезан в сенате заговорщиками!..
А то, что резали его именно лазером… Да какая ему была разница, чем его резали!
Строительный
Члены комиссии заподозрили неладное лишь на втором часу блужданий по стройке, когда непонятным образом вышли опять на залитый летним солнцем пятый, и пока что последний, этаж. Внизу, на холме вынутого грунта, поросшего зеленой травкой, стоял и задумчиво смотрел на них сторож Петрович. У ног его, задрав встревоженные морды, сидели дворняжки Верный и Рубин.
— Вы там не заблудились? — подозрительно спросил сторож.
Субподрядчик весело блеснул золотыми зубами.
— А что, бывает?
— Да случается, — вполне серьезно отозвался Петрович.
— С юмором старичок, — заметил проектировщик, пощипывая черную бородку.
Они направились к лестнице.
— А вот охраняется строительство, между прочим, образцово, — отдуваясь, сказал тучный генподрядчик. — Вы заметили: ничего не расхищено, не растащено… Уж, казалось бы, плитка лежит нераспакованная, бери — не хочу! Нет, лежит…
Заказчик, глава комиссии, резко повернул к нему узкое бледное лицо. Очки его гневно сверкнули.
— Я вообще не понимаю, о чем мы говорим, — раздраженно бросил он. — Вы собираетесь размораживать стройку или нет?
Широкие бетонные ступени оборвались, в лестнице не хватало пролета. Глава комиссии тихо зашипел, как разъяренный кот, и принялся нервно счищать какую-то строительную дрянь с лацкана светлого пиджака. Проектировщик с опаской заглянул вниз.
