поднимались за один день. Летом приходилось немного потрудиться, однако земля была такова, что сама рождала урожай, один обильнее другого. Осень же неизменно бывала богата хлебом и пивом.
Были там и совсем уж дивные уголки, где пивные реки текли в мясных берегах, и кто туда забредал, подолгу оттуда не возвращался; возвращался же тучен и жизнелюбив.
Богатство добывали там не трудом рабским, не тем, что землю скудную сохой ковыряли, а больше священной яростью. Яростью и урожаи из почвы выгоняли, и дома взметывали.
И охота там была знатная. Зверь да птица неотлучно за людьми следили, так и норовили охотнику под ноги попасться. Стоит только рогатину в сторону леса наставить, как — вот уже готово! — бежит к тебе медведь лютый, губу дерет, грозит изничтожить. И сам собою на рогатину надевается и издыхает, ревя пресвирепо.
На Скандзе в былые времена — не так, как ныне, когда за какой-нибудь белкой драной полдня бегать приходится, чтобы упустить ее и ни с чем вернуться. Там добыча так обильна, что с одного оленя целое село седмицу кормилось.
Три бурга на Скандзе было. У каждого бурга по три села стояло. В каждом селе великие воины жили.
Народов же было там, по числу бургов, три: вандалы, гепиды и мы — готы. И жили мы в дивном несогласии, дабы войны между нами проистекали свирепые и кровавые, ибо того требовала душа всякого истинного воина.
Истинными же воинами были все, ибо кого из воинов ни возьми — всяк был вутья. Младенцев — и тех священная ярость не покидала, оттого и колыбели делали из неохватных дубов, дабы не сгрызло бы да не разметало их дитя в одночасье.
Боги часто сходили на Скандзу и нередко так случалось, что вожди из бургов ходили в Асгард к богам пировать. А гепиды чаще ходили в Ванахейм, но у гепидов все не как у других. А вандалы столь свирепыми были, что их и боги и великаны боялись. Иной же раз и боги к вождям в бурги приходили и пировали и довольны бывали. Ибо пива и мяса и богатырской удали всегда было вдосталь.
Земля была лесом богата, не так, как здесь. И лес был не кривой да косой да хлипкий, как на болоте, где Агигульф силки на птицу ставит, а строевой лес. Трава — и та была строевая.
Война между бургами шла беспрерывно, однако ущерба никто от того не терпел. Так все было благолепно устроено на Скандзе, что война к радости и потехе служили. Люди были крепки и семенем сильны и лишь один из семи детей в семье урождался уродом. А меньше семи не рождалось ни у кого.
Женщины были красивы, беловолосы, широки в бедрах и плодовиты. И хоть половину из них конями разметывали — за дерзость, либо же за неверность, а то и просто потехи ради, оставшихся хватало для того, чтобы Скандзу героями заселить. И не было на Скандзе недостатка в героях.
За жидкое пиво на Скандзе смерть полагалась беспощадная. Да и не варили там жидкое пиво. Там было такое пиво, что брось в чан бабу толстую, вроде нашей Ильдихо, — и не потонет баба, как бы ни старалась. Да что там Ильдихо! Дядя Агигульф в кольчуге и со щитом — и тот бы не потонул, хоть и недалек умом. Да что там дядя Агигульф. Ведь как на Скандзе испытывали пиво. Вывернут из земли утес и в чан с пивом бросят. Плавает утес — значит доброе пиво.
Каждое новое поколение из живущих на Скандзе было лучше прежнего, более свирепое, более могучее, более воинственное и крепкое. И столь могучие богатыри рождались на Скандзе, что дрожала земля под поступью их и постепенно все глубже и глубже уходила в воды Океана.
И вот не выдержала Скандза и взмолилась: не сносить мне, Скандзе, столько богатырей на груди своей зараз! Чую — ухожу под воды Океана, где погубит меня Морской Змей. Освободите же меня от тяжести своей, умерьте богатырство ваше. Пусть часть богатырей уйдет с груди моей и облегчит ношу мою, непосильной ставшую.
И сошлись вожди всех трех племен на великий тинг. Долго спорили и говорили, судили и рядили, ибо никому не хотелось покидать благодатную Скандзу. Сорок дней и сорок ночей без перерыва длился этот тинг, и птицы падали на землю мертвыми — такой крик стоял эти сорок дней и ночей над всем островом. И зародилась у берегов Скандзы от споров этих великая волна и обрушилась на берега других островов и земель и поглотила десять островов и десять раз по десять сел.
И было убито на тинге том народа без счета, но оставалось еще больше. И решили вожди племен: пусть младшие сыны наши прочь уйдут, ибо их богатырство самое великое и несносимое.
И было по сему. Три корабля построили величайшие богатыри трех племен и приготовили все к отплытью.
После же повеселиться напоследок решили. Тремя дружинами прошлись по трем мирам, оставив по себе память долгую. А у стен Асгарда сошлись они в битве с богами. И бились долго. И увидели асы, что богатыри эти силами с ними равны, и подговорили они Локи, чтобы спустил он на богатырей волка Фенрира. А сами от героев этих за крепкими стенами скрылись. И внял Отец Хитрости Локи просьбам асов и вывел волка Фенрира. И только так одолели асы богатырей и после братались с ними.
И был пир великий в Асгарде и пир великий в Ванахейме, ибо и дотуда донеслась крылатая слава о богатырях Скандзы, и пришли к ним брататься также боги Ванахейма — Тиу и другие.
И пировали герои с богами. Съедено было быков без счета и вепрей без счета и сырыми, и жареными, и запеченными и в ином виде. А также птиц столько, сколько за год со Скандзы в теплые края перелетает. И не перелетала в тот год птица со Скандзы, ибо всю съели. Но уже на следующий год снова прилетела птица. И рыбы съедено было столько, сколько на нерест идет в великих реках Скандзы за одну весну.
А несколько героев, увлекшись, съели не только яства с блюд, но и сами блюда и даже погрызли столы.
И утомились боги от богатырства гостей своей, но не могли их выгнать, ибо не решались нарушить законы гостеприимства. И снова подступились к Отцу Хитрости Локи, чтобы тот придумал, как им от богатырей избавиться. И подступился к богатырям Локи и присоветовал им с асов взять клятву великую в том, что будут они, асы, всегда и во всем богатырям помогать и приходить к ним на подмогу по первому требованию. Пусть бы герои немедленно взяли эту клятву с богов, покуда боги пьяны и добры от выпитого и съеденного; после же поскорее уходить, покуда боги не передумали и не отступились от клятвы своей, прибегнув к какой-нибудь уловке.
Вняли герои совету Локи и сделали так, как он сказал. Только гепиды слишком долго думали, и покуда они думали, клятвы кончились и не было больше клятв — все вандалам и готам достались.
И научил хитроумный Локи гепидов, как им хотя бы одну клятву у готов отнять. Стали гепиды играть с готами в кости. Локи же гепидам помогал, потому что без помощи Локи гепиды нипочем бы у готов не выиграли. И когда проиграли готы одну клятву гепидам, спросили они: какую клятву хотели бы гепиды взять себе. Гепиды отвечали: боевую ярость, дабы она всегда народу нашему в битвах сопутствовала.
Хоть и жаль было готам отдавать боевую ярость, но все же пришлось им уступить. Но нам, готам, клятва эта и вовсе была ни к чему, от хозяйственности и рачительности одной взяли. Без всякой клятвы умеют готы в священную ярость впадать. В это сейчас с трудом верится, но потому лишь, что мир к упадку клонится. А в те времена, когда мир был молод и готы жили на Скандзе, в священной ярости всякий пребывал, а половина воинов была такова, что и вовсе из священной ярости не выходила.
Да что люди! Даже и скотина у готов в священной ярости зачастую пребывала. Бывало, только кукарекнет петух, в ярость войдя, как тотчас же по двору цыплята начинают носиться. Лошади на врага кидались и копытами врага забивали в бою. А пахотные лошади рыхлили землю так, что едва в хель не проваливались вместе с пахарем. Пахарю иной раз удерживать лошадь приходилось, а это тоже было нелегко, ибо пахарь, как и конь его, в ярости землю бороздил.
Да что воины, пахари и скотина домашняя! Даже жены и наложницы в священной ярости сыновей носили и рожали. За младенцами же иной раз особый пригляд был нужен, ибо голыми деснами могли, в ярость войдя, кормящую грудь до костей изгрызть, если голод терзать начинал.
Таков был народ на Скандзе, о чем уже говорилось.
Вот такие люди вышли из пределов Скандзы.
Вышли они на трех кораблях. На одном корабле готы плыли — они впереди всех плыли, ибо были самые могучие. Но борт о борт с ними вандалы шли, ибо они были самые хитроумные. А гепиды сзади плелись, на полкорпуса отстав, ибо медлительны были и замешкались при отплытии.
На нашем корабле два брата плыли, Амал и Балт. И столь великие воины были они, что всю дорогу не переставая единоборствовали, даже по нужде сходить забывая. И дружина билась, вождям подражая. А боги, клятву выполняя, в парус дули.
У вандалов на корабле тоже два брата предводительствовали всеми, Асд и Сил. От них потом пошли асдинги и силинги. И дружина вандальская, Вотана славя (ибо больше других богов с Вотаном подружились), билась себе на потеху. А боги, клятву выполняя, на веслах сидели.
А гепиды сами на веслах сидели, священную ярость в себе грея. Но все равно гепидский корабль отставал от корабля готского и вандальского.
Так добрались до берега три корабля. На берегу уже герулы стояли и поджидали пришлецов, дабы с ними биться. И взревели от радости дружины готские и вандальские. И так обрадовались, что с кораблей попрыгали и вперед кораблей к берегу поплыли, дабы поскорее с врагом схватиться. И гепидская дружина тоже взревела, когда подоспела, но это только через три дня случилось. Битва тогда уже кипела. Гепиды уже из-за горизонта реветь начали, и волны от этого рева бились о берег вдвое выше против прежних.
И усеяли мы берег трупами герульскими. Потеху продлевая, сразились еще готы с вандалами. И многие пали. И взяли мы свои корабли и подожгли их. Дабы все знали — герои пришли. И столь велики были корабли эти, что весь мир озарило пламя от их пожара. И виден был мир от края до края. И увидели мы, что стоим в устье большой реки. Тогда пошли мы по этой реке, готы по одному берегу, а вандалы по другому. Гепиды же думать остались. Они еще не поняли, куда приплыли.
Шли готы. Шли вандалы. Пять поколений сменилось. Славный то был поход, ибо битвы каждый день вскипали.
Долго шли племена по берегам этой реки. И не потому, что река большая была, а потому, что то и дело садились на землю, строили избы, получали урожаи, а потом дальше шли. И еще было другое занятие: соседние племена завоевывали. Как завидят какое-нибудь племя, так и завоевывают. А после вновь эти племена на свободу отпускали, потому что захватывали их больше потехи ради.
Так и шли могучие племена, зима сменяла зиму и веселью не было конца.
И вот река разделилась на два рукава. И пошли вандалы по одному рукаву, а готы по другому. И разделились готы с вандалами и отныне их пути пролегали врозь, хоть и рядом.
После же произшел раздор великий между Амалунгами и Балтингами. И разделились Амалунги и Балтинги и разошлись в разные стороны.
С той поры каждое новое поколение рождалось слабее предыдущего. И мир начал стареть, ибо все реже вспоминали готы о тех клятвах, которые взяли с богов на богатырском пиру в Асгарде перед выходом из Скандзы. А асы, понятное дело, с советами не лезли и помощи не предлагали, коли к ним не обращались. Оттого и мельчали люди, что забывать своих богов стали.
С той же поры, как начали иные готы от богов отеческих отворачиваться и к ромейскому богу поворачиваться, и вовсе в упадок стал приходить мир.
