самостоятельную торговлю. Нужно было поручить Шапито не только приготовиться к приему наркоты, не только иметь место, где ее можно спрятать понадежнее, но и сделать поддельные мешочки, в которые Вилков планировал насыпать обычную каустическую соду.
Вилков очень хорошо знал, что даже если шеф вздумает проверить на выбор качество поставки, не факт, что он сразу же обнаружит лажу, а значит, у него, Вилкова, будет фора примерно в две недели, а может быть, и в месяц. Пока не обнаружится подмена и не поднимется буза. А за это время он поправил бы свои дела. На вырученные деньги прежде всего нужно было закупить оружие и нанять надежных парней, чтобы уже никому не кланяться и ни от кого не зависеть.
Жени не было в доме. Вилков немного поел. По холодильникам, особенно по чужим, он любил полазать. Тем более что Женя все равно ни слова бы ему не сказал. Потом быстро оделся, снял с пояса мобильник и набрал номер Шапито. Для начала он хотел передать ему слова, которые были сказаны в его адрес шефом, а уже потом, ориентируясь по настроению Шапито, предложить встречу у него.
Вилков подошел к окну и принялся с тревогой слушать гудки вызова. Сейчас у него в кармане уже было три тысячи долларов, что само по себе могло сделать Шапито более сговорчивым. Он, конечно, предполагал, что Шапито будет, мягко говоря, не в настроении, но все они были из одного круга, не первый год занимались наркотиками и великолепно знали, что каждый из них прагматик и что эмоции быстро отойдут на второй план, когда речь пойдет о реальном заработке. В конце концов, эти деньги позволят раздобыть и новый паспорт, оплатить жилье и даже дорогу куда-нибудь в ближнее зарубежье, если менты все- таки сядут к нему на хвост.
Где-то на самой окраине сознания Вилков держал мысль о том, что Шапито может стать неуправляемым и сдать его ментам со всеми потрохами, но он успокаивал себя тем, что у него есть деньги. Если бы ему предложили такую сумму, то он бы не отказался. Самым трудным должен быть первый разговор, даже не весь, а самое его начало. Две-три минуты. Дальше, после того как станет все ясно про деньги и работу, Шапито должен будет успокоиться. А торговал он чисто и профессионально. Но Шапито мог потерять свой телефон, выболтать весь баланс или просто не ответить.
Так и случилось. На первый звонок ответа не последовало. Но когда Вилков вспомнил, что у него есть номер Михея, он с удовольствием его набрал. Из двух телефонов один-то точно должен был работать. Михея Вилков тихо презирал и, не подвернись такой случай, как сейчас, вряд ли бы вообще когда-нибудь позвонил по этому номеру. Он не любил дураков и лентяев, даже если они с пристрастием служили общему делу. Пару раз Вилков мимоходом трепался с Михеем, и тот непонятно зачем сунул ему свой номер. Вилков аккуратно внес его в мобильник. На всякий случай, который сейчас и подвернулся. Ни об утренней разборке на хате Шапито, ни о действиях полковника Гурова Вилков, естественно, не знал и не мог знать.
Как профессионал Вилков делал глупость, непростительную в данной ситуации. Шапито не должен был знать, где он и что с ним. Можно было долго не встречаться после того, что случилось. Вилков был не дурак и прекрасно понимал, что совершено преступление, а значит, уже начат поиск преступников, и звонить туда, куда уже могли нагрянуть менты, было слишком рискованно. Но такой уж он был человек. Вместо того чтобы сторониться Шапито, Вилков сам захотел с ним встретиться.
Резко, пронзительно зажужжал виброзвонок. Михей не ожидал ни от кого никаких сигналов и даже подскочил от испуга, словно сел на что-то раскаленное.
– У меня звонок! – с ужасом вытаращил он глаза и с тревогой посмотрел на Шапито. – Что делать-то?
– Дай мобилу, – тихо приказал тот, протянув свою длинную, как жердь, руку.
Михей мигом передал ему свой сотовый телефон, и Шапито, не вставая с постели, посмотрел на дисплей, где четко высветился номер звонившего. Шапито от природы обладал цепкой памятью. Ему приходилось связываться с Вилковым всего один или два раза после того, как последний вышел из тюрьмы, но все равно он с легкостью вспомнил, кому принадлежит данный номер.
– Вилок, – зло и безразлично сказал Шапито и без интереса швырнул телефон в руки владельца. – Я его грохну когда-нибудь.
– Будем отвечать? – спросил Михей.
Он ни одного действия не мог совершить самостоятельно в присутствии Шапито, был похож на эдакого робота, которому закладывают то одну, то другую программу. И хотя мыслить он умел неплохо, в преступном мире опирался на мнение тех, кто был старше или сильней.
– Пошел он подальше, – ответил Шапито. – Я на него злой.
– За что? – спросил Михей, положив мобильник на свой диван и, не отключая его, принялся ожидать, когда тот замолчит сам.
– И ты пошел туда же, раз не понимаешь, – безразлично добавил Шапито. – Он нам все дело испоганил, гад!
– Может, пошлем ему это эсэмэской? Так, мол, и так. Видеть тебя не хотим, – предложил Михей.
Он тоже подозревал, что в том, что торчит сейчас в этой глухомани и топит печку, виноват тот, кто убил Наташку. А Михей знал, кто это сделал. Он один из всего ближайшего окружения Шапито это знал. Шапито посплетничал с ним об этом, но пригрозил, что убьет, если тот скажет кому-нибудь правду.
Прикрывать Вилкова Шапито до определенного момента было очень выгодно. Во-первых, тот ему прилично заплатил за помощь в личном деле, а во-вторых, распустить язык после такого было все равно что его потерять. При острой необходимости его могли убить, но сейчас смерть ему не грозила. Никто не мог знать, где он находится. И прежде всего ему развязывало руки то обстоятельство, что было обещано прикрытие перед ментами, но на самом деле никто его так и не прикрыл вообще. Подставили как последнего дурачка… Ну а в-третьих, и это было самым главным, менты развернули очень действенную операцию, и для него теперь ни Вилков и никто иной не представлял такой серьезной угрозы, как тюремные нары. Как соучастник Шапито мог сесть на приличный срок. Это становилось с каждой минутой все реальнее и реальнее, а потому и величина возможного срока оказалась главным критерием его поведения.
– Хотя давай, – неожиданно сказал Шапито, когда в комнате воцарилась тишина и стало слышно, как трещат в печке сырые разгорающиеся поленья. – Забьем стрелу. Может, он нам денег предложит? Мы-то откуда знаем?
Михей передал ему телефон и встал, как слуга, у койки.
– Иди топи, – строго сказал Шапито. – Тебя этот разговор не касается.
Михей молча ушел. Понемногу он начинал втягиваться в роль истопника, и она ему казалась даже интересной.
Шапито думал не столько о деньгах, сколько о мести. Он понимал, что в тюрьме ему не поможет ничто из того, что сейчас скажет или предложит Вилков. Помочь может только одно – если он сдаст Вилка легавым. Вот это будет и месть и потеха. Номер телефона звонившего все еще горел на табло, и Шапито вызвал Вилкова обратным звонком.
Сдать гада и чистосердечно раскаяться. Это могло прилично сократить срок отсидки. Однако за секунду до того, как Вилков ответил на звонок, Шапито решил выгрести у него побольше денег, которые могли послужить ему после тюрьмы. В этом случае сразу сдавать его ментам было бы глупо. Да и сам Шапито садиться не собирался.
– Чего тебе? – не скрывая своего презрения, спросил он.
– Дело есть, – сухо, но куда более оптимистично откликнулся Вилков, чувствуя, что Шапито отвечает откуда-то издалека. – Деньги нужны?
– А чего ты не спросишь, где я, как мои дела? – уклонился от ответа, который сам напрашивался на язык, Шапито.
Вилков понял, что его собеседник затевает гнилой базар и что, возможно, ему теперь придется не деньги Шапито платить, а пулю в лоб вгонять.
– Ну и где ты? – спросил он.
– В Бабушках.
– Эко тебя, однако, занесло, – усмехнулся Вилков.
Ответ Шапито обрадовал и опечалил его одновременно. Опечалил он его тем, что стало совершенно ясным – на хвосте у приятеля менты и можно только предполагать, какой урон тот понес, скрываясь бегством. Позитивное обстоятельство же плавно вытекало из негативного. Если Шапито так невыносимо зол, его легко будет устранить. Это все равно что в лесу охотиться на фазана. Не договоримся, считай, Шапито – труп.
– Я надеюсь, обо мне тебя не успели расспросить? – вежливо спросил он.
– Не успели. Убежал.
– Ну и ладненько. Жди меня через час, – буднично произнес Вилков и добавил: – Как там тебя найти?
– Не боись, найдешь. Крайний некрашеный дом по левой стороне, – буркнул Шапито и отключил телефон. – Пусть ищет, сука.
Спустя час, как и было оговорено, Вилков отпустил такси и направился вдоль села, выбирая по приметам тот дом, о котором говорил ему Шапито.
Стемнело. Густые фиолетовые сумерки завершили короткий осенний день. Кто-то из них двоих следующего утра мог и не дождаться. Вилков перебрался через забор, не найдя в полутьме калитку, и прошел по двору. Поднялся на крыльцо, трижды постучал. Дверь открыл Михей.
– Привет, – коротко поздоровался Вилков и, немного отстранив Михея, вошел в дом. – Вечер добрый, хозяин, – громогласно произнес он, озираясь в полутьме.
Света в доме не было. На столе горела одна-единственная свеча. Откуда-то из полумрака вынырнула высокая фигура Шапито.
– Привет, Вилок, – недобро, но вполне спокойно отозвался он.
Секунду или чуть больше мужчины постояли в раздумье, пока Вилков первым не протянул руку. Оба обменялись вежливым рукопожатием.
– Ты один? – строго спросил Шапито, увлекая гостя в глубь дома.
Языки жаркого пламени, гудевшего за задвижкой печки, бросали на все, что окружало Шапито и Вилкова, кривляющиеся уродливые тени. На печке что-то бурлило в эмалированной кастрюле. Михей тихо вошел и склонился над печкой, приоткрыл скрипучую дверцу и сунул в огонь кочергу, чтобы разворошить сгоревшие чурки.
– Один, – кивнул Вилков, расстегивая на груди куртку. Он обратил на Шапито очень внимательный и спокойный взгляд своих холодных от природы глаз. – На такси к тебе приехал. Иначе не уложился бы в час.
– Ну, проходи, садись.
Шапито указал на диван. В доме постепенно становилось все теплее. Вилков присел на край дивана, откинув подальше покрывало. От гостя веяло уличным холодом, который не могла перебить даже дорогая туалетная вода.
– Чего хотел? – прямо спросил Шапито, расположившись на своей постели.
– У меня есть… Вернее, будет завтра полтонны кокаина. Сам понимаешь, денег это стоит немалых, а мне предстоит все это передать нашему дяде, – сухо и даже скучно сказал Вилков.
– А здесь не склад, – возразил Шапито, стараясь не заводиться на первых порах. – Никакой безопасности. Но все же интересно, что ты мне предложишь.
– Я не собираюсь тебе предлагать спрятать в сортире или в чулане всю эту партию. Ты хорошо торгуешь, Шапито. Мы с тобой не первый год знаем друг друга. Для начала предлагаю две штуки за то, что ты укроешь у себя один маленький килограмм. – Вилкова почти не интересовало, что сейчас происходит в душе
