14 августа, в 6 часов 10 минут, поезд с членами императорской семьи и обслуживающим персоналом под вывеской «Японская миссия Красного Креста» на максимальной скорости отбыл к месту назначения. Охрана из 337 солдат и 7 офицеров ехала за ними во втором составе. Все узловые станции по пути их следования были оцеплены войсками, а публика с них удалена.
17 августа составы благополучно добрались до Тюмени. Арестованных перевозят в Тобольск, для чего используется три судна. Под жилье семье Романовых определили дом губернатора, специально к их приезду отремонтированный.
В апреле 1918 года Президиум ВЦИК четвертого созыва принял решение о переводе Романовых в Москву – Троцкий планировал грандиозный процесс над бывшей императорской фамилией, подобно тому что был во Франции над королем Людовиком и в Британии над королем Карлом. Сам он собирался представлять обвинение.
Однако судьба не дала разыграть этот фарс. 30 апреля поезд с царской семьей, следуя из Тюмени, прибыл в Екатеринбург. Временно был реквизирован дом, принадлежащий горному инженеру Н. И. Ипатьеву, в котором разместили Романовых и 5 человек из последовавшего в ссылку за отрекшимся императором обслуживающего персонала: доктор Боткин, лакей Трупп, комнатная девушка Демидова, повар Харитонов и поваренок Седнев.
В первой половине июля 1918 года в Москву выехал уральский военный комиссар Исай Голощекин. Целью его поездки было окончательное решение вопроса о дальнейшей судьбе царской семьи. СНК и ВЦИК дали добро на расстрел. 12 июля Уралсовет в порядке заочного производства вынес решение о казни семейства Романовых, а также о мерах по уничтожению трупов. 16 июля по прямому проводу решение было передано в Петроград Зиновьеву. После разговора с Екатеринбургом Зиновьев послал в Москву телеграмму такого содержания: «Москва, Кремль, Свердлову. Копия – Ленину. Из Екатеринбурга по прямому проводу передают следующее: сообщите в Москву, что условленного с Филиппом суда по военным обстоятельствам ждать не можем. Если Ваше мнение противоположно, сейчас же, вне всякой очереди, сообщите в Екатеринбург. Зиновьев». Телеграмма была вручена адресату 16 июля в 21 час 22 минуты. Как видно из телеграммы, Уралсовет просил еще раз письменно подтвердить решение о казни, ссылаясь на «военные обстоятельства» – в ближайшие дни ожидали падения Екатеринбурга перед наступающими в этом направлении Чехословацким корпусом и белой Сибирской армией.
Ответная телеграмма из Москвы от СНК и ВЦИК с подтверждением решения о казни была немедленно отправлена в Екатеринбург.
16 июля 1918 года Романовы и обслуга легли спать, как обычно, в 22 часа 30 мин. Час спустя в особняк Ипатьева явились двое особоуполномоченных от Уралсовета, которые вручили решение о казни командиру отряда охраны Ермакову и коменданту дома Юровскому, которым предложили незамедлительно привести приговор в исполнение. Под предлогом опасности от возможного артиллерийского обстрела Романовых и обслугу перевели в подвал.
Юровский построил приговоренных в два ряда, в первом поместили царскую семью, во втором – их слуг. Александра Фёдоровна с сыном сидели на стульях. Крайним правым в первом ряду стоял Николай Александрович, лицом к лицу с ним, засунув правую руку в карман брюк, а в левой держа небольшой листок, стоял Юровский, который и огласил приговор. Как только он прочел последние слова, царь громко переспросил его: «Как? Я не понял». Юровский прочитал вторично, на последнем слове выхватил из кармана револьвер и выстрелил в Николая II. Тот упал, Александра Фёдоровна и княжна Ольга попытались перекреститься, но не успели. Раздались выстрелы расстрельной команды, и все остальные приговоренные попадали на пол. По лежащим выстрелили еще несколько раз. Комната заполнилась пороховым дымом, палачи прекратили стрельбу и открыли двери, чтобы проветрить помещение. Были доставлены носилки, и тела начали выносить из помещения во двор, где поместили их в грузовой автомобиль. Многие были еще живы. Тогда Ермаков взял у одного из солдат винтовку и добил всех, кто оказался жив, штыком. Цесаревич Алексей отчего-то долго не падал со стула и не умирал. Его добили выстрелом в голову и грудь, после чего он рухнул со стула.
Около трех часов ночи, когда все приговоренные были уже гарантированно мертвы и тела их были закинуты в машину, убийцы выехали на место, которое должен был приготовить Ермаков за Верхне-Исетским заводом. Проехав завод, они начали выгружать трупы на пролетки, поскольку дальше машина не прошла бы. Тогда же установили, что на княжнах Татьяне, Ольге и Анастасии надеты необычные корсеты. На месте погребения трупы решили раздеть, а одежду обыскать, однако оказалось, что место нахождения шахты, где собирались захоронить Романовых, никто не знает.
На поиски шахты Юровский послал верховых, однако успехом их миссия не увенчалась. Тогда, проехав еще немного, убийцы остановились в лесу, в полутора верстах от деревни Коптяки, где обнаружили неглубокую шахту с водой. Юровский приказал раздеть тела. В корсетах княжон были обнаружены бриллианты. Все, что представляло хоть какую-то ценность, собрали, одежду сожгли, а трупы опустили в шахту и закидали гранатами, после чего, оставив охрану, Юровский уехал с докладом в Уралисполком.
18 июля 1918 года Ермаков вновь явился на место захоронения. Спустившись в шахту на веревке, он начал привязывать к ней трупы, которые по одному поднимали наверх. Тела облили кислотой, а затем сожгли. Следы преступления были надежно скрыты. То немногое, что осталось от Николая Романова и его семьи, обнаружили только сравнительно недавно.
Русская православная церковь канонизировала Николая II, официально причислив его к лику святых великомучеников.
«Бог войны». Барон Унгерн фон Штернберг
Барон Унгерн – очень интересная и противоречивая личность, один из наиболее ярких лидеров белогвардейского движения. Он родился на Западе, но его деятельность была связана с Востоком (он был одним из руководителей контрреволюции в Забайкалье и Монголии). Барон мечтал о том, что в скором времени во всем мире победит монархический строй, и за это, по его утверждению, воевал. Но исследователи его жизни за мистицизм, расизм и его философию нередко сравнивали барона с Адольфом Гитлером. Так ли это и к чему в действительности стремился этот человек?
Роберт Николай Максимилиан Унгерн фон Штернберг родился 29 декабря 1885 года в австрийском городе Граце. Его родители, по происхождению эстонцы, принадлежали к старинному баронскому роду. Имеются достоверные сведения о том, что два его предка были рыцарями Тевтонского ордена. Сам Унгерн говорил, что его дед бывал в Индии, где принял буддизм. Буддистом, по утверждению барона, был и его отец. Сам он тоже исповедовал эту древнюю восточную религию.
Через два года после рождения сына семейство Унгернов фон Штернбергов переехало в Ревель (ныне Таллин). Отец Роберта рано умер, а мать через некоторое время вышла замуж вторично. С этого времени она мало внимания уделяла своему сыну, который оказался предоставленным самому себе.
Некоторое время Роберт учился в гимназии, но из нее мальчика вскоре исключили за плохое поведение и отсутствие стремления к учебе. Когда Унгерну исполнилось 11 лет, он по совету матери поступил в петербургский Морской корпус. Став жителем Российской империи, он изменил свое имя на русское – Роман Фёдорович. По окончании учебы его должны были отправить на флот. Однако в 1904 году началась война с Японией. Унгерн, несмотря на то что ему оставалось учиться всего один год, покинул корпус и записался рядовым в пехотный полк.
Но воевать ему не пришлось: война закончилась в 1905 году. А переброска военных частей из европейских регионов России на побережье Тихого океана в то время занимала много времени и часто растягивалась на долгие месяцы. Вообще, в то время, для того чтобы добраться, например, из Москвы до Охотского моря, требовалось около года. Унгерн не успел доехать до театра военных действий и принять участие в сражении во славу Российской империи, как пришло известие о мирных переговорах.
Затем Унгерн поступил в Павловское пехотное училище, которое благополучно окончил в 1908 году. Некоторое время он служил хорунжего в Аргунском полку, относящемся к Забайкальскому казачьему войску (полк базировался на железнодорожной станции Даурия между Читой и китайской границей).
В то время ему было всего 23 года, он был молод, горяч, храбр, уверен в себе, совершал удивительные поступки. Однажды он заключил пари с товарищами по полку, что в определенный срок преодолеет путь из Даурии до Благовещенска (примерно 800 км) верхом, без карт и проводников, не зная дороги, без продовольствия, только с винтовкой и патронами. По дороге ему пришлось переправляться через реку Зею. Унгерн прибыл в Благовещенск вовремя и выиграл пари.
Правда, Унгерн прославился больше не как отважный и храбрый воин, а как пьяница, гуляка и дуэлянт. Он завоевал в корпусе дурную славу, а из-за своего вспыльчивого характера влип в неприятность. Выпив, он поссорился с одним из своих сослуживцев и ударил его. Тот, не стерпев обиды, выхватил шашку и, размахнувшись, ударил Унгерна по голове.
Эта ссора отразилась и на положении барона в воинской части, и на его здоровье. Он был вынужден предстать перед судом за пьянство и был изгнан из корпуса. Однако об этом он вскоре забыл, но рана напоминала о себе на протяжении всей жизни: после этого барон начал жаловаться на головные боли, которые временами бывали настолько сильными, что у него даже падало зрение. Некоторые критически настроенные исследователи жизни Унгерна утверждали, что это ранение в голову отразилось и на психике барона.
Как бы то ни было, разжалованный военный был вынужден покинуть корпус и оказался в Сибири. В сопровождении одного только охотничьего пса он дошел до Монголии, которая находилась в нескольких десятках километров от Даурии.
Монголия уже в течение нескольких столетий находилась под властью маньчжурских оккупантов, но стремилась к завоеванию независимости. Унгерн, попав в эту страну, был очарован ею и решил, что именно она является его судьбой. Восточный уклад жизни, условия быта, одежда, монгольская кухня оказались ему чрезвычайно близки, как будто он родился и вырос здесь.
Решающее значение в этом, возможно, сыграло то, что монголы исповедовали ламаизм – тибетско-монгольскую форму буддизма, которую Унгерн посчитал наиболее подходящей для себя религией. Он быстро освоился в Монголии и добрался до Урги, ее столицы (ныне Улан-Батор), где очень скоро сошелся с Кутукту, верховным ламой, которого, согласно ламаистским традициям, считали воплощением Будды.
Сведения об этом периоде жизни барона Унгерна фон Штернберга очень скудны. Известно, однако, что он принимал активное участие в монгольском освободительном движении и благодаря своей храбрости и отваге завоевал в этой стране всеобщее уважение. Кутукту назначил его командующим монгольской кавалерией. Воспользовавшись нестабильной внутренней обстановкой в Китае, монголы изгнали из страны оккупантов, после чего Кутукту учредил теократический монархический строй, то есть, продолжая оставаться религиозным главой, стал и главой государства.
Российский офицер барон Унгерн фон Штернберг собрался покинуть Монголию. О его подвигах уже были наслышаны в России, и руководство настаивало на его возвращении. Но перед отъездом он по настоянию одного из своих монгольских друзей посетил шаманку в надежде узнать свое будущее. Старая женщина впала в транс и начала прорицать. Она бормотала что-то о войне, богах, реках крови.
Сопровождавший Унгерна друг, принц Джам Болон, объяснил ему смысл ее слов: шаманка сказала, что в Унгерне воплотился бог войны, и что в будущем он будет править огромной территорией, и что при этом будут течь реки крови. Власть Унгерна закончится быстро, и он покинет землю, где был правителем, и этот мир.
Как воспринял Унгерн это странное предсказание, неизвестно. Однако после этого он покинул Монголию и вернулся в Россию, а в следующем, 1912, году совершил поездку по Европе. Ему было тогда 27 лет, и жизнь, которую он продолжал вести, была пустой и беспутной. Но в Европе произошло событие, навсегда изменившее всю его жизнь и оказавшее влияние на формирование его мировоззрения и жизненной философии. Унгерн посетил Австрию, Германию, затем
