Было, оказывается, все было.
И отнимали родовые имена. И заключали в гробовые камеры. И высаживали на северные острова – разутых, раздетых, поскольку…
…все законы окончательны и неизменны. Они высекаются навечно на колоннах или на специальных пирамидах, поставленных на площадях каждого города. В уже принятых законах нельзя изменить ни единого слова.
Сергей непонимающе поднял голову.
Что за черт? Почему все это называют счастливым утопическим государством?
Отложив записную книжку, он некоторое время следил за мелькающими огоньками в ночной темноте. Он никак не мог по-настоящему сосредоточиться. Скажи мне кто-нибудь, что однажды я буду пить водку с убийцей Веры Суворовой, разве бы я поверил?…
Бабеф утверждал, что земля должна принадлежать всем.
Если отдельный человек присваивает себе какую-то вещь, это должно считаться кражей общественного добра, так же, как любое право продажи, ибо это разделяет членов общества. Точно так же нетерпимо превосходство талантов и технических знаний, поскольку оно служит плащом для прикрытия всяческих покушений против равенства граждан. По разному оценивая стоимость тех или иных видов труда, легко обидеть хороших работников. Нелепо и несправедливо более высоко оплачивать те занятия, которые требуют большего образования и особенного напряжения мыслей, ведь вместительность человеческого желудка от этого не делается больше. Все, созданное гением, принадлежит обществу, а не гению, а умственное образование, если оно неравно распределено между гражданами, должно считаться преступным, поскольку дает умникам легкую возможность угнетать и эксплуатировать всех остальных.
Никому богатства, но каждому – достаток…
Вполне здравый лозунг.
Ученики Сен-Симона ввели в обиход другой замечательный принцип: каждому по способности, но каждой способности – по ее силам…
Разумеется, усмехнулся Сергей.
Правда, у идиота, не обремененного никаким образованием и не отличающегося при этом никаким таким особенным напряжением мысли, желудок все-таки может оказаться куда более вместительным, чем у гения.
Ночь…
Смутные огни за окном…
Воздух, отравленный вонючим дымом…
Роберт Оуэн родился в 1771 году в Шотландии.
В одиннадцать лет от роду его отдали лондонскому купцу, работая на которого, он проявил необыкновенные качества управленца. Уже девятнадцати лет от роду стал директором большой прядильни. Там его заметили и взяли на другую фабрику – совладельцем. За два года Оуэн навел на фабрике порядок и дисциплину и добился поразительных производственных результатов.
Необычным оказался и созданный Оуэном «Справедливый банк обмена труда».
СБОП приобретал у торговцев изделия, исходя из оценки качества по количеству часов затраченного на изготовление изделия труда. Разумеется, СБОП быстро перегрузился бесполезным балластом и рухнул…
И это знакомо, вздохнул Сергей.
Утопизм Оуэна ярче всего проявился в создании коммунистических колоний. Самая известная – Новая Гармония – была основана в 1825 году в американском штате Индиана на земле, купленной Оуэном вместе с неким Уильямом Маклкромом. Оуэн всерьез считал, что именно в Новой Гармонии проявится совершенство созидательной коммунистической идеи, что именно здесь она проявит себя и завоюет, наконец, весь мир…
Ну да.
Перманентная революция.
В колонию отовсюду стекались люди.
Среди них были истинные мечтатели, но не мало было и таких, кто смотрел на счастливое предприятие Оуэна всего лишь как на чудачество богатого придурка. В итоге в Новой Гармонии сошлись представители самых разных общественных классов, профессий, нравов. Никто никому не обязан был объяснять причины своего появления в колонии, поэтому очень скоро Новая Гармония превратилась в котел самых неистовых страстей. В уставе, подготовленном Оуэном, для определения сути нового общества указывался трехлетний подготовительный срок, но слишком энергичные колонисты уже на следующий год провели в жизнь конституцию, категорически утверждающую в Новой Гармонии коммунизм. Отныне вся законодательная власть предоставлялась общему собранию колонистов, а исполнительная – рабочему совету из шести человек. Роковые последствия подобного управления проявились очень быстро и далеко не лучшим образом. В результате колонисты сами попросили Оуэна вернуться к власти и восстановить разваливающийся порядок.
Порядок Оуэн восстановил, но некоторые недовольные члены колонии потребовали раздела колонии на несколько независимых общин.
Спасая колонию, Оуэн дал Новой Гармонии новую, уже четвертую конституцию. По этой конституции все колонисты разделялись на членов временных, на членов с испытательным сроком, и на основное ядро из двадцати пяти человек. Только эти двадцать пять человек могли принимать в колонию новых членов, а за собой Оуэн оставил право вето на все важнейшие решения и право верховного руководства, пока более трети членов общины не признает того факта, что колония способна к самоуправлению.
Но и это не принесло ожидаемых результатов.
Оуэн вынужден был согласиться на создание нескольких раздельных общин, хотя ни само разделение колонии, ни шестая, ни вскоре последовавшие за нею седьмая и восьмая конституции не могли уже спасти Новую Гармонию. В результате ее развала возникли две общины: Маклерия, которую составили сто пятьдесят самых консервативных членов бывшей колонии и Feiba Peven (нечто вроде названия конкретной географической широты и долготы того места, где располагалось поселение), которую заселили самые энергичные, а потому склонные к загулам землепашцы. А год спустя Оуэн вообще разбил землю на участки, отдав их в аренду колонистам – на десять тысяч лет за очень низкую плату. Правда, с тем условием, что жизнь на полученных участках должна развиваться только по коммунистически…
А Суворов ведь бывал в штате Индиана, вспомнил Сергей.
Интересно, пытался ли он выяснить, как сложились судьбы потомков тех первых членов Новой Гармонии?…
Даниил Ро, священник, создал общину из людей образованных и зажиточных. На участке земли неподалеку от американского города Цинцинати бывшие его коллеги пахали землю и выращивали свиней, бывшие купцы косили траву и возили в тачках навоз, а дамы, до того никогда не занимавшиеся кухней, старательно готовили пищу в общей столовой. Тянулась эта идиллия шесть месяцев. Затем колонисты рассорились и вернулись к прежним занятиям.
Франциска Райт, богатая шотландка, в 1825 году приобрела две тысячи акров пустующей земли под городом Мемфисом (штат Теннесси). В ее общине чернокожие воспитывались и работали вместе с белыми мужчинами и женщинами и во всем между ними соблюдалось равенство…
Оуэн…
Даниил Ро…
Франциска Райт…
Глядя в темное окно, Сергей пытался представить лица этих энергичных и, наверное, неординарных людей, но некие туманные черты, возникающие на грязном подрагивающем окне вагона, размазывались, превращаясь в рожу поддатого мужика, все еще дымящего в тамбуре.
По Шарлю Фурье цель существования человека – счастье, заключающееся в полном достатке, как внешнем, так и внутреннем. Чтобы достичь этого, каждый должен создать для себя такие условия, которые позволят ему развить и удовлетворить все естественные влечения…
Ну, кто спорит?
Только известно, что чтение даже самой справедливой конституции еще ни одному человеку не заменило ужин.
Шарль Фурье считал, что, раскрывая свет прекрасных коммунистических идей, создавая для колонистов соответствующие условия для жизни, можно достаточно быстро получить поколение поистине новых людей – чистых, честных, трудолюбивых, неуклонно стремящихся к совершенству.
Соответствующие условия, считал Фурье, могут быть обеспечены в особом промышленно-земледельческом обществе, которое он назвал фалангой, или фаланстером. Это община, состоящая из групп людей, работающих по заранее определенному плану, и равно делящих все радости и невзгоды жизни. Жить члены такой фаланги обязаны в одном здании. Труд является необходимостью – без различия пола и возраста, а лучшим стимулом труда для членов такого общества должно являться соревнование. Соответственно, конкуренцию колонистам заменяет добровольное соперничество, а вместо множества торговых лавок создается единый оптовый склад. В принципе, фаланга Фурье должна была полностью ликвидировать всех посредников – этих подлых паразитов общества. Ну, а лучшие работники фаланги должны были поощряться почетными венками, вымпелами, знаменами…
Сергей обалдел.
Оказывается, и это мы уже проходили!
Общая ошибка людей, считал Фурье, заключается в том, что они хотят последовательно, постепенно, а значит слишком медленно получить все те блага, которые нужно вводить в жизнь коллективно и сразу.
Желание совершенствовать цивилизацию Фурье считал неправильным.
Единственная задача любого социального гения, считал Фурье, – искать выход из уже существующей цивилизации. Ни добро, ни красота не совместимы с цивилизацией. Я прихожу к мысли, писал он, что прямое безумие – улучшать строй цивилизации какими бы то ни было новшествами…
Сергей покачал головой.
В 1841 году супруги Джордж и София Рипли купили двести акров плодородной земли под Бостоном и создали там свободную организацию под названием «Земледельческое и воспитательное заведение». В Брук Фарм, как оно было названо, жили и трудились семьдесят человек. Труд соответствовал способностям и наклонностям каждого члена, но вознаграждался одинаково.
К сожалению, эксперимент тоже не продлился долго: однажды из-за простой неосторожности дом колонистов сгорел. Мгновенно выяснилось, что
