– Я заберу эти очки. Не против?
– Сережа! – глаза Сони округлились, она действительно была испугана. – Ты, правда, думаешь, что в спальню кто-то поднимался? Зачем?
– А ты посмотри внимательно, может, пропало что-нибудь?
– Да что тут брать?
– А письмо?
– Оно лежало на столике. – Соня испуганно огляделась: – Я сейчас же позвоню прокурору.
– Зачем?
– Но кто-то здесь побывал! И письмо исчезло.
– Всего-то? – усмехнулся Сергей. – Да, может, ты оставила его в редакции?
– Что ты мелешь? Час назад я держала его в руках.
– Ну, это ты так считаешь.
– А этого мало?
– Разумеется, мало.
– Олег Георгиевич поверит. Это прокурор. Он мой сосед.
– Ну, ладно, поверит, – согласился Сергей. – Все равно не советую звонить. Ты ведь понимаешь, что никто не станет всерьез заниматься каким-то письмом. Сейчас пропавшими людьми всерьез не занимаются. Лучше я сам попробую отыскать письмо.
– Как?
– Пока не знаю, – пожал он плечами. – Но кое-какие догадки у меня есть.
Въезжая на Ленина, Сергей на ходу вытащил сотовый.
«Коля, я задержусь». – «Случилось что-нибудь?» – «Пока не знаю».
Возле кинотеатра Горького Сергей суеверно сплюнул. После смерти Веры Павловны он считал это место плохим. «Самый неудачный сексуальный день…» – вспомнил он разыгравшуюся Соню. Дура! Дура все-таки. Жить в доме с распахнутыми окнами! И снова вынул сотовый: «Якушева, пожалуйста». – «Нет Якушева». – «А когда ему можно перезвонить?» – «Попробуйте через час».
Проскочив арку, он увидел белую «восьмерку» у крайнего подъезда, но никого рядом не было.
Это остро разочаровало Сергея.
Закрыв машину, он неторопливо прошел вглубь прокаленного солнцем двора – к бетонной линии наземных гаражей. И обрадовался, лишь увидев настежь распахнутую дверь.
В общем, гараж как гараж.
У боковой стенки – металлический верстак, на нем какие-то запчасти. У металлического порожка – пустая пластмассовая канистра, резко отдающая запахом бензином. Под потолком лампочка без абажура. В общем, все как и должно быть в гараже. И паленую водку тут не разливали. Правда, в глубине гаража, как в сумрачном аквариуме, разместилась на продавленном диване вся троица.
Появление Сергея явно прервало какой-то неприятный спор.
– Кто это там? – демонстративно не поворачиваясь, поинтересовался хорек.
– Да мудила какой-то, – зло ответил плечистый скин, похожий на борца. На нем была черная майка и черные шорты. В компании он был самый молодой и, наверное, самый глупый. – Какой-то рыжий мудила.
– Чего он хочет?
Сергей не дал ответить плечистому:
– У вас тут бензином пахнет…
– Так это ж гараж, – настороженно откликнулся третий – скуластый, крепкий, в светлой рубашке, расстегнутой до пояса. Он настороженно присматривался к Сергею. – Да и не зима сейчас…
– Это верно, – усмехнулся Сергей. – Зимой вам проще. Сунул пушку под тулуп и пошел на работу.
– О чем это он? – все так же хмуро спросил хорек.
– Намекает, – зло догадался молодой.
– На что?
– Ты на что намекаешь? – спросил молодой у Сергея.
– На чистосердечное признание.
– Чистосердечное признание облегчает совесть, зато увеличивает срок, – знающе откликнулся хорек. И наконец поднял глаза на Сергея: – Чего тебе?
– А вот послушай, – ухмыльнулся Сергей. – Приходит крутой к ювелиру. «В натуре, беру золотую цепь на полкилограмма». – «Ну, бери. У меня еще есть». – «Да я сам вижу. Ты, в натуре, переделай ее». – «А как?» – «Ну, как… – замялся крутой. – Ну, переделай… Ну, скажем, это…» – «Да что это?» – «Ну, переделай ее в такую же!»
Плечистый, хоть и выглядел самым глупым, заржал. Но хорек поморщился, как от изжоги, и смех оборвался.
– Мы на гостей не сердимся, – хмуро сказал хорек. – Мы от души принимаем, мы даже угощаем гостей.
И спросил, не глядя на плечистого:
– Есть у нас что-нибудь?
– Вкусненькое?
– Ну, да.
– Так я ж не знаю, любит ли он такое?
– А что сегодня есть у нас вкусненького?
– А вот, – нагло подмигнул плечистый. – Чучело подсадной утки.
– Ну, угости!
С неожиданной резвостью плечистый вскочил.
Схватив с металлической полки тяжелое резиновое чучело, он стремительно бросился на Сергея, но Сергей тоже не потерял ни секунды. Удар ноги пришелся плечистому в колено.
– Ой, блин! Ногу сломал!
– Не скули, проживешь и на деревяшке. А ты, – быстро сказал он хорьку, попытавшемуся вскочить с дивана. – Ты, хорек, сиди на своем месте и не открывай рта.
– Почему?
– Он у тебя похож на козью жопу.
В гараже установилась мертвая тишина.
Понимая, что такая тишина не может длиться долго, что в любой момент она может закончиться всем, чем угодно, Сергей неторопливо извлек из кармана темные очки, бережно опущенные в целлофановый пакет. Все три скина, как зачарованные, следили за руками Сергея. Даже плечистый, сидя на полу и обнимая вывихнутую ногу, перестал скулить.
– Ченч, – деловито предложил Сергей. – Махнемся?
– А что на что? – хмуро спросил хорек, явно догадываясь.
– Ты мне бумагу из деревянного двухэтажного дома, а я тебе очки. Да не просто очки, а со стопроцентной гарантией того, что никто ими больше интересоваться не будет.
– Какие еще очки?
В голосе хорька прозвучала неуверенность.
Он еще пыжился, но была, была в его голосе неуверенность.
Может, он и не осознал еще всю опасность положения, но в общем потихоньку она до него доходила. Наверное, они тут об этих очках и разговаривали. Хорек еще ухмылялся, еще морщился, еще покачивал бритой головой, шутишь, мол! – но губы его пару раз чуть заметно дернулись, а в глазах что-то такое неуверенное затуманилось.
– Какие очки? – переспросил Сергей. – Да ты, наверное, знаешь. Такие темные. И понятно, на них кое-что осталось.
– А что на них осталось?
– А пальчики остались. Слыхал о таком? – Сергей, конечно, не имел никакого представления о прошлых судимостях хорька, но, кажется, что-то такое за хорьком водилось. – Очки, о которых я говорю, я подобрал в одной девичьей спаленке. И при свидетелях, о чем составлен официальный акт, – приврал он. – Так вот, этих очков вполне хватит для ходки на зону. Уж я постараюсь, – честно пообещал Сергей. – А подобрал я очки, повторяю, в одной девичьей спаленке, откуда исчезла нужная мне бумага.
– А бабки? – встревожился скуластый. – Это дело не просто так. Нам отец Даун обещал бабки.
– Заткнись! – Хорек явно просек ситуацию.
Больше того, он уже просчитал последствия.
– Заткнись! – бросил он плечистому. А Сергею сказал: – Ну, чего ты раскипятился? Сразу ногами бить… – И вытащил из кармана неподписанный конверт без марок: – Эта бумага?
– Она.
– Тогда меняемся.
– Правильное решение, – подтвердил Сергей и осторожно положил пакет с очки на пыльную металлическую полку, туда, где недавно покоилось резиновое чучело подсадной утки. – Передай мне бумагу… Вот так… Сиди, вставать не надо… Вот теперь хорошо, вот теперь чао… И об акте не беспокойся, его я порву, я человек слова…
