— А почему бы и нам не купить такой регулятор? — подумал он вслух.
— Ну и жарища сегодня, — сказал Джо, наблюдая, как желто-серые полосы ползут по экрану, — Кондиционирование отключили?
Маколей отхлебнул кофе.
— Сегодня работают только фильтры, — ответил он — Ты утром смотрел новости?
— Я больше их не смотрю.
Маколей взял микрофон.
— Четвертый, — сказал он. — Четвертый, вызывает Служба.
— Четвертый на связи, — ответил женский голос.
— Милочка, дайте нам цифры в инфракрасном спектре.
— Вас поняла. Уточняю, я — Четвертый наблюдательный, а не милочка. До связи.
— До связи. — Маколей поднял брови. — Самолюбие.
— Три тысячи восемьсот, — сказал Джо после паузы. — На двести футов выше.
— Служба вызывает Четвертого.
— Четвертый слушает.
— Поднимитесь на четыре тысячи пятьсот и повторите замеры.
— Вас понял.
Через несколько минут Джо сказал:
— То же самое. В лучшем случае три тысячи семьсот пятьдесят.
Маколей пошел к Тейлору. У того в кабинете было еще жарче. Тейлор был один. Маколей сел у стола.
— Наши письма дошли?
— Я как раз стараюсь это выяснить, — сказал Тейлор. — Ты слышал, что вчера ночью не было электричества в Вашингтоне?
Маколей удивился.
— Я не думал, что одно с другим связано. Ему там не следовало садиться. Где он сел? В Балтиморе?
— Он сел в Балтиморе, но посадка оказалась не совсем удачной. Он жив, но в каком состоянии, не знаю. Все утро телефонная связь практически не работает. Уже час, как я стараюсь дозвониться до Нью-Йорка, Вашингтона или Балтимора. А в Бостоне ничего не знают.
— Может, воспользоваться радиосвязью Службы? — спросил Маколей.
Зазвонил телефон. Тейлор с минуту слушал, потом кивнул и сказал:
— Спасибо, девушка. Считайте, что я отказываюсь от заказа. — Он положил трубку и сказал Маколею. — Пошли, попробуем.
Они перешли в зал, и Маколей связался с радистом Службы в Балтиморе.
— Попробуйте телефонную связь с Вашингтоном, — сказал ему Маколей.
— Кому звонить в Вашингтоне?
— Вызывайте министерство внутренних дел. Будете транслировать разговор через передатчик.
— Вас понял, — ответил радист. Они слышали, как он набирает номер. Потом раздался голос телефонистки министерства.
— Министерство внутренних дел слушает.
Маколей передал микрофон Тейлору.
— Нажми здесь, — сказал он.
— Говорит Джеймс Тейлор, директор Чикагской службы наблюдения. Соедините меня с министром.
— Минуту, сэр.
Почти сразу телефонистка сказала:
— Приемная министра, мистер Тейлор. Мистер Хомер будет говорить лично.
— Добрый день, Тейлор.
— Доброе утро, господин министр. Прибыл ли мой курьер?
— Мы говорим по секретному каналу, Тейлор?
Тейлор взглянул на Маколея, тот отрицательно покачал головой.
— Нет, сэр, — сказал Тейлор.
— Тогда без подробностей. Ваше письмо прибыло, человек, который его доставил, находится здесь. Здесь же министр обороны. Вертолет ждет вас на базе ВВС в двенадцать ноль-ноль. Прошу вас, а также всех, кто ознакомлен с содержанием письма, прибыть туда. Сколько ваших сотрудников знают об этом?
— Я уточню, сэр. Но думаю, трое. Включая моего секретаря и помощника.
— Хорошо. До встречи.
— Сэр, предпринимаются ли какие-нибудь меры?..
— Мы обсудим это здесь. До свиданья.
— Чикаго, говорит Балтимор. Министерство отключилось.
Маколей взял у Тейлора микрофон.
— Я понял, Балтимор. Спасибо.
— Пошли ко мне в кабинет, — сказал Тейлор Маколею. — Джо, вы ничего не слышали.
Джо кивнул, не отрывая взгляда от экранов.
По пути они захватили Бетти. Тейлор закрыл за собой дверь кабинета.
— Я как-то об этом не успел подумать. Бетти, кто еще знает о содержании писем?
— Больше никто. Я сама их все запечатала, а вы заперли портфель.
— Отлично. Я не думал, что органы безопасности так скоро этим заинтересуются. Но Хомер, видно, полагает иначе. Министр обороны уже в курсе дела, а это означает, что и Пентагон все знает. А если они все еще боятся, как бы за границей не узнали, в каком мы состоянии, это означает, что они ни черта не поняли из нашего письма. Я не стал говорить об остальных письмах — они должны быть у всех сенаторов, в Белом доме и у всех министров. Если, конечно, пилот не отправился прямиком в министерство внутренних дел. Вроде бы при посадке он не сильно пострадал. Как я понимаю, он в Вашингтоне.
— Ты надеешься, что письма доставлены? Но если они попали к Службе безопасности, мы уже ничего не сможем поделать. Так что лучше собирайся. Времени почти не осталось.
— Куда мы едем? — поинтересовалась Бетти.
— Мы, дорогая, в тисках секретности, хотим того или нет. Нас вызывают в Вашингтон. И тебя, Бетти, тоже, потому что ты печатала письмо. К полудню мы должны быть в Гленвью, так что осталось всего два часа. Отправляйся домой, соберись, мы подхватим тебя у дома, скажем… в десять тридцать. Движение такое, что нельзя рисковать.
— Может, быстрее на метро? — спросил Маколей.
— Ты не смотрел новости, — ответил Тейлор. — С утра отключена энергия в Северо-западном районе, так что на метро рассчитывать не приходится.
Сквозь город пробирались медленно. Бетти ждала их на тротуаре. Она уже беспокоилась — они опоздали минут на двадцать. Эдинская трасса была забита машинами в обоих направлениях. Машины ползли с зажженными фарами.
— Ты только посмотри, — сказал Маколей. — И так нечем дышать, а сколько машин!
— Ты на нас взгляни, — ответил Тейлор. — У нас герметичная машина с кондиционером и фильтрами, едем мы медленно, двигатель работает вполсилы, а все равно выбрасываем в атмосферу вдвое больше других машин.
— Но мы же едем по важному делу, — сказала Бетти.
— Они в большинстве случаев тоже. В этом и беда. У всех дела. И всем надо дышать, и всем надо хранить пищу, и все хотят смотреть телевизор — и так далее, и тому подобное. Каждый старается справиться с ситуацией в меру своих сил. А когда воздух становится еще хуже, вы идете и покупаете фильтр посильнее, а этот сильный фильтр потребляет больше энергии, усиливается нагрузка на генераторы, и воздух становится еще хуже. Вы покупаете регулятор напряжения, у вас дома напряжение в норме, а вокруг падает еще больше, и снова увеличивается нагрузка на генераторы. Выходит из строя общественный транспорт, и вы едете в город на собственной машине, а от этого воздух становится еще грязнее. И чем дальше, тем хуже. Вы ведь не согласны молча страдать. Вы принимаете меры. Но если вы работаете на заводе, в магазине, водите такси, у вас нет ни возможности, ни знаний, чтобы устранить причину, в ваших силах лишь бороться со следствиями по мере их возникновения. И чем ты богаче и влиятельней, тем больше вреда ты приносишь окружающим.
— Правильно, — согласился Маколей. — Всякий раз, когда вы покупаете новое приспособление, чтобы улучшить условия внутри вашего пузырька, снаружи от этого становится немного хуже.
— А вы слышали о водяных насосах? — спросила Бетти.
— Нет.
— У нас в доме такой установили. Он качает воду даже тогда, когда в городе ее нет. Это очень удобно. Конечно, я думаю, получается то же, что и с регуляторами напряжения. Но в моем пузырьке вода есть.
— Водяные насосы! — воскликнул Маколей. — А вы понимаете, что произойдет в случае пожара? Эти насосы высосут всю воду из сети! К тому же насосы- то электрические! Энергии они пожирают сверх меры.
— Я вчера вечером смотрел передачу, — сказал Тейлор. — Там много говорили о регуляторах напряжения. Зря они о них говорили. Чем больше о них будут знать, тем больше народу побежит их покупать. И никто не подумает, что это означает для тех, у кого регуляторов нет. Боюсь, что мы в опасной близости от ситуации, исключающей всякий альтруизм, — уж очень пугает окончательное крушение. Хотел бы я знать, многое ли нас отделяет от этого.
— Но это же ужасно! — ахнула Бетти.
— Ты права. Это ужасно.
