Наши противники — эсеры, меньшевики, буржуа и т.д.— возражают нам, что мы — вовсе не марксисты, что наш коммунизм— это потребительный коммунизм, коммунизм дележки. Боль-^цпевики, мол, снимают с буржуазии шубы, выселяют буржуазию из домов, делят предметы потребления, а не организуют производство. Эти возражения никуда не годятся, Производительные силы человеческого общества состоят из средств производства и из работников, из живых людей, Рабочий класс—это основная производительная сила. Когда разрушаются машины, орудия и т. д., это еще полбеды, потому что опытные работники могут с трудом, но восстановить все. Другое дело, когда разрушается эта живая производительная сила, когда рабочие разъезжаются по деревням, когда от холода и голода они покидают города, когда рабочий класс распадается. Тогда его нужно сохранить во что бы то ни стало. Организованная экспроприация средств потребления есть здесь условие сохранения рабочей силы. Потребительный коммунизм есть здесь условие для н а ш е й настоящей цели, организации производства. Буржуазия всюду хочет возложить все издержки войны, все бедствия, которые возникли из-за нее, холод, голод и т. д. на пролетариат. Пролетариат же обязан ради своего будущего взвалить тяготы послевоенного времени на буржуазию. Но основная наша линия —это, конечно, организация производства и развитие производительных сил.
§ 95. Планомерная организация хозяйства
Эпоха разложения капитализма оставила пролетариату в наследие не только чрезвычайно малое количество производительных сил, но и полную неразбериху. Россия распалась на отдельные районы, связь разных местностей друг с другом разорвалась, сообщение между разными районами страшно затруднилось. Под влиянием революции фабриканты выпустили бразды правления из своих рук, и первоначально кое-где фабрики просто были без хозяина. Потом начался беспорядочный захват рабочими предприятий: рабочие уже не могли более ждать, и эта «национализация» н а м е -стах началась даже несколько ранее октябрьской революции. Понятно всякому, что это была в сущности не национализация, а простой неорганизованный захват предприятий теми рабочими, которые на этих предприятиях работали; этот захват лишь потом превращался в национализацию. Но и после октябрьского переворота национализация вначале шла очень беспорядочно. Нужно было, само собой разумеется, национализировать в первую голову самые крупные и хорошо оборудованные предприятия; но это не всегда удавалось. Часто национализировали такие предприятия, которые бросил хозяин и которые нельзя было оставлять без призора. Но часто национализировали и такие, хозяева которых особенно резко выступали против рабочих. Разумеется, что таких хозяев во время гражданской войны было весьма много; понятно также, что среди этих предприятий бывали и очень плохие, никудышные. В особенности много было их среди раздутых за время войны заводов, работавших на «оборону», наскоро сколоченных и во время революции быстро лопавшихся. Все это создавало на первых порах еще большую неразбериху.
В первое время Советская власть и ее органы не имели даже учета того, что есть: не было ни учета предприятий, ни учета запасов сырья, топлива, товаров, ни учета производственных возможностей, то есть того, сколько национализируемые предприятия могли бы произвести. Буржуазия умирала, но она не оставляла подробного духовного завещания пролетариату. Он «наследовал» у нее ее богатства, отбирая их в ожесточенной гражданской войне. И понятно, что на первых порах не было и речи о том, чтобы имелся общий хозяйственный план. Старая, капиталистическая, организация расползалась, новая, социалистическая, еще не налаживалась.
А между тем одной из основных задач Советской власти являлась и является задача объединения всей хозяйственной деятельности по одному общегосударственному плану. Только при этом условии можно хотя бы поддерживать на одном уровне производительные страны, чтобы затем пустить их вперед. Мы уже знаем из первой части книги, что коммунистический строй тем и хорош, что он устраняет безалаберщину, «анархию», капиталистического. Фундамент коммунистического строя нужно закладывать именно здесь. Конечно, смешно думать, что в короткий срок, при голоде, холоде, отсутствии необходимого топлива и сырья, можно быстро добиться прочных и хороших результатов. Но ведь и на фундаменте дома люди не живут, пока дома не достроят до конца и не снимут лесов; а фундамент-то закладывать нужно. Точно так же обстоит дело и со строительством коммунистического общества. Закладка его фундамента — это организация промышленности и, в первую голову, ее объединение по общегосударственному плану.
Выполнение этой задачи на практике началось с учета, то есть с выяснения того, что имеется в распоряжении пролетарской власти: количества запасов, количества предприятий и т.д.; мало-помалу создавалась' связь между прежде отдельными предприятиями; выросли центральные органы снабжения (сырьем, топливом, необходимыми вспомогательными материалами); была создана сеть органов местного и центрального управления промышленностью, которые уже смогли и вырабатывать общий план, и проводить этот план по всей стране.
Аппарат управления промышленностью в общем, если мы будем смотреть снизу вверх, построен таким образом. Во главе каждого завода стоит рабочее заводоуправление; обыкновенно оно состоит на 2/3 из рабочих, членов соответствующего профессионального союза, и на г/3—из инженеров, которые определяются туда с согласия центрального комитета этого рабочего союза; для некоторых не особенно крупных отраслей существуют районные управления, состоящие в связи с местными советами народного хозяйства, которые, в свою очередь, состоят в связи с местными советами рабочих депутатов; более крупные непосредственно подчинены так называемым «главкам» и «центрам». Эти «главки» и «центры» представляют из себя объединенияце-лых отраслей производства: напр., Центро-текстиль ведает всей текстильной промышленностью, Главгвоздь — производством гвоздей, Главуголь — производством угля (см. их список в первом параграфе этой главы, мелкий шрифт). То, что при государственном капитализме были государственные тресты отдельных отраслей, то у нас — «главки» и «центры». Состав этих «главков» и «центров» определяется президиумом Высшего Совета Народного Хозяйства (о нем будет ниже) и центральным комитетом соответствующего профессионального союза; если здесь бывают разногласия, тогда выступает вместо этого союза Всеросс. Центр. Совет Профессиональных Союзов, который и определяет вместе с президиумом Высовнар-хоза состав такого «главка». Местные советы народного хозяйства обыкновенно организуют менее крупные предприятия.
«Главки» и «центры», в свою очередь, объединены по группам родственных отраслей. Напр., существует такое объединение «главков»: Гомза (Госуд. Машиностроительные Заводы), Центромедь, Главзолото, Главгвоздь и т.д...
Само собой разумеется, что эта работа по упорядочению и по организации хозяйства крайне далека от совершенства. Во многих учреждениях царит безалаберщина и путаница. Слаженности аппарата еще далеко нет. Но костяк этого аппарата уже создан. Нашей задачей является двигать вперед эту работу по всем направлениям: и в смысле объединения всей хозяйствен-ной деятельности страны, и в смысле общего плана хозяйствования, наибольшей централизации.
§ 97. Организация мелкой промышленности, ремесла и кустарничества
Мы видели, что одна из основных трудностей коммунистического строительства в России заключается в том, что Россия — в общем страна мелкого хозяйства, как и все неразвитые, отсталые страны.
Перед пролетарской властью стоит вопрос: каким образом включить эту массу мелких производителей в общую систему строящегося социалистического хозяйства?
Прежде всего ясно, что здесь недопустима никакая насильственная экспроприация. Мелкого производителя нельзя гнать дубинкой в царство социализма. Но нужно сделать все возможное, чтобы облегчить ему этот переход и понимание необходимости и выгодности такого перехода. Этого можно достигнуть, если поставить кустаря в определенные условия. Какие? И каким путем?
Во-первых, путем включения кустарной промышленности в общегосударственный план снабжения сырье ми топливом. В самом деле, если кустарь получает необходимейшие для производства вещи (сырье и топливо) от государственной организации пролетариата, то он становится от нее в зависимость. Раньше, при капитализме, сырье часто давал кустарю скупщик или фабрикант. Кустарь становился в зависимость от него. Но само собой понятно, что этот скупщик или фабрикант «снабжал» кустаря с целью эксплуатации. Кустарь являлся не чем иным, как домашним рабочим, работающим на капиталиста. Совсем другое дело, когда кустарь становится в зависимость от пролетарского государства. Пролетарское, рабочее государство не хочет, не будет и не может эксплуатировать кустаря. Оно хочет лишь помочь ему организоваться вместе со всеми остальными рабочими. Оно не будет из кустаря выколачивать прибыль (оно ни из кого не выколачивает прибыли), а будет стараться вовлечь кустаря и его организации в общую трудовую организацию промышленности. Кустарь, зависимый от фабриканта и скупщика, работает на фабриканта и скупщика. Он — их рабочий скот. Кустарь, зависимый от пролетарского государства, есть общественный работник. Итак, во-первых, необходимо включение кустарей в общий план снабжения.
Во-вторых, необходима финансовая государственная поддержка кустарей. Раньше, при капитализме, в денежном отношении поддерживал кустаря тот же скупщик-ростовщик. Но он поддерживал кустаря так, как веревка поддерживает повешенного. Он закабалял его самым варварским образом, чтобы, как паук, пить у него золотой сок. Пролетарское государство может помогать ему деньгами, выдавая их вперед за государственные заказы, без удержания каких-либо процентов, а тем более без какого бы то ни было ростовщичества.
В-третьих. Само собой разумеется, что пролетарское государство должно централизованным путем давать заказы кустарям. Снабжая кустарей сырыми материалами, топливом, вспомогательными веществами, а по возможности и орудиями, государственная власть пролетариата дает им заказы по определенному плануй таким образом включает постепенно и кустарей в общий производственный план страны.
Таким образом кустари мало-помалу втягиваются в общее строящееся на социалистических началах производство не только потому, что их снабжают продуктами общественного производства, но и потому, что они работают непосредственно на пролетарское государство, и притом по тому плану, какой укажут органы пролетарского государства.
В-четвертых, необходимо вышеуказанным образом поддерживать кустарей под условием их объединения и отдавать предпочтение тем кустарям, которые объединяются и организуются в артели, трудовые товарищества, производительные кооперативы, а также — что еще более важно—которые объединяют и эти организации, переходя от частного мелкого к товарищескому крупному производству.
У каждого мелкого хозяйчика, и в том числе у кустаря, в глубине души копошится желание стать более крупным хозяйчиком, «поправиться», а затем открыть уже настоящее «заведение» с наемными рабочими и т. д. Когда при капитализме росли артели или товарищества, или кооперативы, то наиболее сильные из них «вырождались», действительно, в капиталистиче-ские предприятия. Другое дело — в период пролетарской диктатуры. Здесь капитализму хода нет. Зато здесь государственная власть рабочих, которая организует всевозможные объединения и держит в своих руках финансовые средства, а главное — средства производства. Раньше было нелепо думать, что артели могут подвинуть нас к социализму: они, развиваясь, неизменно превращались в капиталистические товарищества. Теперь, когда мы имеем возможность втягивать их в рабочую общегосударственную организацию, все эти объединения могут помочь в деле строительства социализма. Не потому, чтобы сами кустари горели желанием иметь коммунизм (у них много, как у всех мелких хозяйчиков, предрассудков против коммунизма), а потому, что теперь новые условия такие, что прежние пути заказаны: их нет.
Поощряя объединения кустарей, мы будем тем самым способствовать их безболезненному превращению в работников крупного объединенного, организованного, «машинизированного» общественного производства...
