сработала слабенькая магическая защита. Вокруг пояса с хрустом повисло тяжеленное кольцо льда. Недоумение опять замедлило реакцию Клайда, и, когда он бросился бежать к деловитым приветливым гномкам неподалеку, вторая «Ледяная стрела» догнала его. Он спешно вылил в рот пузырек эликсира, потом второй, третий и оглянулся. Незнакомый маг уже не стоял, он азартно несся за Клайдом, и его аура мигала фиолетовым, грозя налиться алым. Злость и обида затопила Клайда с такой силой, что не осталось места для стыда.
- Помогите, убивают! - закричал он гномкам. Дальше бежать было невозможно: бурые медведи стояли сплошняком, близоруко принюхиваясь. Девушки как раз покончили с очередным и повернулись в его сторону. Клайд неловко развернулся, чуть не упав со склона, и побежал обратно к городу. Еще два заклинания настигли его, а эликсиров уже не оставалось. Озираясь, он увидел, что гномки бросились на его преследователя. Но тут перед его носом из-за дерева вразвалку вышел бурый медведь, увидел наглеца и с ревом поскакал на него неуклюжим галопом… Пришел в себя Клайд в тихом переулке Глудина. На лице были непросохшие слезы обиды, на браслете снова циферка 15. Немедленно, трясущимися пальцами, он написал магическое письмо обидчику: «Какого рожна тебе от меня надо? Я тебя не трогал, придурок!». «Ха-ха-ха! Ты меня оскорбил!» - немедленно отозвался тот, - «Я пригласил тебя танцевать, а ты даже не ответил!». Что можно было написать этому кретину? Что вопль «потанцуем» в пространство менее всего похож на приглашение? Что побегать командой приглашают по-другому? Наверное, идиот все это знал. Он просто развлекался по-своему. Вскоре он похромал мимо Клайда к выходу из соседнего тупичка, из чего маг с удовлетворением понял, что незнакомые гномишки отомстили за него. Но идти следом за придурошным коллегой в чисто поле как-то не тянуло. Следовало поискать себе ночлег, разумеется не на постоялом дворе, а в сухом закутке где-то в городе.
Так дни проходили за днями, но, словно сглазили его, Клайд упорно оставался на 16-м уровне. То он терял его, то возвращал, но достигнуть хотя бы цифры 17 у него не получалось никак.
Глава 4. Наконец-то повезло!
В один такой мрачный серый вечер к юноше подошел незнакомый гном. Клайд ожидал, что гном предложит ему что-либо купить, и приготовился демонстративно вывернуть карманы: денег у него не хватало даже на спиритшоты. Однако гном, хмурясь, представился:
- Кузьма я. Знакомец Сонечкин. Она мне рекомендовала… э… принять участие в твоей, молодой человек, судьбе, да мне все недосуг было. Покуда сегодня не добрался до Глудина по делам, стало быть. Скажу сразу - лекарь мне, конечно, нужен, но нянька из меня так себе. Работаю я сейчас не в самом веселом месте, может слыхал - болота Крумы? Но заради тебя на зеленые полянки не пойду. Боишься в болото - сиди себе тут, а я пошел.
Все это гном пробурчал себе в бороду таким недовольным тоном, будто и рад бы был близко не подходить к Клайду, да, видно, обещал. Клайд откашлялся и неожиданным басом ответил гному:
- Очень рад знакомству, уважаемый Кузьма. Я сейчас временно остался без моих товарищей, по причине недавнего ранения, - тут он невольно потер еще болевший бок, - И рад буду присоединиться к вам, куда бы вы там не направлялись.
Он старался быть максимально вежливым, но понятия не имел, как следует обращаться с таким суровым и хмурым гномом.
- Ты мне не выкай, небось драться вместе будем, - буркнул Кузьма,
и Клайд заметил, что под усами у того прячется усмешка. На душе
у него сразу прояснилось.
- Ты бегать-то как, горазд? - спросил Кузьма уже почти задорно. - А то у меня пока на эти магические фигли-мигли лишних денег нету.
- А что, уже отправляемся? - сорвался на писк Клайд.
- А то. Ждать тут нечего, а там работа простаивает. Подтяни штанищщи-то и побежали. - Кузьма махнул в сторону восточных ворот. И его бурчание, и его усы, и усмешка под усами, все нравилось Клайду. Это была надежда - на чудо, на успех. Он кивнул, и они побежали. Конечно, вскоре Клайд безнадежно отстал. Кузьма покрикивал на него, даже дразнил, но Клайд не обижался. Он знал: за поворотом дороги старый ворчун дождется его, и от мысли, что он не один, у мага разливалось тепло в груди. Они прошли мимо тех мест, чьи страшные названия держали Клайда как на привязи в окрестностях Глудина: мимо Заброшенных Лагерей, мимо Руин Агонии. Но никто ни разу не напал на них, хотя в густых сумерках маячили за кустами кошмарные морды. Задержались на часок в городе Глудио. Про него поговаривали, что когда-то это была всего лишь застава на границе двух держав. Потом застава обросла переселенцами, а державы те канули куда-то в глубь веков. Осталось только название с тех времен: половинка от Глудина, половинка от Диона: Глу-Дио. Имелся возле города и замок: совсем рядом, за мостом. Клайду было интересно посмотреть, что там, внутри, но ворота были заперты и стражник возле них к шуткам и праздностям не расположен. «Топай отсюда, парень!» - рявкнул он, - «А то как подыму тревогу, намнут тебе бока!». Гном в это время делал какие-то свои дела в городской кузнице. Когда двинулись дальше, Кузьма все крякал с досадой себе в усы:
- Как пацан, как мальчишка сопливый… учиться на старости лет…
Да иначе куда ж?
Клайд слыхал краем уха, что у гномов в войско идут только те мужчины, которые становятся непригодны к тонким и неизвестным чужакам ремеслам гномского народа. Да девчушки, вроде Сонечки - пока родители не подберут жениха. Выходит, старый гном, который и на вид-то годится магу в деды, а в пересчете на прожитые годы так и вовсе в пра-пра-прадеды, сам только постигает воинскую науку? Интересно, что же такое мастерил он в потаенных долинах Элмора, чем занимался, кто остался там ждать его: жена, внуки, правнуки или, может, единственный сын-мастер? Неведомо, и не спросишь, потому что всем известно: про свои тайные города гномы молчат, как камень. Слишком напугала их участь народов, вмешивавшихся в распри богов с богами и Древних рас. Вот и остались гномы навеки в стороне, настолько, насколько им удалось.
Тем временем, Кузьма успокоился и начал снова поддразнивать Клайда: боится ли тот пиявок, да нет ли у него заклинания, чтоб штаны сушить. На штаны Клайд решил было уж обидеться: хоть и уровня он невысокого, трусом при гноме себя пока никак не выказывал, но Кузьма добродушно пояснил:
- Сыро там, порой по пояс в тине пробираешься, а у тебя вон, красотищща какая, это ж не доспех, промокнешь до нитки сразу.
- Да ничего! - взбодрился Клайд, - роба воду держит, даже плавать в ней можно.
- Ну, сейчас поплаваем. Эх, противное же место! - с этими словами гном свернул с мостика через реку и шустро устремился в какое-то ущелье, заваленное обломками древних колонн. Возможно, когда- то очень давно это был парадный проезд к Башне. Здесь высились испещренные магическими письменами колонны, а мощеная мостовая была гладкой, как в Глудине. Теперь же вытянутые глыбы покрывал мох и какая-то сухая плесень, а ноги то и дело спотыкались в траве об камни помельче. Глядя под ноги и по сторонам, Клайд не сразу увидел пиявок. А когда увидел, волосы встали у него дыбом. В густом тумане прямо на него надвигалась огромная туша цвета вареного рака. И очертания у нее были скорее рачьи, словно у гигантской креветки без клешней и загнутого хвоста, только в центре тупой передней части, без малейшего намека на морду, влажными лепестками расходилась мягкая плоть, выпуская наружу жадно трепещущий хоботок. Действительно, пиявки! Только таким пиявкам Клайд был едва лишь на глоток!
И тут Кузьма как-то без предупреждения обрушил на тушу свою палицу. Чудовище дернулось и ошеломленно застыло. Похоже, особый гномий удар временно парализовал его. Клайд поспешно стал метать в пиявку плотные шары скрученного волшебством ветра: удар, еще удар! С омерзительным звуком, пиявка вышла из ступора и начала как бы быстро-быстро прикасаться к Кузьме своим хоботком. Это выглядело со стороны совсем не страшно, да только кряжистый гном каждый раз невольно вскрикивал. Его жизненная аура побледнела, но не так сильно, как аура пиявки. Та, фактически, была в агонии. Вот конусовидное тело изогнулось несколько раз, слепо ударяясь о землю, и с грохотом распростерлось на мокром мху.
- С почином!, - оттирая пот, провозгласил Кузьма. - Давай-ка, скоренько подлечи меня, и к
