Омнибус: Кровавые Ангелы

своими взглядами.

Солус небрежно кивнул ему, пока проходил через кабину.

— Вскоре пришвартуемся, — заметил он.

Космодесантник замер и вопросительно посмотрел на Рафена.

— Меня не поставили в известность, что тебе приказали вернуться на корабль.

Большинству экипажа 'Беллуса' разрешили высадиться на планету благодаря жесту великодушия инквизитора Штеля, последовавшего за принятием внеочередного чина губернатора Шенлонга. После вторжения Несущих Слово, мир-кузница объявил праздничные выходные и серфы ордена и обычные члены экипажа были только счастливы присоединиться к празднеству. Во всех районах, окружающих Икари, Рафен чувствовал праздничное настроение, и все это вместе с энергичным поклонением перед Аркио. Тяжесть от этого и знание, что Сахиил наверняка следит за каждым шагом Рафена, привели к тому, что он искал успокоения где угодно — лишь бы подальше от Аркио. Очарование тихих коридоров на борту 'Беллуса' дадут Рафену время подумать, он на это надеялся. Однако ничего из этого он не доверил Солусу.

— Мой учитель, брат-сержант Корис, — сказал Рафен, — он лежит в великом зале на борту баржи. Я пожелал выказать ему свое уважение и внести его имя в Книгу Павших.

Солус кивнул. Этот ритуал, как правило, исполнялся Сангвинарным жрецом, но часто воины, которые служили вместе с погибшим претворяли обряд как личное прощание, записывая имя умершего своей собственной кровью как прощальный салют.

— Я его не знал. Но, насколько мне известно, он казался… искренним воином.

— Так и было, — согласился Рафен, — он таким и был.

— Жалко, что он не дожил, чтоб увидеть Появление, — продолжил Солус, — слишком много наших братьев пало на этом куске грязи.

Он указал на Шенлонг, дернув в его сторону подбородком. Даже будучи Астартес до мозга костей, Солус все еще испытывал неприязнь космонавтов к планетам. С шипением открылся люк, чтоб впустить виллана из экипажа корабля. Он быстро поклонился Солусу.

— Лорд, мы получаем предупреждения с 'Беллуса'.

— Что в итоге? — Потребовал ответа десантник.

— К планете приближается корабль. Наши когитаторы считают, что это ударный крейсер 'Амарео'.

Рафен выпрямился.

— Один из наших. — Он почувствовал как его пульс ускорился.

Прибытие другого судна Кровавых Ангелов могло означать только одно: нелегальное сообщение, которое он отослал, использую вокс передатчик сержанта Кориса, дошло на Ваал.

— Известно кто командует крейсером?

Серф кивнул.

— Да, господин. Над мостиком Амарео развевается вымпел брата-капитана Галлио.

— Галлио… — Повторил Рафен.

— Ты знаком с ним? — спросил Солус.

— Только с его репутацией. Он был сверстником моего последнего командира, капитана Симеона.

Солус мгновение обдумывал это, затем повернулся к члену экипажа.

— Свяжись с 'Беллусом'. Проинформируй капитана Идеона, что мы отклоняемся от курса, чтоб перехватить 'Амарео'. Протокол требует, чтоб вышестоящий по званию офицер принял Галлио в системе.

Серф отсалютовал и вернулся на мостик.

Рафен смотрел как тот уходит.

— Лорд, разве «Амарео» не должен приветствовать кворум старших десантников?

Солус кивнул.

— Верно, Рафен, но так как большинство экипажа на планете для празднования Вознесения, я сомневаюсь, что Идеон найдет еще офицеров.

Он указал себе под ноги.

— Нас с тобой будет достаточно.

Двигатели 'Громового ястреба' запульсировали и свет через иллюминаторы изменился, когда корабль сменил курс. Рафен выглянул и увидел красно-серебряный осколок, висящий во тьме, словно брошенный нож, его передышка откладывалась.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ Улан оставило тонкую улыбку на бескровных губах Штеля.

Он сидел, скрестив ноги, в центре запачканной кровью комнаты смерти, темный плащ инквизитора из шкуры грокса разлетелся вокруг него подобно пролитым чернилам.

В сумраке, он казался каким-то странным темным наростом, выросшим из засохших темно-красных пятен. Штель быстро взглянул на дверь; если бы его потревожили, его концентрация бы ослабла и все старания пошли насмарку. Внутри на люке была прикреплена шоковая печать, активированная и готовая испустить мощный электроразряд в любого глупца, который попытался бы открыть люк снаружи. Он залез в один из дюжины потайных карманов плаща и достал два пузырька со светлой, свежей кровью. Штель добыл жидкость самостоятельно, из шей жены и дочки торговца, когда они лежали у его ног, вынужденные умирать, чтоб жидкость могла вобрать в себя жизненную силу их жестоких и мощных смертей. Откупорив пузырьки, он облизнул губы, когда почувствовал запах жидкости. Теперь нужна была осторожность, было важно не потерять даже малейшую каплю.

Штель закрыл глаза и дернул запястьями; содержимое пузырьков влажной дугой взлетело в воздух, четкими линиями, которые пересекали друг друга. В этот момент, мрачная, с запахом свежего мяса комната задрожала от психических отпечатков агонии, и Штель скользнул разумом в нематериальное пространство на границе варпа. Для непрофессионалов и недоучек, Рамиус Штель, казалось, обладал огромным псайкерским талантом, но по правде, у него были посредственные ментальные способности по сравнения с большинством агентов-телепатов Империума. Область применения талантов лежала вне грубого воздействия своими психическими способностями, как у его слуги Улан, а в их утонченном использовании. Разум Штеля не был мечом, скорее скальпелем, но при должном использовании он был совершенно смертельным.

Инквизитор проигнорировал трепетное тепло энергий вокруг него, сопротивляясь сильному желанию погрузиться в них, как в благодатный океан. Он оставался стойким, Штель позволил своим нечеловеческим чувствам проверить пространство вокруг Шенлонга на предмет намеков на псионические силы. Намного выше, где стоял 'Беллус', было слабое тлеющее свечение латентных разумов на борту. Среди них был мерцающий и колеблющийся, яркий и опасный, психический отпечаток Улан. Она была светлячком в бутылке, ее сила билась о стены ингибиторной диадемы, которую ее заставили носить. Штель решил пустить свой разум каналом через нее, то что он делал сейчас было намного легче, но ее неустойчивый характер был слишком непредсказуем для чего-то, что было настолько деликатным, как касание.

Он прошел дальше, игнорируя точки света на маленьких кораблях, висевших на полпути между 'Беллусом' и вновь прибывшими, позволив своему духу достигнуть 'Амарео'. Он почувствовал как в нем появился и рос неясный страх, когда он ощутил яркое, стабильное сияние разума псайкера на борту космического корабля; на каком-то уровне, он беспокоился, что главный телепат Мефистон будет первым, кто придет и будет противостоять Аркио. Несмотря на свое высокомерие, Штель не был настолько глуп, чтоб думать, что он может тягаться с лордом Смертью — по крайней мере, в данный момент.

Но как он и предсказывал, главный библиарий Кровавых Ангелов послал сначала заместителя и перед ним сверкал именно этот тренированный дух. У него не было беспорядочной, странной раскраски, как у ментальности Улан. Это был острый, сильный разум, воспитанный псайкана либрариум.

Еще больше причин, чтоб ступать осторожнее, напомнил себе Штель. Инквизитор поднял руки так, чтоб его призрачные пальцы едва касались ореола ауры псайкера и позволил чтоб на ее поверхности сами всплывали детали из разума библиария. Кровавый Ангел в данный момент был без своего психического капюшона, что было удачей и делало задачу проще. Утонченность инквизитора было его величайшим даром, его цель никогда не заподозрит что темное касание Штеля распространяется над его разумом подобно