Омнибус: Кровавые Ангелы

— Ты хочешь знать, не так ли?

Вопрос заставил его рот наполниться слюной.

— Нет лучше путей, чем тот, который я предлагаю. Прими его, и твой разум будет открыт для зрелищ, о которых ты даже и не мечтал.

Штель закрыл глаза и почувствовал, как кивнул.

Разве когда-нибудь у него по-настоящему были сомнения? Теперь, когда предложение лежало перед ним, разве он когда-нибудь собирался отвергнуть его? Нет.

Рамиус почувствовал безразличный, подбадривающий порыв, когда толика сущности Малфаллакса вошла в него и обосновалась в его разуме. Твердые семена тьмы сформировались в центре его души и что самое странное, он почувствовал себя свободным.Марайн. Он изгнал ее, как последнее сожаление, последнюю связь, которая соединяла его с человечеством. Она так долго была голосом его совести… но теперь он понял, что это только мешало ему достичь величия.

А потом появился голос.…

— Рамиус! — он развернулся на каблуках, резкое головокружение отвлекло его от окружающего мира. Голос из могилы? Даже если он изгнал ее из разума, он слышал слова Марайн. Он недоверчиво наблюдал, как она пересекала камеру перед ним, с оружием в руках, слезы струились по ее загорелым щекам. На мгновение он подумал, что она был видением, возможно ментальным призраком, вызванным демоном, чтоб посмеяться над ним, но в следующее мгновение чистая энергия того, что взрастил внутри него Малфаллакс, с силой выстрелила через его душу, и он прочитал ее как книгу. Рамиус мгновенно понял, она выжила — очень мило с ее стороны — и пробралась на корабль вместе с другими из шаттла. Но возникшая при ее виде радость, исчезла, проглоченная касанием его нового хозяина. Его привязанность к ней была поглощена, рассеяна. Нахлынувшая волна обиды поднялась и затем спала под тяжестью его нового понимания. Она направила свое оружие на него. Да, он понял. Она последовала за космодесантниками по кораблю, преследуя его.

— Еретик! — Выплюнула она. — Мне противно даже думать, что я была с тобой! Ты отбросил все, чему присягал!'

Суровый и горький смех всплыл из глубины груди Штеля. В нем не было веселья, только темное и страшное знание его собственной души.

— Марайн, ты не понимаешь. Ты так ограничена в своем видении, ты не можешь увидеть…

— Я вижу достаточно! — Крикнула она. — Ты предатель!

Сложные, шелестящие нашептывания демона связались в богохульный хор над их головами. Инквизитор знал, что Малфаллакс наблюдает за ними обоими, наслаждаясь горькой ненавистью, излучаемой женщиной, будто редким и тонким вином. Тварь ничего не делала, чтоб вмешаться, наслаждаясь тем, как все происходило. Он вновь произнес имя Марайн и сделал шаг к ней.

— Никто не знает меня так, как ты. Ни одна живая душа не выказывала мне такой преданности, как ты. Не останавливайся и сейчас.

Он протянул к ней руку, под поверхностью кожи роились и двигались черные точки жидкости.

— Отбрось свои сомнения. Присоединяйся ко мне. Мы можем отвергнуть мелочный диктат Императора и идти своим собственным путем. Вместе.

Штель верил в каждое свое слово, он стоял на краю чего-то невероятного и уговорить ее пойти с ним… чтоб разделить, это было бы великолепно. Был момент, он видел это, словно яркий рассвет в ее разуме, когда Марайн позволила себе подумать согласиться с его предложением, но это было короче, чем мгновение. Она колебалась на грани, только для того чтоб опять быть с ним, только чтоб выполнить указ заложенный в нее с самого рождения, но затем цвет этой мысли угас и раскаленная добела ненависть развернулась в этом месте. Грубая пасть ее пушки танцевала перед ним, и у него не было сомнений, что она нацелит ее в такое место, чтоб убить его одним выстрелом. Марайн обронила грязное ругательство, ее губы скривились. Затем он получил свой ответ.

— Падшая шлюха Губительных Сил, — закричала она, — ты отважился отвернуть меня от Бога- Императора! Я убью тебя!

— Тогда сделай это, — эхом прозвучал голос демона, наконец-то рискнувшего заговорить, -

— но она сможет, или нет? Человеку, которому она клялась своей жизнью защищать бога-трупа, она клялась подчиняться и теперь она должна уничтожить тебя, чтоб умиротворить другие мысли.

Все рты Малфаллакса улыбались.

— Какая вкусная боль.

— Марайн… — Начал Штель, но ее ответом был шторм огня и ярость на лице.

— Пошел ты! — Она плюнула в него, выпуская очередь зажигательных патронов ему в грудь. Штель завыл и разорвал свой шелковый жакет, когда тот занялся огнем. Пули, которые бы раньше разорвали его, деформировались и отклонились от него, темная сила мутации внутри него зарядила его душу чудовищной силой.

Инквизитор открылся тьме и наполнился яростью.

— Ты неверующая сука! — Прогремел он. — Ты ничто для меня!

Слезы гнева и боли текли по лицу Марайн, когда она разрядила в него свое оружие. Она достала свой изогнутый нож и собралась проткнуть его сердце.

— Нет! — Выкрикнул Штель, возможно это был плач о ней или о себе, но результат был одинаков. Вызванный из самого варпа, туман чистого, пурпурно-белого огня сверкнул с пальцев Рамиуса и окутал тело вопящей женщины. Это заняло долю секунды. Марайн скрутило, превратив ее в темно-серый эскиз на фоне вспышки, а затем в пепел.

Затем в ничто.

Демон засмеялся, голос звучал громче и громче, пока не ударил в разум Штеля, насмехаясь над ним, над его растущим безумием.

— Молчать! — Он исторгнул из себя крик, который пронзил воздух и пространство, адский разряд, который убил Марайн, усилился тысячекратно, на одно, короткое мгновение Инквизитор превратился в торнадо психических сил и одним ударом разорвал теневого-демона. Когда сила улеглась, он упал на колени среди разлагающегося мяса и заплакал.

ВПОСЛЕДСТВИИ Симеон пришел в каюту, которую они выделили ему, и неглубоко поклонился. Кровавые Ангелы теперь относились к нему иначе; вопреки приказам командира, Симеон последовал за Тихо на двигательные палубы, а не запечатал их. Именно он обнаружил Штеля, присевшего у тела брата- капитана, в то время как все вокруг них были мертвы и разлагались, а вяжущая сила теневого существа исчезла.

Раны Тихо были серьезными, и даже сейчас, дни спустя, он все еще лежал в лечебном трансе, но Симеон сообщил ему, что Кровавый Ангел будет жить, чтобы снова сражаться, в немалой степени благодаря помощи Инквизитора. Он кивнул, сдерживая лживую улыбку. Рамиус удивился; мог ли Малфаллакс предвидеть этот поворот событий? Когда Кровавые Ангелы обнаружили, что демоническое существо изгнано, и только он и Тихо остались в живых, именно Симеон предположил, что Штель использовал свои способности, чтобы спасти их корабль. Вынудил ли его Малфаллакс уничтожить своих аватар, чтобы укрепить уважение к нему среди этих Астартес? У него не было возможности узнать; но Рамиус всегда имел нюх на обстоятельства и знание, как повернуть их к своей выгоде.

Тихо был в глубинах бессознательного, пока Штель заключал свой договор с варпом, ни одна живая душа не знала, что произошло в машинном отделении, и никогда не узнает. Только Марайн была свидетелем, и она… она была вырезана из его жизни. Его сердце ожесточилось. Только это позволило ему не расхохотаться над ними, когда искренние и серьезные Кровавые Ангелы хвалили его за героический поступок по спасению фрегата. Он внимательно слушал, кивая в нужных местах, когда они говорили ему, что он будет сопровождать их в их крепость-монастырь на Ваале. Там ему будет оказана честь 'долга крови'. Такие жесты уважения и доверия были редки. Он говорил правильные слова и любезно слушал, а в глубине души прикидывал, как сможет использовать это неоправданное доверие для большей выгоды. Не сейчас, возможно, но однажды.

С мостика он наблюдал взрывы циклонных торпед, уничтожающие Орилан, стирающие последние следы его отступничества. В огнях ему показалось лицо Марайн, ее исчезающий образ утянул с собой