Затем пришла ломота в каждой косточке его черепа, несильное давление на глаза, и потом этот мигающий и прыгающий танец, когда все вокруг начинает подрагивать, как при землетрясении. И в конце звуки — странное эхо из каких-то других измерений и пространств…
Он позволил миру измениться и сдвинуться.
Эван был готов к потере ориентации и просто поморгал, пока это ощущение не ушло. Его сердце бешено колотилось. Руками он зажимал уши Кейли, и она улыбалась. Томми лежал рядом с недовольной гримасой, а Ленни дышал так, словно за ним гнались собаки.
Эван выплюнул сигарету и отпустил Кейли. Его пальцы потянулись к месту, где был (или будет) шрам от сигаретного ожога. Хотя теперь, поскольку он выплюнул сигарету, шрама уже точно не предвидится, не так ли? Он затушил тлеющий окурок подошвой кроссовки.
— Кое-что изменилось, — пробормотал Эван, и Кейли с любопытством на него посмотрела.
— Наверное, фитиль потух? — сказал Ленни. — Может, кому-нибудь пойти проверить? — Он ткнул толстым пальцем в сторону почтового ящика.
Томми посмотрел на него усталым взглядом, всем видом показывая, что он думает об этом идиотском комментарии.
— Да, точно, почему бы тебе не сделать это, Ленни? Кретин!
Эван не обратил внимания на недоуменное выражение лица Кейли и посмотрел на почтовый ящик. Внутри маленькой копии дома Халпернов медленно тлел самодельный фитиль, который он сам и придумал. Секунды тикали навстречу взрыву.
— Нам надо… — попытался сказать что-то Ленни, но тут же прижался к земле. К домику подъехала машина, из которой вышла женщина.
Ленни пополз вперед, но Томми схватил его за руку.
— Только пискни, и я клянусь, что этот писк будет твоим последним, гнида!
Заплакал ребенок, и Эван увидел, как миссис Халперн подходит к почтовому ящику с ребенком на руках.
— Не плачь, ангел, — успокаивала она дитя.
Ленни попытался вырваться, но безуспешно. Томми тихо ругался:
— Черт, куда ее понесло?
— Ой, тебе, кажется, нужно сменить пеленки, не так ли, милая? — сказала женщина, не имеющая ни малейшего понятия о разворачивающейся драме. — Давай-ка заберем почту для папы.
Эван вскочил на ноги и рванулся вперед, словно бегун, услышавший выстрел стартового пистолета.
— Что за… — начал было Томми, но Эван уже перебегал через дорогу. — Да что он делает? Он же все, к черту, испортит!
— Леди, отойдите! — заорал Эван, размахивая руками. — Не подходите к ящику! Отойдите!
Женщину ошеломило внезапное появление мальчика, но тем не менее, посмотрев на него недоверчивым взглядом, она продолжала идти, держа девочку так, чтобы та могла дотянуться до ручки разрисованного почтового контейнера.
— Хочешь сама открыть дверцу, красавица?
— Женщина, я серьезно говорю! Отвали от ящика! — кричал Эван во всю силу своих детских легких, перебегая через асфальтовую дорогу на травяной газон.
«Она должна меня послушаться! — говорил он себе. — Она должна!»
Ленни побежал за Эваном, и после пары секунд колебаний Томми, пожав плечами, кинулся вслед за ними.
— Томми, что… — хотела сказать что-то Кейли, но ее брат уже убежал. В его голове созрел новый план.
— В ящике бомба! — хрипел Ленни. В его голосе была паника. — Бомба! Отойдите!
Услышав слово «бомба», женщина остановилась на мгновение, но затем, тряхнув головой, пошла дальше, прижимая к себе и покачивая ребенка.
— Придурки малолетние, — пробормотала она. Уже не первый раз дети из соседских кварталов делали пакости Халпернам, например, стучали в дверь и убегали или в старом добром стиле подкладывали собачьи какашки в горящем пакете. Мистер Халперн считал это проявлением простой зависти. Халперны жили лучше большинства соседей, и дети, так же как и их родители, завидовали Красивому дому и большой машине.
Бежавший позади Ленни Томми скорчил недовольное лицо, услышав его идиотское признание.
— Жирдяй тупорылый, — пробормотал Томми себе под нос и тут же начал придумывать, что он будет врать, когда его спросят, как они узнали о взрывчатке. Возможно, он свалит на старших ребят. Точно. Или, в крайнем случае, свалит все на Ленни.
Эван затормозил на травяном газоне, встав между Лизой Халперн и почтовым ящиком. Широко раскинув руки и махая ими вверх-вниз, он загородил ей дорогу. Он просил ее не приближаться, но она продолжала идти.
— Вы должны отойти подальше! — настаивал Эван.
— Слушайте, — сказала она раздраженным тоном, которым обычно взрослые обращаются к расшалившимся детям. — А что это вы, дети, делаете в моем саду?
Прежде чем Эван смог что-либо ответить, он увидел Томми, бегущего со всех ног к женщине и ребенку.
— Я спасу вас, леди! — прокричал он и сбил Лизу с ног, свалив на землю. Он вложил в бросок намного больше сил, чем этого требовала ситуация.
Миссис Халперн инстинктивно прижала девочку к груди, защищая, и приняла большую часть удара на себя, когда Томми рухнул на нее.
— Лежите спокойно, не вставайте! — поспешно сказал ей Томми.
Эван с радостью ощутил, как напряжение ушло, словно смытое волной, и попятился от ящика, улыбаясь.
«Я все исправил, и на этот раз по-настоящему!»
У него была миллисекунда самодовольного наслаждения перед тем, как рванул динамит. Ленни был достаточно близко, и его сбило с ног взрывной волной. Кейли и, благодаря Томми, миссис Халперн с девочкой были в полной безопасности. Но Эван Треборн стоял прямо перед почтовым ящиком, и, когда произошел взрыв, железный запор, вылетевший, словно пуля, вонзился ему в спину. Позже доктора вытащили металлический стержень из его позвоночника.
Ящик был деревянным на металлическом каркасе, и вся сила взрыва направилась наружу в виде языка пламени и раскаленного газа. Ударная волна оглушила Эвана и легко отшвырнула его детское тело на дорогу.
Под ним начала расползаться лужа ярко-красной крови.
Взрыв эхом звучал в голове Эвана, сотрясая каждую косточку в его теле. Он жадно хватил воздуха и скорчился на кровати, приподнимаясь, когда след от горячего поцелуя взрыва стал остывать. Его внутренности связало узлом, и он с трудом подавил накативший приступ рвоты.
Он снова был в комнате общежития, и теплый утренний свет струился сквозь окна. Все снова стало таким, как он это помнил. Его кровать опять стояла справа, афиши и постеры были расклеены по всей стене, и даже доносившиеся с кровати Тампера звуки сумасшедшего спортивного секса были теми же.
— Кажется, я уже сказал вам, чтобы вы прекратили… — начал Эван, когда в его висках стала роиться боль.
— А? Что? — голос явно не принадлежал Тамперу. — Эй, извини, старик, мы что, разбудили тебя?
На лице Эвана появилась гримаса муки, но тут же ее сменило ошеломленное выражение, когда из-под простыни показалось знакомое круглое лицо.
— Ты в порядке, сосед? — спросил Ленни. Его лицо было красным после занятий любовью. — Плохой сон? Ты выглядишь так, словно привидение увидел…
Смятение сменил восторг, и Эван радостно улыбнулся. Ленни не был привязан к кровати в дурдоме Саннивейла, а находился здесь.
— Нет. Все отлично. Все просто здорово. «Я все изменил! Все снова по-другому!» Эван зевнул и хотел было потереть пальцами виски. Тупой мясистый обрубок на том месте, где должны быть пальцы, ткнулся ему
