Рам Дулари проявила себя самой прилежной и одаренной ученицей. Она так бойко щебечет по- английски, словно не год и не два проработала гидом; пользуется ножом и вилкой с изяществом вдовствующей королевы; способна выписывать пируэты на шестидюймовых шпильках и кушает чоп-суи[197] при помощи палочек.
Я надеялась окончить проект «Золушка» месяцев за десять, но Рам Дулари блестяще управилась менее чем за пять.
Пожалуй, это стоит отметить.
Сегодня со мной приключилось несчастье. Вылезая из ароматной ванны, я поскользнулась и подвернула себе лодыжку. Теперь не то что ходить, даже хромать не могу.
Рам Дулари с утра натирает распухшую ногу бальзамом и прикладывает горячие компрессы. Доктор Гупте сказал, на выздоровление понадобится дней десять, не меньше. Мне еще повезло, что съемки у Гудду Дханоа (начало было назначено на десятое января) пока отложены в долгий ящик — не пришлось расторгать контракт. Но я не смогу посетить премьеру своего последнего фильма «Любовь в Канаде», которая состоится завтра в кинотеатре «Аймакс». Продюсер, Дипак Хирани, — мой крестный папа в кинематографе, которого я просто боготворю. Думаю, если ведущая актриса не появится на премьере, для него это будет серьезным ударом. Жаль, что диве моего уровня заказано показываться на людях с повязкой на ноге, иначе ползком добралась бы до Вадала, а там хоть потоп.
Я уже набирала номер сэра Дипака, чтобы принести самые искренние извинения, когда внезапно вмешался Бхола.
— Мне тут кое-что пришло в голову, диди.
— Что?
— Может, послать на премьеру эту вашу Рам Дулари?
— И чем это мне поможет?
— То есть послать вместо вас как Шабнам Саксену.
Я пронизала Бхолу колючим взглядом, какой обычно приберегаю для продюсеров, слишком вольно толкующих мой отказ обнажаться в кадре.
— Вы что, с луны свалились? Как это — вместо меня?
— Посудите сами, диди. Выглядит она очень похоже. И рост, и фигура, и даже цвет лица. Если наложить макияж и дать ей ваш наряд — готов поспорить, никто не заметит разницы.
— Но всем известно, что это простая кухарка.
— Кому известно, диди? Ни единой душе. Рам Дулари ни разу не выходила из дома. Даже охранник ее не видел.
Вообще-то он прав. До сих пор мы держали девушку взаперти, словно фамильную тайну.
— Говорю вам, диди, моя затея пройдет как по маслу. Рам Дулари отправится на премьеру, все примут ее за вас; толпа будет довольна, сэр Дипак доволен, никто ничего не узнает.
Бхола был убедителен, однако я продолжала колебаться.
— Почему вы так уверены?
— Потому что я сам пойду с ней и прослежу за каждым шагом. Девушке не придется много делать. Проведем ее через черный ход, чтобы не подпускать фанатов, затем она поднимется на сцену, немного поулыбается перед камерами вместе с главным составом и после просмотра уйдет со мной, как и пришла.
— А если кто-нибудь начнет задавать вопросы?
— Рам Дулари даже рта не раскроет. Я нарочно пущу слух, будто у вас болит горло. Ручаюсь, диди, нас никто не раскусит.
У меня по-прежнему оставались определенные сомнения.
— Ну а вдруг? Что, если кто-нибудь догадается? Салман или Акшай [198] уж наверное отличат оригинал от копии?
— Обратим все в шутку. Шумиха только прибавит рекламы фильму, и сэр Дипак в любом случае не останется внакладе.
Это какой-то бред, но я прониклась его идеей и наконец вздохнула:
— Хорошо, согласна. При одном условии.
— Каком?
— Хочу посмотреть на видео, как все пройдет.
— Заметано. Я раздобуду вам пленку.
Она была безупречна. Даже я бы не справилась лучше. Рам улыбалась в нужное время, зажгла фонарь[199] расчетливо-трепетным движением, красиво замирала перед направленными на нее камерами, не тушевалась перед яркими вспышками, полыхавшими прямо в лицо, пожимала руки с невозмутимостью принцессы и держалась на равных с толпящимися вокруг болливудскими знаменитостями.
Какое счастье, что Рам Дулари не видела фильмов на хинди. Любая другая девчонка упала бы в обморок, увидев на расстоянии поцелуя самогó Салмана или Акшая, а тут — ни тени замешательства. Она сама себе знаменитость. Звезда, созданная в ходе проекта «Золушка».
Между прочим, на премьере присутствовал и постановщик трюков Азим Бхай. Очень хотелось позвонить ему и рассказать, что я провернула трюк, какой никому и не снился; даже фоторепортеры ничего не заметили!
Бхола похож на тигра, вкусившего крови. Сегодня он заявился с новым, не менее безумным предложением. Текстильный магнат Б.Р. Вирмани попросил меня принять участие в рекламе новой линии джинсов, которую запускает его компания. Предлагает пятьсот тысяч рупий за пятиминутное появление на открытии очередного бутика «Текучие джинсы». Открытие состоится уже в пятницу — то есть через два дня.
— Пиарщик фирмы Ракеш Даттани, мой хороший знакомый, проболтался, что в случае вашего отказа то же самое предложение сделают Приянке, вашей главной сопернице, — сообщил Бхола. — Мы ведь этого не допустим?
— Но я не могу пойти. У меня нога в гипсе.
— Ошибаетесь, диди. Еще как можете. — Он подмигнул и указал на Рам Дулари.
— Чепуха. В магазине будет полно фанатов. Как быть с ними?
— Проще простого. Скажем Вирмани, чтобы дал вам хорошую охрану и не подпускал поклонников слишком близко.
— Разве на церемониях, когда режут ленточку, не полагается что-нибудь говорить?
— Ну да. Всего три предложения. Рам? — окликнул он, подавая девушке знак.
— Какая радость быть здесь, — мелодично произнесла она. — Я люблю текучие джинсы. Вы их тоже полюбите.
Прозвучало весьма недурно, хотя девчонка стояла столбом, будто чопорный манекен.
— Да это заговор! — возмутилась я. — Вы двое спелись у меня за спиной!
— Только не обвиняйте Рам Дулари, диди, это я ее подучил, — сокрушенно промолвил Бхола. — Якобы по вашей указке. Конечно же, если вы против, она никуда не пойдет. Ваше доверие для нас дороже пяти лакхов рупий.
— Ну, давайте попробуем, — сжалилась я. — А деньги можно потратить на свадьбу Рам. Но имейте в виду, за вами — видеопленка.
Вечером я посмотрела запись. Рам Дулари и в этот раз была превосходна. В бутике набилось человек триста, в основном студенты колледжей. Она принимала восторги, лесть и комплименты с видом инспектора
