твердыми как кремень клювами. Кое-где еще вспыхивали скоротечные стычки, но они более походили на злобные перебранки мародеров, не поделивших драгоценную добычу, чем на остатки великого сражения.
Мы с Лисом видели такие поля множество раз. При Калке лишь доспех спас меня от участи, уготованной сегодня большей части рыцарства Англии. Мы видели подобные поля при Босуорте, при Азенкуре и Пуатье, в Святой земле и на Руси и никак не могли смириться с этим зрелищем. Вот и сейчас мы стояли на поросшем лесом холме, наблюдая картину истекающего кровью побоища, и не знали, что сказать. Одно было ясно несомненно: приведенный отряд здесь никому уже не был нужен. Разве что для устройства похорон и тризны по героям.
– Мое место там, – прервал наше молчание единственный безоружный человек в войске, столь требовательно заявивший в лагере о намерении отправиться к Камланну, что мы попросту не нашлись, как отказать упрямому пастырю. – Я должен идти туда, дабы напутствовать словом Божьим умирающих и отпустить грехи их.
– Можно подумать, без напутствия они дорогу на тот свет не найдут. Ладно, Капитан, очнись! Наше место тоже там. Давай-ка, пока здесь все не растащили, попытаемся определить, где было острие атаки. Наверняка там и Артура надо искать, и твоих одностольчан.
Я пожал плечами.
– Что определять? И так все видно. Вон торчит древко со знаменем, на котором тринадцать золотых корон в лазури, – это Артур. А вон валяется червленый дракон Мордреда. Там же отрубленные змеиные головы в гербе сэра Эрека и пять пылающих сердец, поставленных в крест, – эмблема сэра Эктора.
– Вальдар, чем устраивать мне лекции по геральдике, поехали лучше поищем, не оставили ли покойные лорды нам на долгую память что-нибудь новенькое из старенького. А то здесь раскрашенных щитов до фига, так что если ты сейчас свои рассказки начнешь, то до полудня мы явно не управимся. А после полудня такими темпами, – Лис ткнул рукой в сторону разбойничьих шаек, старательно обирающих трупы рыцарей, – здесь и вовсе делать будет нечего.
Выведенный из задумчивости словами друга, я кивнул и, приказав пехоте рассредоточиться и ждать сигнала, начал спускаться с холма, сопровождая исполняющего свои обязанности святого. Судя по тому, что мы видели, битва на поле была ужасная. Равные перед лицом смерти мертвые воины лежали на земле один поверх другого, братски обнявшись, и теперь было не понять, кто из них и за что проливал свою кровь.
Заметив хорошо вооруженных людей, мародеры, ворча, отступали в сторону, очевидно, видя в нас возможных конкурентов. Никому из них не хотелось расставаться даже с толикой близкой добычи, но и перспектива самим стать добычей их тоже не прельщала. Наш святой приотстал, выполняя пастырский долг, мы же отправлялись все далее, туда, где в безумной сече пали лучшие сыны рыцарства Англии. Некоторые из них продолжали тихо стонать, истекая кровью, но мы ничем не могли им помочь, разве что окликнуть святого и указать ему на очередного умирающего. Вспугнутое воронье с недовольным карканьем носилось над полем, ожидая, когда мы пройдем, чтобы вновь вернуться к прерванному завтраку.
– Вон Мордред. – Я указал пальцем на рыцаря, лежащего ничком в нескольких шагах от нас.
Шлем его был расколот, как скорлупа грецкого ореха, и густая темная кровь, вытекшая из ужасной раны, образовала буроватый нимб вокруг головы.
– Вероятно, следует обыскать его.
– Ох, не люблю я это дело, – поморщился Лис, – да уж назвался груздем, лечись дальше.
– Ко мне, сэр Торвальд, – услышал я за спиной не то хрип, не то стон, – я здесь.
Слова эти, произнесенные с явной натугой, были полны все того же неизбывно командного тона, который, появившись однажды, не исчезает и на смертном одре. Я повернулся. Человек, звавший меня, был привален убитой лошадью, и кровь, сочившаяся из ужасной раны на лбу, так обильно залила его лицо и одежду, что я не сразу узнал зовущего.
– Сэр Кэй? – удивленно пробормотал я, приближаясь к раненому. – Лис, помоги-ка мне оттащить лошадь.
– Не трудись, – прохрипел королевский сенешаль, – я ранен копьем в живот и скоро умру. Небо послало мне вас, чтобы я исполнил последний долг. Когда я умру, снимите с меня кольчугу. Под рубахой вы найдете серебряную ладанку, а в ней небольшой кусок пергамента. Спустя месяц после этого дня будьте с ним в Камелоте. Это мой последний наказ.
Почти прошептав эти слова, первый и вернейший из соратников Артура закрыл глаза, и голова его откинулась назад. Он еще дышал, но кровавая пена на губах и судороги, то и дело пробегающие по телу, ясно говорили, что секунды старого рыцаря сочтены. Вот он наконец совсем затих, и мы с Лисом, высвободив сэра Кэя из-под останков лошади, начали стаскивать пробитую в нескольких местах кольчугу.
– Порядок, – тихо произнес Рейнар, разрезая кинжалом подкольчужник и нащупывая под окровавленной рубахой ладанку. – На, держи. Ты теперь законный хранитель мерлиновской рукописи.
– Похоронить бы его надо, – начал я, открывая ладанку.
– Надо, – согласился Лис. – Но сейчас времени нет. Место запомни, вернемся к отряду, пришлем команду.
– Лис… – Кусочек пергамента оказался в моих руках, я развернул его и обмер.
– Капитан, – мой напарник поднялся на ноги и начал втолковывать медленно и вдумчиво, как обычно объясняют больным детям необходимость приема лекарств, – я все понимаю. Сэр Кэй, безусловно, достоин, чтобы его похоронили с воинскими почестями. Что лежать ему здесь не подобает. Но подумай сам, нам очень повезло, что он был еще жив и смог передать тебе свою часть пророчества. Дай бог, чтоб у Мордреда тоже с собой оказалось нечто подобное. Но пока что это все. Такими темпами…
– Я не о том! – перебил я монолог напарника. – Смотри. – Пергамент, полученный мной от сэра Кэя, лег на лисовскую ладонь.
– Мама дорогая, шо ж это такое было-то?! – Глаза Рейнара удивленно расширились. – Палочки- крючочки! Прям не предсказание, а календарь Робинзона Крузо.
– Это коелбрен. Огамическое письмо. Язык деревьев. Шифр друидов.
– Ну а ты чего ждал от Мерлина? Шоб здесь по-русски написано было?
– Да, но в тех кусках, которые выдал мне герцог Норфолк, написано латиницей.
– Та-ак, – протянул Лис. – Как говаривал Винни Пух, это неправильные пчелы и, видимо, они делают неправильный мед. Капитан, поневоле образуется вопрос, шо если предсказание этого мира не совпадает с тем, которое Мерлин напророчил у нас?
– А если совпадает?
Лис вздохнул:
– Капитан. Давай-ка, для верности, протрусим еще Мордреда.
Мы перевели взгляд туда, где лежало тело вождя мятежников, и обомлели.
– Вот так-так. – Лис от неожиданности протер глаза. – Вальдар, как будет правильно: трупы делятся почкованием или почкуются делением?
Там, где еще совсем недавно лежал труп артуровского бастарда в разваленном пополам шлеме, теперь располагались три убитых рыцаря в абсолютно одинаковом снаряжении с червленым драконом.
– Похоже, не обошлось без феи Морганы, – задумчиво предположил я, подходя к одному из убитых воинов. – Королю казалось, что он сражается один на один с Мордредом, а тут, как видишь… – Я сел на корточки и поднял голову ближайшего бойца, чтобы разглядеть его лицо. – М-да, это сэр Нат из Гровелина. Прекрасный был боец. Если и оставшиеся двое были не хуже, то Артуру не сладко пришлось. Пока что ясно лишь одно: вероятнее всего, Мордред жив. М-да, очень странно.
– Что здесь такого странного? – развел руками Рейнар. – Коварство Мордреда плюс магические способности его мамаши, вот и вся недолга.
– Оно, конечно, так, – вяло согласился я. – Но при всем своем коварстве, Мордред – человек весьма неробкого десятка. Если в жизни он чего-то всерьез и опасается, то только гнева своей матери. Он никогда не прятался от боя. А тут, – я указал на рыцарей, погибших от руки Артура, – если кто-нибудь вдруг узнает об этой истории, Мордреда ожидает полное бесчестие.
– Капитан, я тебе удивляюсь! Ты столько времени прообщался с различными вельможами и все-таки ухитрился сохранить романтическое представление об их чести и благородстве. Мордреду во что бы то ни
