Все лорды Камелота

промедления ставилась четкая и ясная задача, направленная к единой, видимой лишь взору Ллевелина, цели. Как некий кукловод, держал он крепкой рукой нити управления армией, да и отнюдь не только ею. Я готов был поклясться, что процесс управления доставляет герцогу бездну удовольствия.

– Подойди поближе, Торвальд, – позвал он в ту краткую паузу, когда одни подчиненные его светлости были приставлены к делу, а иные еще не пришли. – Еще раз прости за вчерашнюю вспышку. Мне тут доложили, будто ты сражался на судебном поединке в лагере Ланселота? – Он пытливо поглядел на меня, очевидно ожидая, что я не замедлю огласить причину боя.

– Верно, милорд, – склонил голову я. – И победа осталась за мной.

В зале воцарилась тишина. Мы оба держали паузу. Но правота хода была на моей стороне. Я ответил на вопрос герцога и смиренно ждал следующего.

– И что же послужило причиной боя?

– Оскорбление, нанесенное в присутствии многих свидетелей. Оскорбление, с которым я не мог, да и не имел права мириться.

– Вот как, – улыбнулся Ллевелин, по достоинству оценивая мою «скромность». – А мне рассказали, ты дрался из-за меня.

– О-о-о! – взвыл на канале связи Лис. – О, эти черные глаза меня пленили, седые пряди не дают уснуть! Я бился из-за тебя, ибо сердце мое клокочет, как чайник, забытый на плите нерадивой хозяйкой. И если пар сейчас пойдет из моего носика, то лишь за тем, чтобы моя великая любовь не снесла крышку у черепной коробки.

– Лис, ты бы это все лучше рассказал сэру Томасу Мэлори. А я уж как-нибудь сам справлюсь.

– Ну, как знаешь, как знаешь! Но вот не хватает в твоей речи образного пафоса. Тебя спрашивают, сколько будет дважды два, ты брякаешь в ответ – че-е-тыре! Или: благодаря вашим стараниям четыре, с этого дня. Или…

– Сережа, ты можешь помолчать? – взмолился я.

– Только для тебя, о повелитель! Но очень недолго.

– Я сражался с сэром Эгведом, принцем Гвиннеда, поскольку тот имел низость усомниться в знатности вашего происхождения, – прямо глядя в глаза Ллевелину, отрапортовал я. – Любой иной честный рыцарь на моем месте поступил бы так же.

– Гмх! – Лис, очевидно, принужденный моей просьбой к молчанию, мученически застонал, чтобы не отпустить очередную колкость.

– Так, еще один мой чертов родственник, – нахмурился герцог. – Что же он рассказал тебе?

– Прошу прощения, милорд, я был бы благодарен вам за милость не повторять гнусные слова пустоголового гордеца.

– Ерунда! – отрезал герцог. – Я и сам могу повторить его слова! Кто я на этот раз – сын свинопаса, или они придумали что-нибудь похлеще? – Лицо его вновь обрело ту яростную жесткость, которую я наблюдал вчера вечером. – Завистливые свиньи, подрывающие корни дуба, от которого кормятся испокон веку! Будь я сыном свинопаса, я бы уже давно был их королем! Однако мой род знатнее и славнее всего того, что они могут себе представить! Но я благодарен тебе за то, что ты преподнес им урок, может быть, это отучит их сквернословить за моей спиной. Да бог с ними, – он хлопнул ладонью по подлокотнику, – я не для того тебя звал. Помнится, ты говорил, что знаешь, где ныне обитает преосвященный Эмерик, архиепископ Кентерберийский?

– Верно, – подтвердил я. – Там ныне живет и сэр Бэдивер Бесстрашный, мой двоюродный брат. Он собирается принять сан…

– Вот и отлично, – кивнул Ллевелин, немало не интересуясь судьбой моих родственников. – У меня к тебе есть просьба, и, поверь, это действительно просьба, а не повеление.

Скоро армия выступает к Камелоту. Как ты знаешь, там будет избран новый верховный король. Однако коронация не может состояться без примаса Британии. Поэтому я прошу: завтра, чуть свет, отправляйся в лесную обитель и постарайся убедить Эмерика присоединиться к истинным защитникам дела Артура. Можешь обещать ему полную безопасность и всемерную поддержку с моей стороны. Впрочем, я сам ему об этом напишу. Только постарайся быстрее вернуться.

– Армия выступает к Кориниуму? – поспешил спросить я, прикидывая, что дорога в Камелот идет именно через этот город.

– Выступает, – подтвердил Страж Севера. – Однако сначала я дождусь, когда вернется гарнизон из Вероконии.

– Но ведь тогда Мордред дойдет до Кориниума раньше нас.

– Или дойдет, или нет. Во всяком случае, я не намерен терять людей из-за того, что сэру Ланселоту вздумалось вести войну на свой лад. Пустое, оставим это. Конечно же, я постараюсь не допустить, чтобы Ланселот погиб у Кориниума, не дождавшись подмоги. Пусть тебя это не тревожит, Торвальд, – махнул рукой Ллевелин. – Расскажи мне лучше о другом. Ты был при последних минутах сэра Аграмара?

Странный вопрос. Вне всякого сомнения, поручив сэру Аграмару раздобыть заветные пергаменты, хранившиеся у Борса, и не увидев среди вернувшихся доверенного человека, Ллевелин немедленно призвал к себе его оруженосца. А тот уж во всех подробностях поведал ему о схватке на лесной поляне и ее последствиях.

– Я с этим шел к вам, милорд, – дубликатор перекочевал из-под моего плаща в руки герцога. – Умирая, сэр Аграмар велел передать вам три части предсказания Мерлина. Они здесь, в этом ларце.

Страж Севера внимательно осмотрел доставшееся ему сокровище и попробовал поднять крышку. Стоит ли говорить, что это была пустая затея.

– Не трудитесь, милорд, – улыбнулся я. – Пока эта шкатулка принадлежит мне, у вас ничего не выйдет. Уверяют, что она волшебная и раньше принадлежала королю эльфов Оберону. Никто, кроме хозяина, не сможет открыть ее, как и ничто не может ей повредить. Я привез вам ее в дар, но вам придется заплатить мне золотую монету, чтобы стать полновластным хозяином ларца.

– Молодец, Капитан! Чувствуются мои уроки. С паршивой овцы хоть волки сыты. Но за дубликатор-то можно было бы слупить и побольше. Учить тебя еще, да учить! – прервал обет молчания Лис.

Золотая монета легла мне на ладонь, и до крайности заинтересованный герцог попробовал вновь открыть сокровищницу.

– Пусть положит пальцы на крышку, там, где обычно ставят кольцо.

Я тут же транслировал распоряжение, переданное мне коллегами через Лиса.

– О! То, шо доктор прописал. Сабрейн, включай считывание.

– И долго так держать? – поинтересовался герцог.

– Готово! Все, можешь сказать ему, чтоб радовался.

– Попытайтесь еще раз, – предложил я.

Крышка открылась без малейшего сопротивления.

– Да, это они! – пробормотал Ллевелин, разглядывая дубликаты пергаментов сэра Борса.

– А это, – я протянул ему четвертый дубликат, – было в руке у сэра Лионеля, убитого людьми феи Морганы. Полагаю, вы лучше меня знаете, как им распорядиться.

Глава 21

Лучше делать и раскаиваться, чем не делать и все равно раскаиваться.

Джованни Бокаччо

Я поклонился и вышел, оставив герцога вволю любоваться новой игрушкой. Конечно, Ллевелин был незаурядным полководцем и одним из виднейших государственных деятелей своего времени, но я был готов держать пари, что сейчас в нем проснулся обыкновенный мальчишка. И, забыв о Мордреде, Ланселоте, короне Британии и обороне Адрианова вала, он терзает своих приближенных предложением открыть подаренную шкатулку или же расколоть ее ударом боевого топора. Пожалуй, будь на его месте Лис, тот бы непременно превратил это занятие в аттракцион и нажил бы на желающих испытать свою силу немалое состояние. Но герцога подобные вопросы не занимали, и он просто по-детски радовался диковинному подарку.

Несомненно, у коллег был резон предполагать, что, обретя такую замечательную вещь, Ллевелин не преминет воспользоваться ею по прямому назначению, вложив волшебные пергаменты Мерлина в