Все лорды Камелота

– Это брэг! – вслед Рейнару крикнул оруженосец.

– Ты с ним знаком? – Сергей не отводил взгляда с вожделенной добычи. – Ладно, так и быть, напоследок передам ему от тебя привет.

– Да нет же! Это брэг! – вновь крикнул Годвин.

– Да ладно тебе! – Лис выехал на прогалину и резко дернул узду на себя, поднимая коня на дыбы. – Япона мать!

Там, где лишь мгновение тому назад мирно пощипывал травку пегий телок, невесть откуда появился совершенно обнаженный юноша без головы. То есть поймите меня правильно, не то чтобы он был обезглавлен, голова попросту не была предусмотрена при его создании. Подтверждая наши наблюдения о том, что отсутствие органа управления ничуть не мешает нормальной жизнедеятельности волшебной твари, брэг опрометью бросился наутек, сверкая черными пятками.

– М-да, – возвращаясь к нам, выдавил Рейнар. – М-да.

– Я же говорил, что это брэг! – укоризненно бросил ему юноша.

– М-да… Заявки на отбивные можно считать аннулированными.

Мы продолжали свое турне, невольно вспоминая все те пиры, на которых, невзирая на отчаянное упорство едоков, большая часть блюд оставалась едва лишь тронутой, все сытные домашние обеды, да господи, гнусное макдоналдовское жерево с картонными булками и котлетами из мяса неведомого зверя. Чем не пища для обитателей волшебного леса, к которым я с затаенной тоской уже начал причислять нашу компанию? Однако все это было лишь в воспоминаниях, и с этим приходилось мириться, как тут ни выходи из себя.

– Брэг – это оборотень, – не унимаясь, объяснял моему другу Годвин. – Не слишком опасный, но злобный и пакостный. Его хлебом не корми, дай только над человеком покуражиться. Обычно он прикидывается лошадью и, дождавшись, когда какой-нибудь простак, не заметив на белой лошади черного пятна вокруг хвоста, усядется на нее, брэг тут же мчится к оврагу или берегу реки и сбрасывает незадачливого седока со спины, норовя сломать ему шею. Еще брэг может превращаться в такого теленка с платком на шее, безголового юношу, в осленка с раздвоенными копытцами… всех и не упомнишь. Но всегда какая-нибудь несуразица, да сыщется.

Лис молча внимал вдохновенному рассказу ученика друидов, вероятно, прикидывая, отличаются ли отбивные из филейной части брэга от подобных же телячьих.

Бог весть сколько бы мог длиться этот голодный поход, но тут наперерез Мавру выскочила босоногая девица в неглиже и с диким воплем помчалась перед моим скакуном.

– Эта, похоже, уже доблуждалась, – мрачно подытожил увиденное Лис.

– Здесь что-то не то, – бросил я, оглядываясь по сторонам. – Откуда же она бежит? – Я повернул коня в ту сторону, откуда примчалась девица, и над верхушками подлеска заметил качающийся силуэт нашлемника. – Оленьи рога, несущие пронзенное сердце, – среди английских рыцарей никто не пользуется такой эмблемой.

– Шо, – Лис подъехал ко мне и уставился туда, куда смотрел я, – очередной незнакомый герб? Или, – он замялся, – какие-нибудь еще неизвестные конкуренты?

– Нет, вероятнее всего, местное рыцарство.

– Только этого нам не хватало на голодный-то желудок!

– Лис, значит, так, я еду вперед и выясняю, чего это вдруг девушка в таком виде бежит от рыцаря в полном вооружении. А ты пока проконтролируй, чтоб в мое отсутствие с архиепископом и Годвином не случилось чего-нибудь фатального. А то, – я тронул шпорами бока Мавра, – погляди, как они друг на друга смотрят. Горло перегрызут и на оборотней спишут.

– Фигня, – прокричал мне вслед Лис. – Двумя едоками меньше.

Девица неслась по пересеченной местности, потрясая прелестями в весьма ажурных обрывках белого одеяния. Причем мчалась она столь резво и столь ловко, что поневоле закрадывалось предположение, уж не является ли вдруг этот маршрут привычным для предобеденной пробежки красавицы. А одежда… Ну что одежда? В волшебном лесу непросто достать подходящий спортивный костюм.

Однако предположение предположениями, а выяснить, что подвигло неизвестную бегунью на эдакий марш-бросок, я считал обязательным для всякого уважающего себя джентльмена.

Со стороны сейчас, должно быть, казалось, что за дамой гонятся не один, а два рыцаря. Окажись в этот момент в окрестностях еще какие-нибудь представители нашего славного племени, и за лесной прелестницей на ближайшую поляну могла выехать целая кавалькада самозваных защитников неведомой бегуньи.

Наконец я поравнялся с прелестницей, и та, воздев на меня адриатической синевы очи, взмолилась, хватая Мавра за узду:

– О, благородный сэр! Заклинаю вас, защитите меня от злобного и коварного лорда Никомада! Он хочет растерзать меня!

– Ну, то, что хочет – это понятно, – пронеслась у меня в голове мысль Лиса. – Но зачем же растерзать? К чему такие крайности?!

– Я благородная дама Изигринда, – опуская опечаленное лицо и демонстрируя длинные белые волосы, никогда не ведавшие перекиси водорода, всхлипнула беглянка. – Помогите мне, сэр рыцарь.

– Эге-гей! – раздался справа от меня громкий и явно неприветливый голос. – Кто ты, незнакомец, дерзнувший стать между мною и моей избранницей?

– Я Торвальд герцог Инистор, рыцарь Круглого Стола. – Мавр сделал пируэт на месте, разворачиваясь в сторону окликавшего меня противника. – И я не дам тебе причинить зло этой прекрасной даме.

Признаться, диалог получался несколько выспренним, но тут уж ничего не попишешь, обмен такими любезностями был чем-то вроде пароля для подобных встреч на лесных опушках.

– Я не знаю, о каком круглом столе ведешь ты речь, – прорычал злодей, обнажая меч, – но я, сэр Никомад Октавианогельский, разрублю тебя пополам, будь ты хоть сам курнифур.

– Простите, кто? – переспросил я, но противник, сардонически захохотав, не пожелал дать мне ответа. Он пришпорил своего скакуна и, вынося меч для удара, помчался на меня.

Честно говоря, это было уже абсолютное хамство. Ну, ярость яростью, полуобнаженная красотка полуобнаженной красоткой, но нападать на собрата, не дав ему снарядиться к бою, – воистину дурной тон. Однако времени для пререканий с неучтивым сэром Никомадом не было, и я обнажил Катгабайл, надеясь нашими с ним общими усилиями компенсировать отсутствие щита и доспеха, оставшихся на одной из вьючных лошадей, еще недавно принадлежавших драбантам.

Сэр Никомад был все ближе, и эмблема на его щите была ясно различима: лежащий серебряный олень с золотым ошейником в червленом поле, несущий в рогах золотое пронзенное сердце. Серебряный олень, пронзенное сердце, алое поле – классический набор эмблем служения даме. И на тебе, безудержная погоня за этой самой дамой по лесной тропинке! Странно. Но времени для разъяснения данного парадокса не было, и, наклонившись к холке Мавра, я погнал его навстречу рыцарю серебряного оленя, готовясь нанести удар.

Мы столкнулись прямо посреди поляны. В последнюю секунду сэр Никомад, испускавший воинственный рык из-под личины шлема, резко бросил руку с мечом вниз, и мой клинок, не встречая сопротивления, разрубив чешую доспеха, вонзился ему в грудь.

– Благодарю, сэр Торвальд, – выдохнул алый рыцарь, выпадая из седла.

– Сэр выпал, – услышал я на канале связи. – С ним была плутовка такова. Вот, Капитан, теперь мы никогда не узнаем, кто такой курнифур.

Не слушая друга, я соскочил наземь и начал снимать шлем с поверженного противника.

– О, доблестный незнакомец! – радостно залопотала ясноокая прелестница, подскакивая ко мне, хватая за руку и любезно демонстрируя те части прелестей, которые были закрыты для обозрения из седла Мавра. – Не стоит беспокоиться о мерзком сэре Никомаде. Он получил по заслугам.

– Леди, – я мягко убрал руку, тянущую меня в сторону от пронзенного тела, – его следует похоронить. Каким бы негодяем он ни был, он умер рыцарем. Герольд не прочел над ним свой приговор, шпоры его не были срублены, а щит не разбит на части и не утоплен в навозе. Я не должен оставлять без погребения собрата по оружию.

– Ах, оставьте! – замахала руками красотка. – Лучше помогите мне! Разве вы не видите, я вся дрожу от