на борт вместо обычных меда, пеньки и соболей экспедиционный корпус русской армии. Правда, в Англию эскадра пришла поздно – спустя несколько дней после нашего побега. Тут-то закавыка и получилась. Бросив якорь в Йорке, московиты выяснили, что королева исчезла незнамо где и что в ночь перед тем в самом Тауэре духи пляски устраивали. Так шо, может, и ее утащили.
Не склонный верить детским сказкам князь Милославский очень быстро сообразил, что возвращаться на родину с такими вестями – дело глупое. Как не на воротах повесят, так на кол посадят! И начал он, невзирая на протесты английских купцов, рейдировать у британского побережья, стараясь отыскать след «унесенной призраками» королевы.
Дело казалось совсем уж гиблым, когда прямо на стоящие близ устья Темзы корабли из тумана выскочил «Вепрь Уэльса», лишь вчера утром покинувший Маольсдамме. И вот теперь эскадра направлялась в Лондон, торопясь успеть на оглашенную завтрашним днем свадьбу лорда Уолтера Рейли и ее величества королевы Марии Стюарт.
Весть об этом оглушила Бэт Тюдор, вновь почувствовавшую себя королевой, едва лишь она, усевшись в кресло в адмиральской каюте, приняла доклады князя-воеводы и капитана семи с половиной десятков шотландских наемников, перешедших от свеев к русским в годы Ливонской войны и теперь, с легкой руки царя Ивана, отправленных в родные пенаты.
Звался сей капитан Гэбриэл Элфингстоун. За последние годы он успел зарекомендовать себя доблестным воином и благородным человеком, сражаясь во главе отряда против крымских татар. По настоянию английского посланника, Джерома Горсэя, бежавшие в свое время от Стюартов шотландцы были присоединены к московитам, тем самым снабдив их множеством толмачей, хотя и не слишком умелых в своем деле.
Проявить воинскую доблесть ни шотландцам, ни стрельцам в Маольсдамме не довелось. Сообразив, что помешать высадке десанта не сумеет, осторожный граф де Сантандер велел отступить, опасаясь, должно быть, не только удара с моря, но и того, что «сообразительные» голландцы вновь переметнутся на сторону противника. Полагаю, в эти минуты жизнь пронеслась перед глазами бургомистра со скоростью уходящего поезда. Каково же было его удивление, когда эскадра, едва приняв на борт все еще бледную от пережитого королеву со «свитой», отчалила, желая поспеть в Британию к началу торжеств. Долго обескураженные горожане, ожидавшие, как водится, погрома и разграбления, смотрели вслед отплывающим кораблям, соображая, объявить ли им своего градоначальника национальным героем или же поднять его на пики.
– Ваше величество! – извиваясь ужом, юлил хозяин «Вепря». – Неужто вы могли подумать, что я желал бросить вас в столь трудную и опасную годину?! И это все после того, что мы пережили совместно во время шторма? А помните абордаж?! Разве после всего этого я мог вам изменить?
– Проклятье! Именно так я и думаю, – сурово вещала уже вполне вернувшаяся к роли самовластной королевы Елизавета.
– О нет! Что вы! Местные рыбаки дали мне знать, что неподалеку отсюда видели корабли с вооруженными иноземцами, идущими на помощь вашему величеству! Я поспешил найти их, чтобы привести сюда.
– Так торопились, что даже не поставили об этом в известность меня и принца Шарля?
– Я боялся, что вы мне не поверите, ваше величество! – со слезой в голосе проговорил шкипер. – Что сочтете мое рвение постыдным бегством!
– Так оно и было, дьяволово отродье! – с чувством подтвердила королева.
– Ваше величество! – вмешался в допрос капитан Элфингстоун на правах грубого шотландца, да к тому же героя сегодняшнего дня, позволявший себе не забивать голову придворным этикетом. – Мой родственник, лорд Эгмот, когда-то любил говаривать: «Змея, кусающая вас, – плохая змея. Змея, кусающая вашего недруга, – хорошая змея. Но если это один и тот же аспид, вам придется потрудиться, чтобы он знал, кого жалить». – Произнеся эти слова, шотландец не слишком ловко поклонился, кидая на меня исподтишка взгляд, чтобы оценить, четко ли я расслышал названное имя. – В данном случае у вас в руках хорошая змея.
Я отвел взгляд. Должно быть, у некоторых произошедших за последнее время событий причинно- следственная связь была иная, нежели я предполагал. Именно на это намекал шотландский родственник тауэрского затворника. Королева, услышав имя старого знакомца, едва заметно вздрогнула и молча, жестом руки отослала прочь ни живого ни мертвого шкипера. Похоже, это молчание подействовало на него сильнее самых заковыристых вопросов.
– Ваше величество! – поворачиваясь уже в дверях, вновь заговорил он. – Но ведь я же сказал этим господам, где вы есть. А мог бы скрыть!
Молчание Дианы-Вирджинии было ему ответом.
выпевал зычный голос на гэльском диалекте.
Гордо звучали слова древней шотландской песни. Мы с Лисом стояли у фальшборта, наблюдая, как появляются по берегам Темзы недавно оставленные пейзажи сельской Англии.
грянуло припев многоголосье луженых шотландских глоток.
разом грянули все семьдесят пять дюжин подчиненных капитана Элфингстоуна.
– Да ты не волнуйся! – успокаивал меня Лис. – Шо ты трусишься, как дьякон в синагоге! Все сделаем по-тихому. «Вепрь» швартуется поблизости от Темз-стрит. Вот это чудо в клеточку, – Сергей кивнул на голосистых певунов, – высаживается на берег и, распугивая народ криками «Слава королеве!» и нежными трелями волынок, марширует к замку Бейнард. Поскольку Стюартиха – шотландская королева, то все решат, шо так и надо. Главное – улыбаться от уха до уха и орать дурными голосами шо-нибудь поздравительное. А это они умеют! Слышишь, как душевно выводят!
вновь затянули бравые потомки стойкого защитника независимости горной страны.
– Как выводят, как надрываются! Одно слово – горцы! Буквально – грузинский народный хор шотландской песни! – покачал головой тонкий ценитель многоголосого пения. – Так вот, ворота в Бейнарде будут открыты, это без вопросов. Там в честь свадьбы на шару наливать должны. Англичане, знаешь ли, народ серьезный. Выпивка – дело святое! Это тебе не государственный переворот. Если не отставиться по поводу свадьбы, могут и морду набить!
Я усмехнулся. Рассказывать мне о нравах англичан – было в этом что-то от типичного славянского всезнайства!
– Так шо в замок мы войдем, а дальше, как обычно, с шутками и прибаутками снимем охрану и обеспечим высадку стрельцов. Дальше я служу обедню. – Лис молитвенно сложил руки перед грудью. – Ну, ты понял? А ты, как водится, во всю мочь командуешь парадом.
Услышь нас сейчас кто-нибудь со стороны, вряд ли он смог бы догадаться, о чем вообще идет речь. Но такая возможность ему бы не представилась, поскольку слитный хор шотландцев без малейшего стеснения оглашал берега Темзы глубоко патриотическим:
Я невольно усмехнулся столь игривой трактовке исторических событий, но после непременного припева последовали очередные откровения.
