закричала принцесса, готовая залепить клыкастому монстру оплеуху. – Почему ты повернул?
– Она манит, – выстреливая между полуоткрытых челюстей длинным языком, прошелестел ящер, заставляя вздрогнуть окрестные деревья. – Манит, точно бездна, в которую хочется падать, сложив крылья. Каждый волен жить и волен умирать. Но умерший уже не волен ничего.
– Оставь его, Маша. – Делли мягко привлекла девушку к себе. – Он поступил правильно. Недостойно рисковать судьбой тех, кто вызвался помогать тебе ради призрачного успеха.
– Но без риска успех недостижим! Ни призрачный, ни какой иной, – гордо вздернув подбородок, парировала принцесса.
– Риск есть убогий сын неумения фейских теней здраво мыслить и тонко чувствовать, – расправляя крылья, высказался дракон и, не прощаясь, взмыл в небо.
– По-моему, он обиделся, – глядя вслед монстру, проговорил я.
– Ага, – отслеживая полет зубастого философа, недобро процедил Вадим Злой Бодун Ратников, – ну и типа с этой обиды дальше мы пойдем пешком. Спасибо родине за этот светлый день!
Как ни крути, могутный витязь был прав. Отсюда до наших коней было сотни три километров по прямой, а то и более.
– Ну и че? – Вадим повел плечами, разминаясь. – Чё дальше-то в натуре делать будем?
– Отдыхать, – коротко отчеканила фея. – Сейчас всем нужно прийти в себя и собраться с мыслями.
– А дальше?
– Придется идти к Тыну и пытаться найти какую-нибудь лазейку, – подтвердила опасения витязя фея.
– Я думаю, за лазейкой дело не станет, – опускаясь в траву, устало хмыкнул я. – Если Повелительница драконов действительно заинтересована заманить нас в свои владения, наверняка она сделает все возможное, чтобы мы не застряли на границе.
– Так-то оно, конечно, так, – продолжая нежно поглаживать всхлипывающую принцессу, вздохнула Делли. – Но колдунья желает видеть на той стороне не всех нас, а только Машу. Поэтому возле Тына ожидаются весьма занятные встречи.
– Дойдем, увидим, – устало бросил я, прикрывая глаза. – Во всяком случае, другого плана все равно нет.
Отдаленные лягушачьи переговоры вкупе с назойливо жужжащей мухой, явно поставившей целью истоптать свою жертву, как табун мустангов прерию, вернули меня к осязаемой реальности, увы, несовместимой с приятной дремой под ласковым солнцем.
– Что за жизнь, – приподнимаясь на локте, пробурчал я, оглядываясь.
Чуть поодаль на расстеленном Вадюнином плаще, свернувшись калачиком, сладко почивала принцесса, вконец измотанная ночным увещеванием дракона и неудачами последних часов. Рядом с ней, прислонясь спиной к кривой сосенке, сидел Вадим. Голова витязя свесилась на грудь, и мерное дыхание свидетельствовало о том, что сон неумолимо смежил и его веки. Однако грозный «мосберг», лежащий на богатырских коленях Злого Бодуна, по-прежнему был крепко зажат в мощных ладонях, наводя на мысль, что стоит нештатному звуку вклиниться в идиллическое многоголосие, и от мирного сна не останется и следа.
Чуть поодаль от вымотанных странствием людей над костерком колдовала фея, поворачивая на вертеле нечто, еще недавно бороздившее небесные просторы, судя по всему – дикую утку. Увидев мою заспанную физиономию, она кивнула и невольно улыбнулась.
– Ну что, господин одинец, сладко ли почивали?
– Ага, – отгоняя прилипчивые остатки сна, кивнул я. – Тут все тихо?
– Да уж куда тише, – хмыкнула Делли. – Только вот ты похрапывал.
– Да? – Я удивленно поскреб щетину. – Ну, извини. Ладно, схожу поищу воду. Судя по лягушачьим серенадам, она должна быть где-то неподалеку.
– Сходи, – согласилась фея. – Если чистая, набери во флягу.
– О чем речь, – принимая из рук феи оплетенную кожаными ремнями бутыль, лениво бросил я и начал спускаться вниз по склону.
…Вода обнаружилась быстро. Значительно быстрее, чем ее обнаружил я. Стоило мне ступить шаг с подножия холма на поросшую жухлой травой равнину, и созерцаемая глазами твердь предательски расступилась под ногами, на поверку оказываясь самым что ни на есть мерзким болотом. «Воду заказывали?» – сплевывая, пробормотал я, уходя по пояс в густую, точно заплесневевший кисель, жижу.
– Бляха-муха! Что ж оно так везет-то? – Стараясь не слишком шевелиться, я через плечо поискал глазами ветви растущих на твердом берегу кустарников и, сделав три глубоких вздоха, чтобы успокоиться, рывком вцепился в одну из них, поворачиваясь на месте и уходя в трясину по грудь. – Ни хрена! – вцепляясь в куст, как в последнюю надежду, процедил я. – Прорвемся!
Слава богу, куст не подвел. Корни его крепко впились в каменное нутро холма, давая мне возможность, перебирая руками, выползти на сушу. Хотя вид, надо сказать, у меня при этом был соответствующий, и радостный хохот лягушачьего племени свидетельствовал о том, что ничего потешнее им не приходилось видеть. Впрочем, полагаю, приземлись наш дракон не на холм, а в низину, и зрелище у местного населения было бы еще забавнее.
– Это мы хорошо попали, – обводя взглядом окрестности, продолжил я разговор сам с собой. – Пожалуй, надо проверить, где эта чертова топь заканчивается.
Мое возвращение затянулось. Встревоженная долгим отсутствием соратника Делли разбудила Вадима, и его трубный глас возвестил всем обитателям холма от мала до велика, что друзья уже тревожатся о судьбе пропавшего следознавца. Что ж, мне было чем их порадовать, что я и сделал, появившись перед ошеломленными взглядами, видимо, уже давно проснувшихся спутников.
– Братья и дружина, – опираясь на ствол выломанного молодого деревца, с пафосом в голосе объявил я, – пеший поход отменяется. Мы на острове.
– Ты че, Клин, приболел? – с подозрением глядя на измазанного в подсохшей грязи боевого товарища, напряженно поинтересовался Вадюня.
– Мы на острове, – отметая его слова, как несостоятельные, повторил я. – Вокруг трясина.
Солнце еще стояло высоко, но все попытки при свете отыскать хоть какое-то подобие тропки, были обречены на неудачу. Да и откуда взяться тореному пути, когда ничего разумнее лупоглазых квакушек в округе не наблюдалось. Должно быть, много тысяч лет назад загулявший из северных далей ледник, наткнувшись на каменные стены гуральского кряжа, растаял, превратив холмы в острова, и с тех пор зацветшая заболоченная равнина отнюдь не была вожделенным местом для разумных тварей. Впрочем, памятуя нездоровую страсть мурлюкских банкиров ко всему мутному и болотистому, не приходилось сомневаться, что в самом скором будущем окрестные трясины станут объектом пристального внимания жаболюбивых захребетников.
Однако сидеть на острове, дожидаясь, пока железный забор сам придет в эти забытые богом края, было не слишком разумно, тем более, если верить россказням Ученого Кота, времени для пребывания на столь экзотическом курорте у нас попросту не оставалось. Еще чуть-чуть, и помолвку Маши с Элизеем можно считать расторгнутой в связи с эмиграцией последнего в мир грез.
И все же наши поиски были тщетны. Конечно, оставался шанс снарядить за подмогой Делли, как мы помним, умеющую перемещаться в воздухе при помощи врожденных магических сил. Но, во-первых, где было искать эту самую подмогу? До Бослица конным ходом примерно день пути, а ближе ничего похожего на сколь-нибудь крупный населенный пункт не наблюдалось. Насколько могла затянуться подобная спасательная экспедиция, оставалось только гадать. Во-вторых, имелся вполне реальный шанс, что, огорченная отсутствием дорогих гостей, Повелительница драконов решит проверить, куда это мы девались в самый неподходящий момент? Не хватало еще, чтобы в отсутствие Делли на установленный нами маяк приперся очумелый мурлюкский драконоид с группой поддержки.
Смирившись с нереальностью этого плана, мы выдвигали и раз за разом отбрасывали все новые варианты, один экзотичнее другого: от движения по болоту на плоту, собранном из местных чахлых сосенок, до буксировки феей своеобразных водных лыж с нашей троицей. Лыжи предполагалось изготовить из скатерти, той самой, которая дорога. Вначале, припомнив, что у нас имеется столь ценный волшебный
