своим местам», – мысленно напомнил он себе выработанное годами правило.
Он уснул сразу и в грезах увидел Ленина, как ни странно, живого. Тот продемонстрировал свою знаменитую улыбку, напялил кепку и многозначительно сказал:
– Товарищи, ситуация вынуждает меня уйти в подполье!
15
Юрий Курков, сменивший на Красной площади Антона Корицкого, старался понять, чего все-таки хотят собравшиеся здесь люди. Он смешался с толпой и спустя полчаса почти не отличался от тысяч других. Сыщик пришпилил к карману куртки выданный ему красный бант, и когда все вокруг начинали скандировать «Верните Ленина России!», он горланил в унисон с ними.
Еще через час Юрий почувствовал, что начинает думать так же, как окружающая его толпа. Впрочем, это было обычным приемом, освоенным на курсах психологического тренинга: постараться, как говорится, влезть в чужую шкуру и проникнуть в сознание тех, кто оказался замешанным в преступлении.
Постепенно он пробрался к трибуне. Место, которое удалось занять, оказалось удобным для детального осмотра. Во время их короткой встречи с Антоном тот устало сказал, что никаких подозрительных фраз и даже намеков в выступлениях коммунистов не заметил. «Не там ищем!» – подытожил он.
Терять зря время Юрию тоже не хотелось, но надо было добросовестно отработать свои шесть часов, выполняя задание руководства. На всякий случай он предварительно положил в карман плоскую металлическую фляжку с коньяком – для «сугреву».
Выступления звучали все реже – главное было уже сказано. А время от времени звучавшие спичи лишь повторяли уже слышанное с одной только целью – не допустить «охлаждения» толпы, поддержать ее «градус».
Как раз в тот момент, когда Юрий приблизился к трибуне, микрофон взял Лиганов, только что спустившийся на площадь из гостиницы. На холодке лицо его слегка подрумянилось, что, однако, только пошло на пользу: лидер выглядел взволнованным происходящими событиями. Смысл его краткой речи сводился к тому, что надо стоять на своем до последнего, несмотря на предательство властей, которые проигнорировали законные требования народа.
Стоящие рядом тетки пронзительно закричали: «Не уйдем!»
Однако большинство других собравшихся уже не так страстно поддержали вождя. То тут, то там завязывались разговоры, кое-кто, подогретый «боевыми ста граммами», уже откровенно травил анекдоты, к балагуру тянулись люди, уставшие от долгого стояния на площади.
К одному из таких «кружков» прибился и Курков. Он достал заначку, сделал большой глоток и предложил фляжку соседу – мужчине пенсионного возраста в потертом пальто мышиного цвета. Тот с благодарностью отпил немного, вытер горлышко рукавом и вернул сосуд Юрию.
Тем временем человек лет тридцати, завладевший вниманием мини-аудитории, рассказывал байку об американском президенте:
– Усама Бен Ладен сидит в самом роскошном номере самого престижного отеля Нью-Йорка и звонит Джорджу Бушу. «Ну, смотри, как хорошо получилось: рейтинг я тебе поднял, военный бюджет удвоил, талибов разгромил. Может, подкинешь еще пару классных идей, вроде той, с самолетами?»
«Кружок» одобрительным смехом поддержал анекдотчика, и тот, воодушевленный, громко спросил:
– А вы знаете, почему у Америки, собирающей лучшие умы мира, такая идиотская внешняя политика? – потом выждал паузу и сказал:
– Потому что президентом США вправе стать только человек, родившийся в Америке!
– Правильно, – быстро отреагировала женщина в черной меховой жакетке и коричневой плиссированной юбке.
Балагур опять несколько секунд помолчал и снова спросил:
– Хорошо, тогда ответьте мне, чем отличались большевики от коммунистов?
– Ну, это еще в фильме «Чапаев» звучало, – недоверчиво произнес человек в потертом пальто.
– Но Василий Иванович тогда не сумел ответить, а я – смогу, – уверенно произнес тридцатилетний. – Так вот: большевики видели Ленина живым, коммунисты видели его в гробу, а нашим остался только гроб!
Окружающих будто ошпарило. Они открыли рты, но не могли сказать ни слова, пораженные наглостью такого, казалось бы, симпатичного парня. Наконец, человек в потертом пальто прошипел:
– Ты! Провокатор! Да я тебя, – он уже готов был замахнуться, но тетка в плиссированной юбке прокричала:
– Гоните его! Мразь!
Весь «кружок» придвинулся к анекдотчику, и с разных сторон понеслось:
– Как ты смеешь!
– На святое замахнулся!
– Вон отсюда!
Но балагур, не переставая улыбаться, уже и сам начал пятиться, а затем, повернувшись, быстро скрылся в толпе.
Юрий вдруг почувствовал неприязнь «соратников» и к собственной персоне. И этого следовало ожидать: возрастом он явно отличался от прочих членов «кружка».
«Потертый», сверля его глазами, словно отлитыми из победита, строго спросил:
– Ты тоже будешь ерничать?
– Нет, что вы, я не из таких, – поспешил успокоить его Курков.
