– последняя во всем цикле. Завершение какой-то жизненной ситуации.
– Или жизни?
– Господь с тобой! Я же говорил, она называется: «Еще не конец». Просто некая ситуация исчерпана – вот и все. Я думаю, речь идет о событиях, начавшихся с поджога храма. Ты завершаешь их и отходишь в сторону или передаешь кому-то другому. Китайские толкователи в этом случае говорили: «наступает старость», остается провести остаток дней в добром и спокойном общении с друзьями.
– Словом, все будет хорошо?
– Наверное. Хотя… завершение одной ситуации – всегда начало следующей. Это первое. Во-вторых, нужно помнить о прошлой гексаграмме. Помнишь, там была какая-то незавершенность? Вот это меня и смущает. У китайцев есть пословица, что если молодой лис, убегающий от собак, будет переходить реку и замочит в ней хвост, собаки обязательно его догонят. Ты вроде бы убежал от ситуации, а она догоняет тебя, не отпускает.
– То есть нужно не замочить хвост? – усмехнулся Матвей.
– Вот именно. – Отец Евпатий смотрел на него со всей серьезностью.
– Мудро. Еще бы знать, о чем идет речь.
– С этим все будет просто. Наступит решающий момент – и ты поймешь сам: вот сейчас нужно решать… Хочешь совет?
– Бесплатный?
– В нашей церкви все советы бесплатные. Отпусти ситуацию. Я не знаю, что мы найдем в этом бревенчатом гробу, но пусть этим занимаются твои приятели из органов. И пусть собаки попробуют задрать их, а не тебя. Фээсбэшников специально тренируют справляться с собаками судьбы.
Матвей не успел ответить, потому что в комнату вошел один из помощников Сергея Сергеевича:
– Идем! Идем! Вода пошла… то есть ушла вода. Все видно…
Хранитель-лис без всякого одобрения рассматривал бревенчатый погреб. С потолка свисали корни давным-давно погибших растений, пробившихся некогда сквозь потолок. Потолок, как и все в бункере, состоял из плотно пригнанных друг к другу просмоленных сосновых брусьев.
– Корабельные сосны! Ведь не пожалели. Из таких делали мачты, – сказал Сергей Сергеевич и похлопал по ним рукой.
За три столетия, прошедшие с того времени, когда этот бункер был сделан, бревна сгнили, и на Сергея Сергеевича посыпалась труха.
– Осторожно! – засуетился хранитель. – Здесь все такое ветхое! Вы что, хотите, чтобы нас завалило?
– Нужны подпорки, – Сергей Сергеевич начал давать указания своим подчиненным.
Матвей внимательно рассматривал каждый дюйм стен. Перед тем как сбивать брусья друг с другом, их тщательно просмолили. Когда создавали погреб, использовали ту же технику, при помощи которой изготавливали корпуса кораблей. Строители хотели обеспечить сооружению водонепроницаемость. Однако годы сделали свое: кое-где просмоленная поверхность была проломлена и сквозь отверстия виднелись пустоты. В погребе ничего не было, только голые стены и пол, на котором хлюпала грязь. Все, кто забрался сюда, надели специально выданные им Сергеем Сергеевичем высокие болотные сапоги. Пахло затхлостью и холодом, изо ртов шел пар. Через некоторое время в погребе стоял самый настоящий туман, и Сергей Сергеевич стал прогонять лишних.
Медленно обошедшему погреб по периметру Матвею стало ясно, что потайной ход – если он вообще существовал – начинался не в стенах. По его просьбе в погреб принесли дополнительные светильники и начали простукивать пол.
На некоторое время Шереметьева отвлекли спустившиеся в погреб Макарий и Олег Викторович.
– Во времена Петра I здесь была Нева, – с уверенностью заявили они. – Все это сооружение создали уже после Государева бастиона.
– Поначалу бастион был дерево-земляным. Строили быстро, каждый день ждали нападения шведов. Может быть, это – какой-то из погребов того, первого бастиона? Для хранения пороховых зарядов, например, – предположил фотограф.
Находившийся поблизости Сергей Сергеевич испытующе посмотрел на Матвея.
– Тогда работники музея вызовут археологов, придумают повод, в связи с которым они начали перекапывать на Новый год Заячий остров, получат бонусы.
– А я – нагоняй, – хмыкнул Сергей Сергеевич, а затем повернулся к людям, простукивавшим пол, и прикрикнул на них: – Тщитильнeе давайте, ребята. Там наверняка что-то есть.
Матвей был согласен с ним. Интуиция подсказывала, что погреб строили не для хранения пороха и ядер. А укрепление над ним разбили для того, чтобы защитить это место. Недаром Петр сам руководил постройкой бастиона. Можно было предположить, что погреб был нужен первому русскому императору как место, где он готовился к встрече. Молился. Интересно, получил ли он то, чего хотел? Или так и не решился на беседу с Творцом?
Лаз нашли, когда Матвей выбрался из погреба, чтобы подышать свежим воздухом. К нему присоединились отец Евпатий и Олег Викторович. Фотограф курил, задумчиво глядя на розоватые блики, которые оставлял городской свет на низких облаках. Евпатий явно что-то хотел спросить у Матвея, но не решался и молчал, переминаясь с ноги на ногу.
Из ямы появился Сергей Сергеевич. На нем был легкий, но теплый комбинезон, напоминавший высотные одеяния летчиков. Его движения были ладными и быстрыми; Матвей подумал, что не хотел бы оказаться противником такого человека, – несмотря на весь свой чеченский опыт. Отец называл подобных людей «выучениками старой школы», почти мифических методов закалки человеческого духа и тела. Сам отец Иоанн полагал, что не дотягивает до подобных людей, и жалел, что большинство из них в смутные годы просто исчезли – кто был убит во время бандитских разборок, кто погиб во время «малых войн» в Чечне, Приднестровье, Таджикистане. А главное, они перестали понимать, чему стоит служить, а чему нет. Сергей Сергеевич, похоже, был исключением.
Постучав сапогами о землю, чтобы стряхнуть прилипшую к ним грязь, Компетентный человек подошел к Матвею.
– Поздравляю, коллеги, – произнес он. – Лаз все-таки есть. Будете смеяться, но был прикрыт банальным листом жести. То ли люди Ежова очень торопились, то ли на самом деле не нашли ничего интересного… Впрочем, скоро узнаем. Один из моих людей подцепил этот лист щупом, приподнял – и едва не провалился в дыру. Там опять вода, темнота – так что будем ждать, пока подключат насосы.
– У вас есть еще один такой же комбинезон? – спросил Матвей.
Воды в лазе оказалось немного. Насосы быстро вытянули из дыры темную, дурно пахнущую жидкость и захрипели, засасывая грязь и воздух. Вначале все решили, что это просто колодец, глубиной метров в пять. Однако, когда один из людей Сергея Сергеевича спустился вниз, он обнаружил лаз, диаметром примерно в метр, шедший вначале горизонтально, а затем поднимающийся наверх. Когда по приказу Ежова погреб затопили, там оказалась настоящая подушка из воздуха, которая не пустила воду дальше.
Туннель уходил в северо-западном направлении; света фонарей не хватало, чтобы определить, какова его длина.
– Что находится в том направлении? – спросил у хранителя Сергей Сергеевич.
Выражение лица хранителя было обескураженным.
– Петропавловский собор. Великокняжеская усыпальница. Быть может, этот лаз ведет к захоронениям?
– Далеко здесь? – спросил Макарий.
– Да нет. Метров двести-триста. Это если по земле. А под землей?
– И под землей столько же, – решительно произнес Матвей.
До Миллениума оставалось два часа. Сергей Сергеевич находился в нерешительности. Цель была очень близка, но именно поэтому Компетентный человек задумался, делать ли последний шаг. Он закрылся в одной из комнат Инженерного дома, сказав, что будет звонить в Москву. Когда через четверть часа уже начавший нервничать Матвей вошел к нему, Сергей Сергеевич сидел за офисным столом и мрачно вертел в руках карандаш. Рядом лежал совершенно пустой лист бумаги. Он поднял глаза на вошедшего Шереметьева и
