Казалось, что жизнь шла своим чередом, не ослепляя неожиданными вспышками и не пугая крутыми поворотами. Мы с Антоном притерпелись, притерлись друг к другу. Его образ жизни и манера поведения уже не вызывали у меня острых приступов раздражения. Мало того, я находила в нем не замеченные прежде положительные качества. Импонировало то, как бережно он относится к своим студенческим друзьям. Их жизнь складывалась по-разному. Кто-то был на гребне успеха, возглавляя серьезное государственное ведомство или занимая должность президента крупной компании, а кто-то работал учителем в школе или прорабом на асфальтовом комбинате. Они были разными, в том числе и по вероисповеданию: христиане, мусульмане, атеисты. Но, собираясь вместе, эти ребята говорили не о том, что их разделяет, а о том, что их интересует. От их хохота, когда они вспоминали студенческие проделки, сотрясались стены нашей квартиры.
– Представь, что вытворил Махмуд, – со смехом рассказывал Антон, – решил стать святым. Почти месяц держал пост, не глотал слюну, не ругался матом и даже к жене не прикасался. Не положено, говорит. Но когда пост закончился, загулял на полную катушку, три дня дома не ночевал!
Ничего смешного в этой истории я не увидела, но у Антона специфическое чувство юмора. С душком.
Массовое перевоплощение наших сограждан из коммунистов и комсомольцев в фанатичных верующих действительно пугало. Среди наших знакомых стали появляться не только правоверные мусульмане и христиане, но и кришнаиты, баптисты и бог знает кто еще. При этом они не всегда считали грехом пользоваться плодами сексуальной революции и поддерживать свою веру значительным количеством алкоголя. Прибавьте к этому всеобщее одержимое увлечение экстрасенсами, гороскопами, ясновидением, хиромантией и тому подобным. Массовое помешательство какое-то. Поверьте, мне самой это все интересно, порой происходят настоящие чудеса, но и от реальности отрываться тоже неправильно. И здесь я, пожалуй, согласна с Антоном, который свою позицию формулирует так:
– Не надо ставить вопрос в такой категоричной форме: «Верить или не верить?» Воспринимай происходящее по принципу фотоаппарата, необъяснимые события или явления фотографируй в памяти и откладывай на полочку. Когда-нибудь всему найдется объяснение. А слепая вера может привести к непредсказуемым последствиям. Оглянись, сколько ужасных примеров вокруг.
Он прав. Моя дальняя родственница настолько увлеклась всем сверхъестественным, что бросила работу, забыла о семье и пропала. Говорят, ее видели в какой-то секте на другом конце страны, но милиция, объявившая розыск, уже год не может ее найти. А Любка, моя подруга, с грустью рассказывала:
– Представляешь, мой муж увлекся сайентологией, не знаю даже, что это – секта или официальная религия. О мужском долге содержать семью он забыл. Каждый вечер пропадает в секте, у них там, видите ли, чудеса происходят. Ну, я ему и говорю: «А нельзя ли там с твоим богом договориться о чуде в виде путевки в Турцию? Так хочется отдохнуть…» Но он обиделся. – И, махнув рукой, добавила: – Пусть ходит, зато не пьет и детей любит.
Нашим женщинам много не надо. Лишь бы не пил, не бил да детей любил.
Но стабильность моей семейной жизни оказалась кажущейся. Антон все чаще приходил домой в плохом настроении, говоря:
– Это не мое предназначение, надо продвигаться выше, но не пускают. Они опять не удовлетворены расчетами. Но мое призвание принимать решения, а расчеты пусть делают другие!
Амбиций Антону не занимать. На мои увещевания, что карьеру делают в первую очередь трудом, он отвечал с сарказмом:
– Что ты можешь понимать, дорогая? Давно наступили другие времена. Ты думаешь, эти возникающие как грибы миллионные состояния достигаются кропотливым и праведным трудом? Отнюдь.
– Что же ты хочешь предпринять?
– Поговорю с твоим отцом, – ответил Антон так, будто у него давным-давно был готов ответ.
– Я не думаю, что мой папа похож на волшебника, – съязвила я.
– Похож, и даже очень, – спокойно, без тени иронии ответил Антон.
Возможно, мой папа, принимая во внимание его прежние заслуги, имел какое-то влияние и связи, но обеспечивать Антону карьеру в частном банке и ему было не под силу. Я в этом не сомневалась. С другой стороны, спокойные, опирающиеся на огромный жизненный опыт рассуждения папы Антону действительно не помешают.
К моим старикам он пошел один, уговорив меня остаться дома:
– Пойми, дорогая, разговор будет очень серьезным, и я не хочу, чтобы нас что-нибудь отвлекало.
Я проглотила это «что-нибудь» – ведь он шел к моим родителям, и потому было важно, чтобы у него было хорошее настроение. В противном случае был бы неизбежен звонок от мамы.
– Чем ты обидела Антона, он пришел сам не свой! Послушай, доченька, наше призвание беречь своих мужчин. Заруби себе на носу!
Моя мама категорически не вписывалась в классический образ тещи. Она не переставала восхищаться Антоном и постоянно наставляла меня в том, как сделать семейную жизнь еще более приятной для него.
Антон вернулся от моих родителей мрачнее тучи и, ничего не объясняя, лег спать. Теперь наступила моя очередь звонить. Мама, встревоженная не меньше моего, сообщила:
– Не знаю, о чем они там говорили с папой, но Антон ушел, даже не попив чая. Поговори лучше с папой.
Папа был, как всегда, спокоен:
– Понимаешь, дочь, Антон не знает реальной жизни и хочет испытать себя. Пусть попробует. Эти испытания могут отразиться и на тебе, но я за тебя спокоен, ты у меня сильная и благоразумная.
Я что, действительно похожа на благоразумную? Видимо, да. Послушная дочь и послушная жена.
Утром Антон молча и глубокомысленно пил кофе. Это было признаком того, что сейчас последует важное заявление, сравнимое по значимости с указом президента или нотой министерства иностранных дел. Он долго и настойчиво разглядывал меня (очень не люблю этого по утрам), ожидая проявления женского любопытства. Но я стерпела. Вы знаете мужчин, они болтливы не меньше нашего, только почему-то пытаются придать своим словам какую-то особую, я бы сказала, судьбоносную окраску. Наконец он заявил:
– Я начинаю собственный бизнес. – Последовала пауза, видимо, он ждал моего восхищения или возмущения, но, не дождавшись, продолжил: – Разговор с твоим отцом ни к чему не привел. А сидеть и ждать, когда пробьет мой час, я не могу. Я достаточно умен и талантлив, чтобы добиться успеха самостоятельно.
– Чем же ты будешь заниматься? – спокойно спросила я.
– Финансовым консалтингом. – Он, наверное, считал, что такие «сложные» термины не умещаются в моей голове, и поэтому пояснил: – Рынок нуждается в специалистах по привлечению льготных и долгосрочных финансовых ресурсов. Я с моим опытом и связями буду, безусловно, востребован на рынке.
Похоже, он все решил без меня. Я вздохнула, вспомнив Олега – его жесткий взгляд, решительные жесты, холодный голос. Неужели и мой муж станет теперь таким же? «Скатертью дорожка», – с обидой подумала я, но спорить не стала. Антон начинает новую жизнь, и моя задача – вдохновлять его на подвиги.
– Надеюсь, что у тебя все получится. – Других слов подобрать не удалось,
