пехоту и находилась ближе к тем биржам, на которых можно было вербовать наемников; Польша обогнала также Россию в производстве хлеба, как экспортного товара.
191
Из «предложения Квашнину-Самарину» — сборник комиссарских распоряжений 1712 года. Сборник военно-исторических материалов Высшего Ученого Комитета Главного Генерального штаба, т. IX. стр. 102. Петербург, 1894 г.
192
В иноземных частях служили преимущественно безпоместные и худопоместные дворяне, а также «даточные люди», т. е. крестьяне, которые выставлялись поместьем в случае малолетства или дряхлости владельца поместья, а также монастырскими именьями.
193
Интересное описание этого похода — в V томе труда: Б. Барсуков. Род Шереметевых. — Петербург, 1888 г.
194
Ломка феодального строя во Франции основывалась на призыве нового класса — буржуазии — к заведыванию государственными финансами и контролю над расходами (интенданты). В России в 1681 г. одновременно с проектом военной реформы, появляется и проект — отобрать от воевод и приказов финансовые вопросы и передать их в руки московского купечества.
195
Сопротивление помещиков захвату государством их рабочей силы, теория меркантилизма, опасавшаяся понижения экономического уровня при использовании государством для армии производительных элементов, и обстановка колониальных походов (во Франции) препятствовали на Западе в XVIII веке комплектованию армий крестьянством, по повинности.
196
Цитировано по IX выпуску Сборника военно-исторических материалов Высшего Ученого Комитета Главного Генерального штаба (Петербург, 1894 г), стр. 33–34, 85–96.
197
Расчет Карла XII на «базу впереди».
198
Мы опускаем гр. Румянцева-Задунайского, перед которым преклоняется большинство русских военных историков. Румянцев, опиравшийся на советы Баура, был крупным тактиком. Но в военном искусстве он являлся слепым поклонником Фридриха Великого, вербовки и кантонной системы, строгой внешней дисциплины, института фрейвахтеров, оригинальность взглядов Румянцева была столь незначительна, что он рекомендовал обмундировать северную половину русской армии по прусскому образцу, а южную — по австрийскому (нечто из немецкого и венгерского). Если можно видеть в Румянцеве последователя Петра Великого, то лишь в стремлении слепо копировать западные образцы. Мы не можем придавать значение фразам, которыми Румянцев прикрывал это списывание и которые так нравились патриотическим историкам. «Мы, по своей великой обширности, разнообразному и большей части дикому соседству и в самых обывателях разноверию и равноправию, меньше всего сходствуя с другими, должны наблюдать, чтобы по мере пользы и выгод наших распространяться и в приличном только оных подражать, а соразмерно способам и доходам своим ополчаться, и весьма уважать на источник, который мы поныне один к содержанию воинских сил имеем, я разумею народ, дающий для войска и людей и деньги, чтобы несоразмерным и бесповоротным взиманием оный не оскудить, и браться за средства такия, чтобы к поре грозящей и запас в деньгах иметь, и силы наши нечувствительно для самих умножать мы могли». Эта декламация также заимствована частью, быть может, даже у Ж. Ж. Руссо.
199
Многие идеи Потемкина имеют чрезвычайно общие черты с идеями Ллойда (Стратегия в трудах военных классиков, т. I.). Таковы мысли о рационализации обучения и обмундирования, о выгодности действий на сообщения европейских армий, привязанных к магазинам, об огромной мощи легкой конницы, действующей на необъятных польско-русских равнинах. Реформы Потемкина, большей частью, предшествовали появлению труда Ллойда. Но Ллойд служил в русской армии при Потемкине и подавал, многочисленные записки с указанием желательных реформ. Указывая на сродство, мы оставляем, впредь до специального архивного исследования, открытым вопрос: вдохновлял ли Ллойд Потемкина или сам был вдохновлен службой в русской армии. Близость работы Потемкина к материалистической мысли сенсуалистов, столь характерной для Ллойда, во всяком случае очевидна.
200
Все даты по новому стилю.
