Французы обнаружили здесь в весьма неудачной форме склонность к бою за местные предметы, к раздроблению общего поля сражения на отдельные очаги. Необъединенность командования привела их к пассивности и раздроблению сил, к отсутствию общего резерва.
Очень поучительны действия Евгения Савойского и Мальборо, уловивших момент дать решительное сражение, в виду грозившего ухудшения стратегической обстановки; Евгений Савойский из последних сил продолжал атаку — быть победителем на своем участке он не мог, но своим упорством связал и отвлек на север свободные силы противника; наконец, лорд Мальборо, ошибшийся в расчете без труда захватить Блиндхейм, чтобы обеспечить себе переправу через Небель, выяснил слабые стороны расположения неприятеля, хладнокровно исправил группировку, прекратил атаки на Блиндхейм и нанес в новом направлении решительный удар. Евгений Савойский и Мальборо работали в тесном контакте и несмотря на раздвоение командования и на разноплеменность своих войск — австрийцы, пруссаки, датчане, ганноверцы, голландцы, англичане, гессенцы — добились полного единства действий.
Кампания 1706 г. в Италии. Высочайшим проявлением военного искусства и резким исключением для своей эпохи является поход Евгения Савойского в 1706 г. в Италии. Война за испанское наследство была в полном разгаре.
Французы, после успехов 1705 года, сосредоточили свое главное внимание на осаде Турина — столицы союзника Австрии, герцога Савойского. 20 000 гарнизон сильно укрепленного Турина был осажден двойными силами французов под командой бездарного генерала Ла-Фельяда, получившего в командование армию лишь благодаря придворным интригам. Герцог Савойский, до полного обложения Турина, с несколькими тысячами кавалерии вырвался из Турина и удалился в горы к югу от него. 30 000 французская армия прикрывала осаду, занимая тридцать крепостей Ломбардии и выдвинув сильные заслоны к озеру Гарда. Лучший французский полководец, маршал Вандом, оттеснивший австрийцев из Италии в Тироль, был отозван для командования на нидерландском театре, где дела французов шли неудачно. Завоевание же Ломбардии казалось обеспеченным; последний опорный пункт коалиции — Турин — должен был пасть в августе, как рассчитывал Ла-Фельлд. Французским главнокомандующим вместо Вандома был назначен племянник короля, молодой принц Орлеанский, к которому был приставлен советник, угодливый и бесхарактерный генерал Марсен.
Евгений Савойский, получив в командование австрийскую армию в Тироле, располагал 34 тыс. Во что бы то ни стало, ему было необходимо освободить Турин, так как падение Турина вызвало бы подчинение Людовику XIV герцогства Савойского, что явилось бы началом развала образованной против Франции коалиции и сделало бы безнадежным продолжение австрийцами борьбы на итальянском театре. Для Евгения Савойского предоставлялось на выбор два операционных направления: первое, кратчайшее, шло по левому берегу реки По и пересекало ее многочисленные притоки, образующие сильные позиции. Французскому заслону движение австрийцев севернее реки По давало возможность использовать все эти позиции с разбросанными по ним крепостями. Евгений Савойский не подвергал при этом риску свои сообщения с Австрией, но не мог рассчитывать во время выручить Турин. Другое направление, на котором и остановился Евгений Савойский, шло от Риволийского плато, единственного выхода из гор Тироля, находившегося в руках австрийцев, на юг, вдоль Адижа, пересекало его в нижнем течении, затем реку По и по правому ее берегу поворачивало на запад. Это направление явилось кружным и связывалось с огромным риском. Сообщения с тылом были совершенно не обеспечены; в случае неудачи армия обрекалась на гибель. Но зато здесь можно было рассчитывать проскользнуть в обход правого фланга французской армии и безостановочно достигнуть Турина. Довольствие армии во время марша взялся обеспечить дружественный Австрии герцог Моденский[172]. В течение июля Евгений Савойский постепенно протянулся к югу вдоль реки Адижа, а в августе приступил к стремительному выполнению своего плана. В течение семнадцати дней его армия прошла 270 верст и успела предупредить французов в теснине Страделлы. Французское командование на маневр Евгения Савойского ответило занятием ряда фланговых позиций и угрозой сообщениям австрийской армии, которые Евгений Савойский сам бросил. Французскому заслону тогда не осталось ничего другого, как следовать по северному берегу реки По вслед за австрийцами. Инициатива действий оказалась целиком захваченной австрийским полководцем. Евгений Савойский смело двинулся между занятыми французами и удаленными на расстояние меньше одного перехода крепостями Александрия и Тортона, не обратив на них внимания, соединился с конницей герцога Савойского и обратился против Турина. Французы ждали его у Турина за укреплениями циркум-валационной линии. Французские укрепления были, естественно, сильнее в секторах, обращенных к югу и востоку, и слабее в тыловом для французов направлении, к северо-западу от Турина, между реками Дора и Стура. Евгений Савойский увенчал свой рискованный маневр решительным боем; чтобы создать наивыгоднейшие условия для боя, он пошел на дальнейший риск, переправился через р. По выше Турина, врезался в район между французской границей и Турином и атаковал между реками Дора и Стура французские позиции. Получилось сражение с перевернутым фронтом. В тылу Евгения Савойского были снежные вершины Альп и французская граница.
В районе крепости Турин французы сосредоточили до 40 тыс., но большая часть этих сил являлась осадной армией Ла-Фельяда, которой торопился покончить с крепостью, находившейся накануне падения; Ла-Фельяд усмотрел в действиях Евгения Савойского желание диверсией оттянуть на себя силы французов и помешать, таким образом, довести осаду до близкого конца. Поэтому, Ла-Фельяд возражал против всякого ослабления осадной армии, а Марсен, опасавшийся его парижских связей, не решился ему противоречить; предложение принца Орлеанского — атаковать армию Евгения Савойского всеми силами во время совершения ею флангового марша — было отклонено на военном совете. Демонстрации Евгения Савойского удержали часть французов на южном берегу р. По. Атака Евгения Савойского 7-го сентября 1706 года на трехверстном фронте между Дорой и Стурой велась 30 тыс. человек. Этот удар был встречен 12 тыс. принца Орлеанского. У французов не хватило сил занять весь фронт, недостаточно укрепленный. Прусская пехота Леопольда Дессаусского штурмовала с фронта французские окопы; бой был решен охватом, который выполнили савойцы по болотам Стуры. Французы начали отступать, и в этот момент комендант Турина Даун, три месяца упорно отстаивавший город, сменив гражданами гарнизон на валах, бросил все свободные силы из Турина на вылазку в тыл французам. Поражение войск принца Орлеанского было полное; армия Ла- Фельяда, не принимавшая участия в сражении, была охвачена паникой; однако, французы, бросив осадный парк, ушли к французской границе, не тревожимые австрийцами. Через два дня после сражения под Турином французский заслон герцога Медави (13 тыс.), оставленный в районе реки Минчио, разбил под Кастильоне несколько слабейшие австрийские силы принца Гессенского, но это не изменило результата кампании: отрезанный Евгением Савойским от Франции генерал Медави, с разрешения Людовика XIV, заключил капитуляцию, по которой все ломбардские крепости были переданы австрийцам, ценою чего французские войска получили пропуск на родину.
Эта кампания очень поучительна. Современники сделали из нее вывод о невозможности для осадной армии отбивать выручку, подошедшую к крепости, на циркум-валационных позициях; и циркум-валационные линии, которыми так искусно воспользовался Юлий Цезарь при осаде Алезии и которые в новой истории воскресил Мориц Оранский, — вышли из употребления. По существу, в поражении французов виновата не столько циркум-валационная позиция, сколько отсутствие единого твердого руководства. Если бы Ла-Фельяд выдвинул хотя бы четвертую часть своих сил на поддержку принца Орлеанского, французам, быть может, удалось бы удержаться на своих позициях. Но центральный интерес этой кампании, конечно, представляет величественное решение Евгения Савойского — идти на риск потери сообщений с Австрией, ценой чего достигается полный захват им инициативы и подчинение воли противника. Французы считали завоевание Италии почти уже законченным, ослабили энергию руководства и ведения войны, надеялись одними угрозами сдержать противника до того момента, когда падение Турина сделает их полными хозяевами Ломбардии; а неприятель, находившийся почти в безвыходном положении, но имевший во главе великого полководца, пошел на любой риск и полным напряжением сил опрокинул одним ударом весь карточный домик французского господства в Италии. В политико-стратегическом отношении любопытна огромная роль, которую приобрела маленькая Савойя в войне, втянувшей в себя большую часть Европы; Савойя оказалась апельсинной коркой, на которой поскользнулся Людовик XIV.
