IV веке, после установления типа профессионального солдата, начала совершенствоваться легкая пехота. Знаменитому вождю афинских наемников Ификрату приписывается греческими авторами даже изобретение этого рода войска, якобы нового — пелтастов. По существу, должна была сильно повыситься дисциплина, чтобы надлежаще использовать в бою бойца не только в сомкнутом, но и в рассыпном строю.
Тактика Эпаминонда. Дальнейший крупный шаг в военном искусстве был сделан Эпаминондом. Заключался он в следующем. Так как гоплит носил щит в левой руке, то правая сторона его была менее защищенной. Поэтому опаснейшим, но и почетнейшим местом в греческой фаланге было место правофлангового в первой шеренге. В соответствии с этим, это место предоставлялось сильнейшим, известнейшим почетным лицам, и на правом фланге фаланги собирался цвет бойцов. Таким образом, в каждой фаланге правый фланг стал сильнейшим, и очень часто столкновения двух фаланг оканчивались победой их правого фланга над левым неприятельским, после чего следовало новое перестроение и новое столкновение между победившими крыльями. При движении вперед, левый фланг, обычно составленный из слабых бойцов, заваливал; правый фланг выдвигался вперед и часто вправо, протягиваясь шире неприятельской фаланги, и обе фаланги сталкивались в таком косом положении, одновременно охватывая неприятельские левые фланги, несколько отстававшие[13]. Эпаминонд, философ, которому пришлось руководить борьбой фиванцев за освобождение от спартанской гегемонии, обратив на это внимание, усилил свой левый фланг отборными воинами, сгустил здесь глубину фаланги до 50 шеренг, а правый фланг, вместо того, чтобы выдвигать вперед, осадил назад. Конница, перемешанная с легковооруженными, прикрывала левое ударное крыло Эпаминонда от охвата более длинным спартанским фронтом (сражение при Мантинее). Таким образом, если фаланга всегда наносила удар в косом положении, то теперь в этот косой боевой порядок Эпаминонд вложил определенную идею: усилил крыло, которое направлялось на важнейший пункт неприятельского фронта, и уклонил более слабое крыло и тем отсрочил его столкновение с врагом.
Заслуги Эпаминонда, как подчеркнул Ксенофонт, заключались не только в том, что он создал на поле сражения весьма важную тактическую идею (по позднейшей терминологии — принцип частной победы), но и в том, что он создал войско, способное ее осуществить, не боявшееся никаких лишений и трудов ни днем, ни ночью, не гнувшееся ни перед какой опасностью и сохранявшее дисциплину даже тогда, когда не хватало продовольствия.
Осадное искусство. Профессиональные вожди открыли путь усовершенствования и в отношении борьбы за укрепленные пункты. В эпоху милиции греки умели применять при атаке обнесенных стенами городов только один способ — блокаду. Они обносили осаждаемый город своей стеной, иногда двойной, игравшей роль циркум и контр-валационных линии (трехлетняя осада Платеи спартанцами в Пелопонесскую войну), как бы замуровывали его, отрезывали от всякого подвоза с суши и моря и ждали, пока голод заставит горожан сдаться. Между тем, на Западе, в Сицилии, в борьбе Карфагена и Сиракуз (уже в 409–405 г. г.) осадная техника — подкопы, осадные башни, стенобитные машины, баллисты и катапульты — получила сильное развитие, и в четвертом веке Филипп Македонский заимствовал эту технику от Диониса Старшего, тирана Сиракузского.
Ксенофонт и Сократ. Греческая дисциплина. Одновременно с успехами в практике военного искусства, греки делали успехи и в теории, которую начали преподавать софисты. Первым выдающимся военным писателем явился Ксенофонт[14]; формальной стороне военного дела он уделял относительно мало внимания и в своих исторических трудах, и в учебнике политики и тактики, облеченном в форму исторического романа (Киропедия); но вечные вопросы военной психологии им были поставлены с шириной и глубиной, которые остаются и ныне не превзойденными. Ксенофонт рассматривал военное дело, как искусство, которое ставит требования ко всему человеку, со всеми его способностями. Собственно тактика представляет лишь небольшую часть военного искусства. Полководцу предъявляются огромные требования, удовлетворить которые могут, только прирожденные способности плюс образование. Ксенофонт выдвигает вопросы о глубоком и тонком построении фаланги, о взаимодействии метательного и холодного оружия, о наблюдении за тылом боевого порядка во время боя особыми жандармскими или заградительными частями, которые убивали бы каждого пытающегося бежать с поля сражения, и даже о выделении из фаланги особого резерва. Сравнительное значение холодного и метательного оружия разъяснено им в виде фантастического рассказа о том, как один таксиарх разделил своих людей на две части, одну вооружил палками, а другую — земляными комьями, заставил их подраться и на другой день продолжал состязание, переменив между ними оружие, а затем пригласил их обедать и расспрашивал — какое же оружие лучше. Все ответили единогласно, что палка — лучше; правда, при атаке получаешь несколько основательных ударов комьями, но тем приятнее, догнав неприятеля, отыграться палкой на его спине. Отсюда заключение, что холодное оружие — безусловно предпочтительнее. Греки с Александром Македонским покорили Восток. Но с покорением Запада (поход Агафокла против Карфагена 310–307 гг.), предпринятым через 13 лет после смерти Александра Македонского, они не справились и всемирного государства не образовали. Греческая культура не родила твердой военной дисциплины. Дисциплина в греческом войске в милиционный период держалась исключительно на понятии гражданского долга. Понятие об особой военной подсудности у греков отсутствовало. Дисциплинарная власть если и была у афинских полководцев, то, по свидетельству Аристотеля, не применялась. Провинившийся воин- милиционер подлежал наказанию только после окончания войны, даже в, случае чисто воинских преступлений — дезертирства, уклонения от, призыва, трусости, бегства с поля сражения; полководец, вернувшись в Афины, должен был приносить жалобу народному собранию. В спартанской армии привычка к повиновению приказу внушалась с детства, но и там дисциплина была хороша только относительно. Греческого солдата было невозможно заставить исполнять фортификационные работы, а последние являются хорошим мерилом дисциплины. В сражении под Платеей, несогласный с тактикой спартанского царя Павзания, подчиненный ему спартанский начальник Амамфарет не выполнил боевого приказа. Введение вслед за этим в спартанской армии должностей двух эфоров, полномочных представителей общего собрания спартанцев, которые играли как бы роль комиссаров при командующем армией царе, скорее подорвало, чем усилило спартанскую дисциплину. В сражении при Мантинее два полемарха не выполнили указанного им маневра и за свое неповиновение были наказаны изгнанием, но не тотчас же, а после возвращения домой, гражданской властью.
С переходом к профессиональному солдату, лишенному той политический опоры, которую чувствовал за собой гражданин-милиционер, комплектовавшемуся из подчиненного беднейшего класса и зависимому от жалованья и от пайка, которые он стал получать от интендантства, условия для повышения дисциплины сложились несколько благоприятнее. Однако, прирожденный древним грекам демократический дух представлял неодолимые препятствия для установления дисциплинарной власти начальников. Когда Ксенофонт, при отступлении 10 000 греков, прибегнул к палочным ударам, чтобы заставить отступавших подобрать брошенного раненого товарища, то, несмотря на его огромный авторитет, ему пришлось оправдываться перед собранием солдат. Сам Александр Македонский, без предварительно согласия войска, не мог предать солдата смертной казни. Греческая мысль, в лице Сократа, возлагала на начальника ответственность за недостаточную его авторитетность и видела корни непослушания в том, что сами начальники недостаточно знают военное дело: нужно выбирать стратегами как раз таких лиц, которые, благодаря своему превосходству в знании и умении, умели бы вызвать такое же добровольное послушание своих подчиненных, как учитель гимнастики или регент хора. Основная обязанность начальника — внушать и подчёркивать при всякой возможности, что его единственная забота — счастье и благоденствие его солдат… Ксенофонт, ученик Сократа, строил дисциплину на доверии солдата к своему вождю, на сознании солдата, что он может преодолеть все опасности похода, добыть себе славу и добычу, сохранить свою жизнь — только благодаря искусству и постоянным заботам о нем вождя. В этом заключается основа цезаристской дисциплины, стремящейся уловить сердца солдат и создать им из полководца их кумира. Но даже Александру Македонскому пришлось серьезно считаться с солдатскими волнениями, клавшими предел его стратегическим дерзаниям, а у меньших греческих полководцев непослушание солдат срывало иногда и наилучше задуманные операции.
Демократический дух Греции сказался в стихах Еврипида, в которых выражается жалоба на то, что слава удавшейся операции выпадает на долю вождя, а не на те войска, которые в действительности ее провели. Сотрудники Александра Македонского напоминали ему неоднократно об этих стихах[15].
