190 тыс.; в период мира, с 1801 по 1804 год, Бонапарт установил весьма умеренную цифру набора — 30 тысяч призывалось ежегодно на действительную службу, и, сверх того, 30 тыс. зачислялось в резерв; резервисты получали двухнедельное обучение и затем созывались для занятий на одно воскресенье каждый месяц. Несмотря на то, что призыв, таким образом, охватывал менее 1/6 в части призываемых, все же и в течение мира число уклонявшихся от воинской повинности и дезертировавших после набора было значительно. Когда же с 1805 года начался период беспрерывных войн, и пришлось прибегнуть к чрезвычайным наборам, сопротивление населения воинской повинности стало расти. Кампании 1805–1807 г. г. потребовали мобилизации 420 тыс. человек, а за 1813 и первую четверть 1814 года набор достиг 1 250 000 человек. Истощение и утомление населения наборами выражалось в растущем числе «зеленых», уклонившихся от повинности, на которых большие отряды жандармерии устраивали постоянные облавы. В 1813 году, когда в армии не оставалось кадров старых солдат, а в строю находился неудовлетворительный последний призыв, на пять раненых французов один являлся самострелом; 2000 «пальчиков» запротоколены в сражении под Бауценом.
Дезертирство. Если Фридрих Великий для борьбы с дезертирством в армии опирался только на глубоко продуманный цикл полицейских приемов, внутреннее охранение, ночлег только биваком, высылку каждой команды за водой или дровами в сомкнутом строю, под командой офицера и т. д., то Наполеон обращался к моральным силам самой армии, к остававшимся в рядах солдатам, которые должны были повлиять на не принимающих участия в трудах, опасностях и победах. Дезертирство — преступление против оставшегося товарища, на которого дезертир спихивает свою долю боевой работы. После Ульмской операции большое количество «отсталых», занявшихся мародерством, было собрано в Браунау и возвращено по полкам. В ротах солдаты прежде всего отобрали у них все награбленное и поделили между собой. После каждого сражения взводы обращались в суды присяжных; солдат, уклонившийся от боя или отсиживавшийся в бою за кустом, судился товарищами, которые выслушивали его объяснения; взвод или оправдывал, или приговаривал к братской порке, которая немедленно и приводилась в исполнение[220].
Институт заместительства привел к тому, что буржуазия и интеллигенция — классы, в которых особенно развито критическое отношение, — откупались от военной службы и солдатская масса получала однородный характер, который легче подвергался обработке в желательном Наполеону направлении. Бонапартистская организация искала сильные руки, но не гналась за культурными людьми. Находясь в Египте, отрезанный английским флотом от возможности получения пополнений с родины, Наполеон 22 июня 1799 года писал Дезе: «я могу купить две — три тысячи негров возрастом старше 16 лет и поставить в строй каждого батальона по сотне негров».
Дисциплина бонапартистской армии прежде всего основывалась на том, чтобы солдат не видел в офицере ставленника господствующих классов — дворянства, буржуазии, интеллигенции; в солдатской среде, в которой революция крепко запечатлела начала равенства, ни знатность, ни богатство, ни высокое образование не могли являться базой для создания авторитета. Офицеры и генералы должны были быть такими же солдатами, но более старыми, более опытными, более способными разбираться в боевой обстановке, надежным примером солдатских добродетелей. Каждый солдат должен был чувствовать возможность вознестись на верхи военной иерархии; поэтому Наполеон демонстративно подчеркивал, что и для безграмотного офицерские чины не закрыты. В мемуарах Меневаля описывается сцена, когда, при распределении наград, командир полка указал на своего лучшего в боевом отношении унтер-офицера, которого нельзя, к сожалению, представить к производству в офицеры, вследствие крупного недостатка — он не умел ни читать, ни писать; Наполеон тут же произвел его в офицерский чин.
В бонапартистской армии не было места герою-интеллигенту. Подчеркнутые солдатские добродетели, солдатский облик, родство с солдатской массой были необходимы для бонапартистских вождей. Таков был герой Первой Империи — маршал Ней, и таков же был герой Второй Империи — маршал Базен. Большинство обер-офицеров выходило из солдатской среды и было зрелых лет; только генералы были молоды.
Целый ряд мер применялся Наполеоном, чтобы овладеть солдатскими сердцами. Он иногда вступал в переписку с отличившимся солдатом, обращавшимся к нему с просьбой; при производстве в офицеры, перед строем, он браковал безусых молодых кандидатов и требовал, чтобы ему представляли «его террористов», т. е. старых республиканских солдат 1793 года; на дворцовых обедах, по случаю распределения наград, солдаты рассаживались вперемешку с генералами и чинами двора, и лакеи имели инструкцию особенно почтительно относиться к солдатам. Заслуги, достоинства и мощь старого солдата прославлялись в литературе, в искусстве и на подмостках театра; создался целый культ старого солдата, который впоследствии явился серьезным препятствием к переходу французской армии к кратким срокам службы. Помимо «дома инвалидов», которому уделялось большое внимание, государство предоставляло отставным военным значительное число должностей. Живым олицетворением культа старого солдата являлась императорская гвардия, комплектовавшаяся отличившимися в боях солдатами и названная старой в отличие от молодой, комплектовавшейся по набору. Обаяние Наполеона в гвардии, было бесконечно; даже после Лейпцигской катастрофы гвардия бешено приветствовала Наполеона.
Авторитетный голос старых солдат, получавших лучшее материальное обеспечение и сохранявшихся на войне, как резерв, на самый крайний случай, действовал заразительно на новичков, пробуждая в них молодую энергию. В кампанию 1813 года войска, переполненные новобранцами, дрались успешно только тогда, когда поблизости находилась какая-нибудь гвардейская дивизия — присутствие гвардейцев производило моральный перелом.
Наполеон отнюдь не стремился к идеалу вооруженного народа. Ему даже желательно было изолировать армию от нации, образовать из армии особое государство в государстве. С 1805 г прекратились увольнения из армии солдат за выслугой лет. Постоянные походы не позволяли войскам пускать корни в занимаемых ими гарнизонах. В период мира (1802–1805 гг.) Наполеон не оставлял войска разбросанными по городам, а собирал их на пустынных берегах Атлантического океана, в лагерях близ Булони, где подготовлялся десант в Англию. За этот период крестьянин, насильно оторванный от земли, враждебно относившийся к воинской повинности, был совершенно переработан. Лагерь, казарма стали его родиной, понятие отечества начало олицетворяться Бонапартом, патриотизм переродился в шовинизм, стремление к славе и отличиям заглушило идею свободы.
Чтобы солдат в полку перестал тосковать о родном доме, нужно было, чтобы казарма потеряла характер моральной костоправки. Дисциплина получила своеобразный характер: солдат в своих начальниках, до маршала включительно, видел равных себе, стоящих выше только в порядке отдачи приказов. Муштра была изгнана вовсе; от воспитания чувства долга путем требовательности в повседневных мелочах пришлось отказаться. «Не будьте придирчивы» — не раз повторял Наполеон, и сам закрывал глаза на многое. Наказания, и очень строгие — расстрел — имели место, преимущественно, чтобы показать пример, подтвердить, что власть, награждающая достойных, налагает кару на виновных; но, в общем, случаи наказания носили почти единичный характер и далеко не охватывали массы мародеров, грабителей и насильников в рядах армии. Дисциплина базировалась на страшном авторитете, которым пользовался в армии Наполеон, и на умении пользоваться каждым случаем для того, чтобы спаять солдат в одно моральное целое.
Наполеон почерпал свою силу в убеждении солдат, что первая его забота — солдатское счастье. Когда в 1807 году, после окончания войны французский пехотинец мечтал том, чтобы скорее вернуться во Францию из Восточной Пруссии, целые корпуса были перевезены на перекладных, хотя для этого значительную часть немцев пришлось обратить в подводчиков[221]. Наполеон не забывал, что он получил в армии и в народе популярность в 1797 году не столько своими блестящими победами, сколько тем миром в Кампо-Формио, который он заключил. Наполеон, втянувший Францию в бесконечную войну, добился власти, как миротворец, и понимал, что даже у ветеранов, среди трудов и опасностей похода, мелькает мысль о прелестях: тихой, спокойной, мирной жизни — и этой тягой к миру император пользовался, требуя в своих приказах перед большими сражениями энергичного усилия, чтобы разом сломить врага и получить возможность вкусить мирный отдых.
Наполеон напоминал солдатам победы, одержанные, благодаря его искусству, с малой кровью — Ульм, где Мак был вынужден сдаться без боя, или Аустерлиц, где потери французов были в 8 раз меньше потерь русско-австрийской армии.
Условия управления. Прежде чем перейти к изучению стратегии и тактики
