(Правее)
(Левее)
(Правее)
(Внизу)
Золотые правила жизни:
I. Употреби труд, храни мерность — богат будеши. IL Воздержно пий, мало яждь — здрав будеши. III. Делей благо, бегай злого — спасен будеши.
(Ниже)
18 г (Безвестный.)
Прочие стороны нижнего камня тоже все иссечены разными изречениями, но их прочесть трудно; полагаю, довольно и того, что написано.
После смерти Лисенкова наследники перевезли книги на Фонтанку к Симеоновскому мосту, открыли там торговлю и до сих пор распродают товар.
Перехожу снова к описанию букинистов. В числе старых книгопродавцев не один Иов Герасимов был неграмотный, были также и из мешочников такие, которые не знали что называется, аза в глаза, но безграмотность искупалась памятью и не мешала им вести книжное дело. Я упомянул об этом только потому, что и из числа грамотных книжников невелик процент людей начитанных, пристрастных к чтению. Это происходит не от недостатка времени или нежелания читать, а просто потому, что книжнику нет возможности увлечься книгою: как бы она ни была хороша, как бы она его ни интересовала, он все-таки смотрит на книгу как на товар, и у него всегда является соблазн ее сбыть, чтобы получить прибыль. Но все- таки книжникам приходится кое-что прочитывать, знакомиться с содержанием книги, хотя бы для того, чтобы знать, что предлагать покупателю, почему букинисты-мешочники, если и не были людьми образованными, начитанными, но не были и совсем невеждами, и из числа прочих торговцев выделялись кое-каким знанием и развитием.
Сделав общий очерк торговли букинистов-мешочников, я теперь приступлю к описанию нескольких типов этих исчезнувших уже книжников.
Вначале я упомянул, что все они были люди разбитные, то есть ловкие, изворотливые и смелые. Но особенною ловкостью и развязностью из них отличался Николай Московский, известный более между книжниками под именем Графа.
Представительный по внешности и развязный на словах. Граф (настоящим именем его книжники почти совсем не называли, а всегда величали Графом) обладал такою смелостью, что часто в дом или в гостиницу, к какому-нибудь именитому господину, являлся без приглашения и с особенным тактом умел предложить и заинтересовать его своим товаром. При продаже какой-нибудь книги он так умел обставить покупателя, что тот ему платил за рубль пять и десять рублей и был в восторге от своего приобретения, а при покупке дорогие и редкие издания забирал за ничтожную цену.
Бывали такие случаи, что Граф наживал по сотне рублей в день и мог бы составить хороший капитал, но он не берег денег и прокучивал их. Кроме того, он имел особенное пристрастие к шикарству и самозванству, любил, что называется, пустить пыль в глаза. Когда ему удавалось устроить какое-нибудь выгодное дело и заполучить хороший барыш, то у него непременно являлась фантазия выказать себя богачом, а иногда и именитостью. Он покупал или брал на время хороший костюм, ездил на лихачах по богатым ресторанам, гуляньям и там кутил, как миллионер, — даже сигары для шику закуривал пятирублевыми кредитками.
Один раз он в своей мании к самозванству дошел до того, что купил офицерский костюм и саблю и в такой одежде не только разгуливал по Невскому, по садам и ресторанам, но заходил в именитые дома и рекомендовал себя графом, отчего и получил это прозвище. Другой раз они с Екшурским забрались в дом к какому-то богатому господину в Поварском переулке (рассказ самого покойного Екшурского), желавшему продать свой дом. Граф, выдавая себя за сына известного винного откупщика, а Екшурского за своего поверенного, окончательно сторговал у этого господина дом, очень выгодно дня последнего, причем
