Герои стареют, выходят в тираж или погибают. В этом еще нет социального пессимизма. Но социальный оптимизм требует, чтобы этому была противопоставлена побеждающая молодость, будням завоеванной Солнечной системы — огромные перспективы нового, третьего тысячелетия. Все время ждешь, что пессимизму пролога будет противопоставлен пафос новой победы человеческого гения и труда, что Быков поведет первую в мире звездную экспедицию (а тем, кто читал предыдущую рукопись Стругацких «Возвращение», известно, что так и будет). Однако в рукописи этого нет; нет и эстафеты поколений, которая может быть противопоставлена какой-то уходящей эпохе.
Но, даже при таком истолковании сюжета повести (если это повесть), равновесия частей в ней, четкой конструкции, все же нет.
Не вызывает, конечно, возражений включение в текст вставных новелл, подобных превосходному рассказу о гигантской флюктуации или повести об одноногом Пришельце. Но весь цикл марсианских рассказов очень косвенно связан с остальными частями повести и носит самостоятельный характер. Кстати, к ним совершенно необходимо примыкает еще один рассказ о Марсе, раньше опубликованный, который почему-то не включен в повесть.
Для читателей, знакомых с героями повести по прежним произведениям Стругацких, — а на это, по-видимому, рассчитывают авторы, — было бы интересно узнать, что же происходит в Урановой Голконде на Венере, открытой в романе «В стране багровых туч».
Кстати в некоторых рассказах, поскольку главное в них — психологические конфликты, действие вполне может быть привязано к любой планете, в частности — и к Венере. К ним можно отнести главы-рассказы: «На Дионе. На четвереньках» и «Бамберга. Нищие духом».
Кстати о последнем рассказе и о некоторых других. Вызывает сильное сомнение возможность сосуществования социалистической (или коммунистической) и капиталистических систем через сорок-пятьдесят лет, в условиях покорения всей Солнечной системы, да еще в формах уже отживающих (в рамках ООН). Или это попытка найти формы сосуществования с современной американской научной фантастикой?
Несколько частных замечаний:
Во многих других произведениях братьев Стругацких упоминаются марсианские ящерицы— мимикродоны. Где они в повести? Их — нет.
Реализация завтрашнего дня в снижении романтики Космоса (это ведь завтрашний или послезавтрашний день) в повести Стругацких очень удачна. Но все же какая-то специфика должна остаться. Пусть на Марсе, «на дворе», температура «81 градус мороза». Но вряд ли возможны на космических кораблях «этажерки», «книги» и едва ли не «комоды» и «самовары».
Писать дальше — значит уже редактировать рукопись братьев Стругацких. Но сейчас, на данном этапе, редактировать ее должны они сами (а может быть, и писать дальше).
Частный вопрос (литературно), но главный с издательской точки зрения: можно ли использовать эту рукопись — полностью или частично — для альманаха «Мир приключений»?
Мне лично казалось бы целесообразным (и очень интересным), выделив цикл рассказов о Марсе, напечатать его в Альманахе. Но, учитывая сроки выхода альманаха и отдельных книг, можно лишь выразить пожелание, но не принять решение.
Кирилл АНДРЕЕВ.
6.09.61.
Дорогой Борик!
Наверное, ты получил уже статью. Я ее прочитал, посоветовался с друзьями (Андреева еще не видел) и пришел к выводу, что надо из нее вынуть 2-ю, 3-ю и 4-ю стр. Вынул, стал читать — и что же! — статья стала лучше. Посмотри и скажи.
Второе. Пришла рецензия Андреева на «Стажера». Пересылать ее я, пожалуй, не буду, громоздко, а вот ее главные положения.
1. «Написана повесть умно и талантливо, но торопливо и фрагментарно».
2. Авторы произвольно и очень неудачно объединили эти в общем разрозненные рассказы фигурой Ю. Бородина.
3. Неудачно название, стажер в действии не участвует и не является глазами авторов.
4. В отличие от других трилогий, «Стажер» хорош — фигурой Юрковского, «это очень яркий герой, с очень сложным и одновременно цельным характером, и это большая удача авторов». Он всех заслоняет.
5. «Юра должен либо совсем исчезнуть, либо получить свою судьбу, свой характер и принять участие в действии».
6. «Внешний сюжет повести — облет Солнечной системы, внутренний — смерть старого представления о героизме и победа нового героизма, растворившегося в пафосе труда».
7. «Все время ждешь, что пессимизму пролога будет противопоставлен пафос новой победы гения и труда, что Быков поведет первую звездную… Однако в рукописи этого нет; нет и эстафеты поколений, которая может быть противопоставлена уходящей эпохе».
8. Предложено показать Урановую Голконду и перенести на Венеру «Нищих духом».
Вот, в общем, и все. Остальное — разговоры для тех, кто рукопись не читал.
Жду ответа. Твой Арк.
Большой привет маме и Адке.
P. S. Начальство все настаивает отдать «Стажера» в альманах. Я отговариваюсь ожиданием Жемайтиса. Привет тебе от Толи Днепрова.
Дорогой Боб!
Сидел я это сидел над Андреевской критикой и решил вот что. Надо бы действительно Венеру дать. Махонькую главку, куда и Бамбергу перевести. Задумал — сделал. Набросал черновую главку на семнадцать страничек. Идет все вместе таким образом: после последней марсианской главы «Облава» идет новая глава «Венера. На берегах Урановой Голконды». Затем идет «Венера. Нищие духом». Затем идет «Тахмасиб. Гигантская флюктуация». Затем «Эйномия. Смерть-планетчики», затем «Диона. На четвереньках» и дальше по-старому. Ну-с, это все в порядке предложения. Если ты в принципе не возражаешь, черновик тебе вышлю, а ты тогда его как следует переделаешь, утвердив те идеи, которые тебе понравятся, и выбросив те, что тебе не поличат. Писал я без ссылок на художественный вкус, блевотно писал, ты уж извини.
Это о делах. Теперь о развлечениях. Прочитал я в «Неве» интереснейшую повесть — это 6, 7,8 №№, Глеба Алехина «Мертвый хватает живого». Интересна она помимо всего прочего (детектив) еще и тем, что наводит на размышления о возможности применения такого метода в нашей литературе. Метод в том, что движущей пружиной повести служат не внешние события, не психологические скачки, а философско-логические идеи. Прочитай и напиши свое мнение.
Как у тебя дела в рассуждении отпуска? Отпустят тебя или нет? Об этом отпиши скорее. А неплохо будет проболтаться вместе недельки две, никуда не спеша, со смаком все обговаривая и набираясь новых идей, а?
Статью нашу Андреев раскритиковал, я возражать не стал, хотя критика не показалась мне убедительной. Андреев сказал, что через недели две сам выступит в «Литературке» со статьей, да мне в это как-то не шибко верится. Треплы они все, эти баре из ССП. Что Андреев, что Кассель, что все остальные. Активно они начинают двигаться только тогда, когда им самим наступят на хвост. Как Казанцев — задвигался мартышкой прямо. Ну, черт с ними. Мы еще посмотрим вместе эту статью и, возможно, все же сунем ее куда-нибудь.
Вот пока все. Целую, твой Арк.
Привет маме и Адке.
Дорогой Боб.
Неприятные известия.
Меня забрали в армию на три месяца, буду стажироваться в одной из академий на казарменном положении с послезавтра до Нового года, с отпусками на воскресенье. Т. о. «Стажер» придется делать порознь, и притом срочно. Времени уже мало. Пиши и присылай мне свои соображения. Пиши чаще. В казармах, я думаю, найду время для работы.
Действуй.
Жму руку, твой Арк.
Дорогой Боб.
Приехал вчера на побывку, получил твое письмо. Только без паники. В нашем случае обстоятельства сильнее нас, а посему придется нам применяться к обстоятельствам. Работай, присылай, я тоже буду работать (гл. образом по твоим материалам) и посылать, глядишь, все и будет хорошо.
Относительно мамы. Я от нее тоже не имею ничего, послал ей письмо, ответа нет. <…>. Пиши еще раз. Я написал.
В «ЛиЖи» за 4 окт. в статье о журнале «Урал» некто Лобанов облаял «Возвращение».[331] Опять та же история, то же недомыслие и скудоумие, то же барское пренебрежение и пр. Я как-то не реагирую. Надоело, понимаешь, реагировать. Даже какое-то удовлетворение испытываю. Если, мол, «ЛиЖи» ругает — значит, даже в уральском варианте что-то удалось.
А я, брат, снова в казармах. Прочно, до Нового года. И ничего, знаешь ли. Глупая и формалистическая военная жизнь на 3 месяца — не так страшно. Лишь бы не навсегда. Построения, направо, налево, кругом, встать, мать, трах-тах, тах… Ничего. Это не опасно, переживем. К тому же меня поставили командиром, так что я еще в привилегированном положении. Ну, а ты не дрейфь. Работай. Я буду приходить домой каждую субботу и буду надеяться, что сразу обнаружу у себя на столе конверты и бандероли от моего брата и соавтора.
Целую крепко, привет Адке,
твой Арк.
…Перед пультом толпилась целая куча явных мальков. Они переругивались, размахивая руками, и отпихивали друг друга… Мальки взревели. Кого-то стащили с кресла и выпихнули прочь. Он был взъерошен и громко кричал:
— Я же говорил!
— Почему ты такой потный? — презрительно спросил его Панин (стр. 93).
— Ну, — сказал Панин, — чтобы в такой обстановке остаться че-ло-ве-ком, надо озвереть.
Он схватил Гургенидзе за шею и согнул его пополам (стр. 106).
