спирт.
Секретными были объявлены и вакцины, вот вам списочек: противочумная, холерная, сибиреязвенная, химическая сорбированная тифозно-паратифозно-столбнячная, оспенная, туляремийная, бруцеллезная, ботулинический анатоксин, секстаанатоксин. А еще – сыворотки: противостолбнячная, противоботулиническая, противогангренозная.
Трепещи, читатель! Хоть задним числом.
Внешняя политика и внешняя торговля. Тут свои секреты. К примеру, «себестоимость обслуживания иностранных туристов в СССР, соотношение этой себестоимости с продажной ценой на туристские путевки». Ну и еще патенты и лицензии и все такое прочее международное секретное.
Ну, взбодрились, инвалиды гласности, страдатели за свободу слова? Поняли, что зря ноете? Видите, какой прогресс! Жить стало лучше, жить стало веселее? О чем и речь! А то вы вечно всем недовольны…
По мне, так самым смешным был пункт с интимным названием «Связь». Там были объявлены секретными «сведения по вопросам радиозащиты от враждебной пропаганды и использования соответствующих радиотехнических средств». А также «о слышимости или напряжении поля радиостанций иностранных государств на территории СССР».
Слышимость, слава Богу, была вполне терпимая – разглашу вам эту гостайну задним числом. Мы слушали «голоса» долгими зимними вечерами и, несмотря на старания органов, более или менее представляли себе картину мира и понимали, какое место занимает в нем наша бедная страна и наши туповатые бюрократы, которые в итоге все просрали. Иными словами, свобода СМИ существовала в полный рост. Не припомню ни одной животрепещущей темы, которая не обсуждалась бы гласно, открыто и неподцензурно! Вражескими, правда, голосами.
А утром, придя на работу, мы валяли дурака и сочиняли всякую ерунду про надои, приросты, подъемы и отстои.
Но идиотизм – плавно переходим наконец к сегодняшнему дню – не был безграничным. Я прекрасно помню случаи, когда на обкомовских держиморд находилась управа. Когда совсем уж распоясывались и не давали вздохнуть, кто-то – да хоть и я сам – писал заметку куда-то в центральную московскую газету, которая была органом уже не какого-то затрапезного обкома, но самого ЦК! И оттуда давали грозный окрик, а мне из обкома слали письменный ответ. Вот смеху-то было.
И сейчас ровно та же картина, только с поправкой на глобализацию. Немецкий обком оборзел, а американский ЦК поставил его на место.
Русский «Форбс» – форбсее всех «форбсов»!
Это все мы изобрели, русские! Наша схема!
А нам за это ни danke, ни thank you.
И на том спасибо…
Царствие небесное Пиночету
Когда в Сантьяго де Чили наш генерал Котелкин, один из начальников всех росвооружений на тот момент, рассказывал мне про Пиночета, он весь аж светился и говорил:
– У нас тоже будет свой Пиночет… А вот же он, уже пришел!
Дело было весной 2000-го, так, для справки.
На авиасалон в Чили тогда съехалось множество людей, давно связанных с Латинской Америкой. Не скрою и скажу сразу, что я слышал немало свидетельских показаний типа: «Помню, группу сторонников Альенде привезли на Кубу – так их на носилках из самолета выносили, люди встать не могли после пыток. Некоторые сошли с ума после того, что с ними сделали военные».
Меня такие рассказы попросту возмущают. Русским такие разговоры вести нельзя, нам тут лучше молчать. Нам-то нечего рассказать про изможденных колымских зэков, которых наши коммунисты выпустили живьем во внешний мир, чтоб те жаловались.
Что же касается количества жертв – по данным самих левых, – то нам и тут придется краснеть: три с половиной тысячи человек. А мы свои тоже можем подсчитать достаточно точно, ну плюс-минус десяток- другой миллионов. У нас больше людей отравилось метиловым спиртом при Горбачеве! На минуточку.
И про советскую экономику мы тоже ничего хорошего сказать не можем, никто и не думал, находясь в здравом уме, перенимать наш опыт, – кроме тех случаев когда это происходило под дулом не то что пистолета, но танка.
Чудесная, уютная, чистая, спокойная страна, по накалу безмятежности и легкости бытия сравнимая разве что с простодушной Австралией. Довольно богатая, кстати сказать. И такой она стала при Пиночете.
Про все это я думал, сидя в кабине истребителя-бомбардировщика Hawker Hunter – поди знай, может, того самого, который пикировал на Ла-Монеду. Я думал свою нереалистическую сказочную фантазию про то, что если б кто-то из русских генералов в том же 73-м году скинул старых пердунов, собравшихся в Политбюро, взял бы власть и построил в стране нормальную жизнь. Но нет! Все мы знаем, что наши генералы не той закалки. Слабо им. «Смело входили в чужие столицы, / Но возвращались в страхе в свою», как сказал по похожему поводу нобелевский лауреат Бродский.
Наши генералы прекрасно себя чувствуют. Никто их не сажает, и не судит, и не выдает. Ну да хоть тех, которые давали приказ расстреливать рабочих в Новочеркасске в 1962, что ли, году. У нас все в порядке! Может, энкавэдэшных генералов как-то пожурить хоть посмертно, которые командовали концлагерями? А авторов законов про жен и детей изменников родины? Прекрасные были людоедские законы. А как мы казаков стребовали с англичан? В 1945-м? И как их чекисты вешали во внутренней тюрьме Лубянки?
Про Пиночета мне рассказывал там близкий ему человек, Мигель Краснов. Бригадный генерал. Сражался с повстанцами, воевавшими с оружием, которое в 1973 году привезли кубинские товарищи. Там до сих пор полно схронов! Какие повстанцы?! Не было ничего, только Виктор Хаара пел на стадионе, а военщина давила безоружных студентов! Откуда у вас такая информация? Из советских газет? А, то есть вы построили картину по советским пропагандистским штампам!
Хорошо тогда сработали цековские аппаратчики. Люди верят до сих пор. А это была всего лишь операция прикрытия, ведь и Альенде был весь кремлевский, и кубинцы не сами по себе полезли в Чили, и не на свои деньги они это все проворачивали, а на наши, кровные…
С Пиночетом ясно, но и Краснов, получается, преступник! Конечно, а как еще назвать офицера, который сражается против иностранных наемников в своей стране? По оценке чилийских военных, наемников – кубинцев и восточных немцев – в Чили тогда проникло больше 10 тысяч. А оружие, чтоб вы знали, туда везли в мешках с сахаром, который Альенде по-дружески закупал на Кубе.
Краснов в 2000-м был еще на воле, это после левые его посадили. Мы вечерами выпивали с ним в ресторане офицерской гостиницы, он рассказывал про маму и бабушку, которые научили его русскому языку. А больше он ни с кем по-русски не говорил, не было никого наших. Язык у него чистый, густой как в «Тихом Доне», с замечательным фрикативным «г» – оно у него даже лучше, чем у меня. Краснов мне по- человечески очень понравился. Мы с ним вообще, может, в родстве состоим: наших с ним матерей фамилия – Марченко.
Донские казаки не раз звали Мигеля в гости. Но он ждал официального приглашения – ну в самом деле, не туристом же ехать. Так и не дождался. А идея поставить Дзержинского обратно вызвала куда больший отклик, чем мысль о приглашении Краснова на Дон.
Ну, в общем, тут много можно про это. Тема человеческой неблагодарности – она безгранична. Вот еду я как-то в такси по Сантьяго де Чили и беседую с таксистом все про то же.
– Ненавижу, – говорит, – Пиночета! Чтоб он сдох!
– Что он тебе сделал?
– А ничего. Но – диктатор ведь!
Господи, образумь этих людей! Человек отдал власть гражданским добровольно и сидел себе тихо, внуков воспитывал. На родине причем остался, а мог бы свалить.
Я сказал таксисту:
– Ты должен быть по гроб жизни благодарен Пиночету!
– И за что же? – непонятливый попался.
