состава преступления через два с половиной года после того, как они его возбудили. Когда столько шоу было, когда интервью Скуратов давал налево и направо.
– В таких случаях людям чаще всего засчитывают срок, какой они уже отсидели.
– Ну я ж, слава Богу, не сидел.
– Радуйся! А еще, помнишь, такой был шутливый заход: «В жизни каждого человека настает момент, когда он должен определиться, с кем он – с братвой или с ментами».
– Это откуда?
– Не помню.
– Это не про меня. А третьего пути не существует, чтобы и не с братвой, и не с ментами? Вообще, насколько я понимаю, грани между братвой и ментами вообще не существует в нынешнем понимании криминальной субкультуры. Воровское сообщество раньше называлось не братвой. Иначе. В рамках понятий были честные воры, фраера и мусора. И по понятиям менты и воры не могли между собой пересекаться ни в какой форме.
– А сейчас – легко.
– Более того, воры не могли работать. Не могли никоим образом сотрудничать даже с цивильным государством – исполкомом, собесом, они не могли получать пенсии, пособия. Не могли пользоваться благами этого государства. Не могли жениться, детей иметь – потому что это способ, которым на тебя государство может потом надавить. То есть это полное изолирование себя от государства вообще… Это такая культура, которая выросла из казаческой традиции, когда полностью люди уходили, рвали с московским царем и жили своим умом. Они изобрели свой язык, язык офеней. После в воровскую субкультуру был добавлен и очень сильный еврейский элемент.
– Еврейский?
– Конечно. Половина фени – это же идиш. Фраер – чисто еврейское слово.
– Да. Похоже на идиш. Это означает, кажется, жених.
– Огромное количество еврейских слов в фене, ты что! Евреи шли либо в революцию, либо в бандиты. У них третьего-то пути не было – в университеты поступать. Поэтому еврейские налетчики – они и в Америке были еврейские налетчики. Еврейская мафия – она же не хуже итальянской.
– Да, и потом евреи додавили итальянцев.
– Поэтому в русской воровской субкультуре очень силен казацкий элемент и очень силен еврейский элемент. Эти два несовместимых понятия (казаки и евреи) – в воровской субкультуре соединены. Основой этой субкультуры было отрицание государства. Прежде всего – Московского государства. Неподчинение, непризнание, неповиновение. А нынешняя бандитская субкультура не отрицает государства! Можно работать, можно занимать посты, можно жениться, можно иметь детей, можно быть ментом – и в то же время быть уважаемым авторитетным вором. И эта субкультура, поскольку она более беспринципна, она более жизнеспособна, чем та, которая была раньше.
– Я сейчас только прочитал Лимона новую книжку «По тюрьмам», где он описывает, как он сидит в Саратове в централе и там ему местные бандиты говорят: «Эдик, ты такой умный, авторитетный, самостоятельный, наглый, пора тебя короновать». Ничего, да?
– Это тебе Лимонов рассказывал?
– Это в книге он написал.
– Ну, он соврет, дорого не возьмет. Но… принимается как версия.
– Так вот дальше он говорит: вы знаете, да нет, не надо, я писатель. Те: не, мы тебя будем короновать, ты очень нам подходишь. – Вы знаете, у меня есть некоторые косяки, я там писал не то иногда и описывал некоторые свои поступки, которые не совместимы со званием законника. А те опять говорят: да ладно, сейчас уже и жениться можно, уже другая система. И он говорит: я, типа, еле отвязался от них.
– Да, да… Судя по книге «Это я – Эдичка», было у него некое гомосексуальное приключение. С негром на помойке. Хотя, с другой стороны, как сказал классик, «один раз – не пидарас».
– А я потом, при случае, спрашиваю одного серьезного блатного про эту ситуацию, насколько это реально, чтоб с таким косяком короновали. Т о т говорит: да ну, ребятам просто скучно было, и они исключительно от скуки могли такое обсуждение затеять. Бывает, запускают какую-то мульку и долго потом ее обсасывают. И кто-то это может принять всерьез… Да… Шутки шутками, а Кириенко был министром и был под тобой, так? Ты его воспитывал фактически?
– Нет, погоди, – почему это он был подо мной?
– Но ты же был вице.
– Ну и что? Министерство топлива и энергетики курировал Борис Ефимович Немцов, как ты, наверное, помнишь. Если ты помнишь, его взяли на работу в следующей должности: Борис Ефимович Немцов был первый вице-премьер тире министр топлива и энергетики.
– Это он так из губернаторов сиганул?
– Да. А первым замом у министра топлива и энергетики был Сергей Владиленович Кириенко.
– А Бревнов сидел у них в Нижнем?
– В РАО «ЕЭС» он сидел. Его назначили вместо Дьякова руководить РАО «ЕЭС» России. Чубайс стал первым вице-премьером тире министром финансов. А я стал вице-премьером тире председателем Госкомимущества. Олег Сысуев был вице-премьером тире министром социального обеспечения. Потом, когда я ушел в отставку, когда Гусь с Березой начали дрючить правительство, где-то в декабре – январе, когда разразилось дело писателей, начали на Чубайса наезжать и так далее, – правительство реструктурировали. Чубайс остался просто первым вице-премьером, а министром финансов сделали Задорнова. Боря стал просто первым вице-премьером, а министром топлива и энергетики сделали Кириенко. Вот эти две ветви разделили, и тогда Кириенко стал министром. А при мне он был первым заместителем министра топлива и энергетики.
Комментарий Коха
Ко мне приехал Борис Немцов, это было в 1996 году. Как сейчас помню, с дикого бодуна он приехал из Нижнего, и улетал он в Штаты. Ему делать было нечего, и он с утра заехал ко мне, потому что у него разрыв был, свободное время до самолета. Боря приехал ко мне в 9 утра. Первый вопрос, который он мне задал, был такой: «У тебя выпить есть что-нибудь?» Я, грешный человек, и то сказал: «Я пить не буду. У меня рабочий день! Тебе лететь, а мне работать». И вот он бухал один.
Вообще-то Борис малопьющий, но в тот раз он что-то не на шутку разошелся. Он выпил и сказал: «Там у меня в коридоре сидит мальчик, я хочу, чтобы его назначили директором “Норси”» (это «Нижновгородоргсинтез», или попросту – Нижегородский нефтеперерабатывающий завод).
Здесь нужно пояснить, что в тот момент как раз формировались все нефтяные компании, а они, как известно, у нас вертикально интегрированы: добыча, переработка, бензоколонки. Борис Ефимович тогда сказал, что свой завод, находящийся на его территории, то есть Нижегородский нефтеперерабатывающий завод (в городе Кстов), он ни в какую такую вертикальную интегрированную компанию не отдаст. И, пользуясь большими связями с Борисом Николаевичем, таки не отдал. Потому что в его, Ефимыча, представлении это был такой бриллиант, который не по зубам никому, и шли бы они все на фиг – все эти Богдановы, Алекперовы и прочие там разные нефтяники. Будем, решил он, создавать нефтяную компанию без добычи. Просто переработка и бензоколонки. Одним словом – новаторский подход. Резонно спросить: а нефть где брать? Ну, чтоб ее перерабатывать? Ответ Бориса был прост: «Будем покупать, ее на рынке до хера». И вот такого рода компанию, без собственной добычи, он пробил. И назвалась она «Норси»…
Потом, естественно, компания без добычи начала загибаться. Никто не хотел ставить ей нефть: у всех же нефтяников задача прежде всего свою переработку загрузить. Вот она и помирала потихоньку. В конечном итоге ее, по-моему, «Лукойл» все-таки купил. Так закончилось Борино восстание против экономических законов – компания обрела добычу, правда, несколько экзотическим способом, путем ее поглощения. Стоило ли людей мучить и доводить «Норси» фактически до банкротства? Но сейчас – не об этом.
Я, кстати говоря, очень интересно с Немцовым познакомился (в принципе я шапочно его знал и раньше, но это не считается). Он приехал снимать директора Горьковского автозавода Видяева и назначать на его место Пугина, который обещал ему золотые горы. Что он подымет, что всё-всё-всё. А завод как раз проходил перевооружение в рамках программы перехода на производство «Газели». От легкового автомобиля к микроавтобусу и грузовичку. Хорошая идея, как выяснилось. Это все перевооружение, всю эту
