— Предположим пока, что это кэп. — Он сел на диванчике напротив двери и тоже закурил. — Воспользуемся арифметикой. Болл выдерживал музыку около пяти минут. Двадцать три пятнадцать минус пять будет двадцать три десять. Около двадцати трех десяти или двадцати трех пятнадцати ты видел капитана внизу. Кандер принял телеграмму в двадцать три ноль один. Именно в это время здесь и должен был появиться капитан. Предположим, что он заглянул Кандеру через плечо. Кандер сидел спиной к двери, в наушниках, так что гостя он ни услышать, ни увидеть не мог. Гость успел прочитать телеграмму. У него действительно должны быть железные нервы и навык в подобной работе, потому как он спокойно дождался, когда окончится связь, чтобы долгое молчание не возбудило подозрений в арматоре, ну а потом ударил Кандера в затылок первым попавшимся под руку тяжелым предметом. Стоп… Каким?
— Первым попавшимся. Сам сказал.
— Подумай. Здесь тяжелые предметы не валяются. Ящик с инструментами всегда находился на полу, примерно около левой ноги радиста, когда тот сидел за работой. Так что убийца должен был попросить Кандера: извини, дорогой, ты не мог бы подвинуться, мне нужно достать молоток, чтобы заткнуть твою глотку. Боюсь, что Кандер такую просьбу не выполнил бы: он очень не любил, когда ему мешали в работе.
— Ох уж эти твои милые шуточки… За его спиной висел лом. Вчера ты им высаживал дверцы шкафа.
— Да, лом — единственная здесь доступная тяжелая вещь. Но ты попробуй в этой клетке им размахнуться. Тут же зацепишься или за подволок, или за рундук. А не размахнувшись, убийца в лучшем случае только скинул бы Кандера со стула, что привело бы того в ярость. Подраться он любил, только, думаю, гость не собирался устраивать здесь рыцарский турнир.
Малерт схватил лом и начал им манипулировать. Это закончилось тем, что он поцарапал потолок и сорвал занавеску с иллюминатора.
— И правда, тесновато, — проворчал он. — Тогда чем?
— Не знаю. Может, ты скорей додумаешься. Шкаф стоял открытый и пустой, потому что Кандер накануне вынул все бумаги, намереваясь поработать, так что место укрытия трупа напрашивалось само собой. Тащить труп по коридору, потом по лестнице до борта он не мог. После того как убийца решил вопрос с трупом, он запустил музыку. Таким образом он смещал время убийства. Оставалось только уничтожить радиостанцию, взять журнал телеграмм и с чувством выполненного долга отправиться восвояси, чтобы, если, конечно, это был капитан, выпить рюмку-другую со шкипером и старшим механиком, обеспечивая себе еще и мощное алиби. На тот пожарный случай, если кому-нибудь придет в голову обвинить капитана в убийстве.
— Капитан… — проговорил Малерт. — Что мы о нем знаем? Пару месяцев назад он прилетел в Сайгон с договором в кармане и едва снизошел, чтобы представиться офицерам.
— Если прикинуть, мы все друг о друге почти ничего не знаем. Внешность описать, пожалуй, могли бы, а больше… Ты, наверное, уже успел заметить, что на этом судне не очень склонны к откровениям. Можно сказать, редкостная коллекция молчунов.
— Не прикидывайся наивным. На такие суда не вербуют жемчужин мирового флота. Здесь у каждого своя причина держать язык за зубами. Например, у тебя.
Грей пожал плечами.
— Никто моей биографией не интересовался. Хватило документов.
— Да, конечно, — отозвался Малерт с иронией, — очень достоверные документы. Трудовая книжка, выданная в Гонконге, панамский паспорт и договор…
— Договор английский, коллега… Думаю, у тебя не лучше. А может, тебе просто захотелось послушать рассказ о моем трудном детстве? Изволь, не помню, когда в последний раз мне удавалось найти такого благодарного слушателя.
— Я не хотел тебя обидеть, извини. После твоей гениальной дедукции мы должны принять решение, как поступить с капитаном.
— У тебя еще есть сомнения? Ты ведь получил конкретное распоряжение арматора. У тебя в руках доказательство.
Малерт снова нахмурился.
— Арестовать капитана по одной только телеграмме? И потом, где уверенность, что команда пойдет за мной?
Вдруг кто-то начал дергать дверную ручку, Малерт схватил ломик и отошел к стене, Грей, пока поворачивал в двери ключ, успел шепнуть:
— Не наделай глупостей. Только если нападет первый…
На пороге стоял третий офицер. И невооруженным глазом было видно, что он крайне возбужден.
— Ребята, скорее на мостик. Корабль… встречным курсом…
Прежде чем уйти, Малерт погасил свет, запер рубку и спрятал ключ в карман.
Поначалу, пока глаза не освоились с темнотой, они двигались медленно, шаг в шаг. Впрочем, темнота не была полной: луна хоть и зашла, но звезды в тропическом небе светили ярко, их блеск, отраженный гладкой поверхностью океана, рассеивал вокруг тусклое свечение. Неожиданно чья-то рука схватила Грея за плечо, и он услышал голос Болла:
— Посмотри сам. Идет контркурсом.
Они находились на левом крыле мостика, Болл размахивал у него перед носом каким-то предметом. Бинокль. Грей поднес его к глазам. Сначала на фоне звездного неба он с трудом разглядел темный контур вентилятора третьего трюма, потом — горизонт. Черное море почти совпадало по тону с черным небом. Если бы он тысячи раз не наблюдал подобного явления, то никогда бы не отличил одно от другого. Никаких опознавательных огней корабля видно не было.
— Нет ничего на контркурсе, — проворчал он, опуская бинокль. Теперь он видел хорошо, именно так, как должен видеть моряк ночью. В рубке, кроме рулевого, никого не было. Рядом с ним стоял Болл, около них, с биноклем у глаз, Малерт.
— Не совсем контркурсом. Пятнадцать градусов левее.
Второй офицер снова поднял бинокль, изучая поверхность моря. Есть… Два сигнальных огонька, один выше, другой ниже. Корабль проходил на расстоянии нескольких миль.
— По всей видимости, идет из Южной Африки к Бенгальскому заливу. В этом районе трасс пролегает немного.
Грей еще не закончил фразу, а Болл уже начал хохотать.
— Эй, мистер офицер, что-то в вашей географии перепуталось…
— Ты забыл о смене курса, — произнес Малерт тоном почти поучающим. — Так что, вероятнее всего, он идет из Южной Австралии к Восточной Африке.
Грей выругался.
— Ну да… Совсем забыл, хоть и сам в свое время заметил. Что, черт побери, творится с этим идиотским курсом?
— Точно, — буркнул сразу скисший Болл. — Шеф приказал. Распоряжение капитана. Только это что-то из ряда вон… Плывем из Сингапура в Кейптаун через Антарктиду?
— Сегодня после полудня старик пришел на мостик и приказал проложить курс на сто градусов левее. При этом он любезно объяснил, что это согласовано с арматором. Когда же я выразил удивление и добавил, что впервые об этом слышу и вообще все это выглядит странно, он грубо меня оборвал, бросив, что арматор дает распоряжения капитану, а не первому офицеру, которому платят только за подчинение приказам капитана. Что мне оставалось делать? Это теперь я понимаю, что он просто хотел уйти от преследования военного корабля и самолета, а потом в безопасном месте смотаться. Пропал бы где-нибудь на островах Индонезии, и ищи ветра в поле.
Болл от удивления начал заикаться:
— Что это… что еще за военный корабль? Кэп хочет смотаться? Вместе с судном?.. Вместе с нами?
Грей толкнул Малерта локтем. Тот досадливо крякнул, давая понять, что осознал глупость своих излияний при Болле, который понятия не имел об их подозрениях. У Грея, правда, мелькнула мысль: уж так ли неосознанно действовал Малерт?
