по жестам, и по смыслу разговора ощущалось: пилот одновременно раздосадован и озадачен. Казалось, даже шипящий звук его речи приобрел особенно раздраженный оттенок.
Ану-инэн уселась обратно в кресло, изящным движением широкого зада потеснив развалившуюся как ни в чем не бывало Голди, и демонстративно зевнула. Андреа остался стоять на месте и, ожидая, чего там придумает Марсианин, принялся смотреть на экран — по нему продолжала лениво ползти невразумительная панорама планеты. На фоне клякс и пятен внизу время от времени виднелись более правильные серые образования, наверное города, пересеченные вдоль и поперек сеточками дорог. Андреа прищурил глаза, попытавшись разглядеть подробности одного из них, но внизу полыхнула яркая белая вспышка, а когда он проморгался, то вместо города внизу было грязное овальное пятно дымного водоворота, сквозь которое проблескивали огоньки пожаров. «А так ли нам надо вниз?» — задал себе вопрос Андреа, и с неудовольствием признал, что ответ тут отнюдь не очевиден.
В тягостном молчании прошло несколько минут, прежде чем Марсианин снова заговорил.
— Значит так. Влипли вы, ребята, и я вместе с вами.
— Ой, как интересно! Но где-то сегодня я уже это слышала! — подала голос Голди. Марсианин до ответа на реплику опускаться не стал, а продолжил речь:
— Поэтому садится на Планету придется контрабандой. Причем контрабандой не в сюжете, а по-тихому. Есть тут один парень, Лак-Жак по имени, он этими делами давно уже крутит. …, я даже не знаю, куда он нас привезет, и сколько с меня за это спросит! А деваться некуда, так что готовьтесь, а я сейчас его вызову, только вот в открытый космос выйти надо.
Окончив речь, Марсианин повернулся к пульту, и с хрустом воткнул отключалку — на этот раз она сработала с первого раза, наверное для разнообразия.
Планета снизу застыла в неподвижности, а спиралевидный циклон, до сих пор весело вращавшийся прямо по центру ее видимой части застыл на пол-обороте. После этого Марсианин пошарил под пультом, достал оттуда пистолет с толстым стволом («Знакомая штучка!» — откомментировала Голди), и отодвинул боковую фальш-панель. За ней оказался круглый люк, на котором сверху вниз красовались: череп-кости, трафаретная надпись «DENDЖER!», еще один трафарет «р о в е р ь д а в л е н и», и наконец, в самом низу висела бирка 'Срок очередной проверки ></emphasis
За люком открылся все тот же черный космос с синеющими звездами и кусочком замершей планеты. Андреа в ужасе схватился за стойку, ожидая услышать вой вырывающегося воздуха, чмоканье лопающихся глаз и истошные крики умирающих — резервная память оказывается хранила и такую картину, невесть где виденную Создателем, и теперь услужливо подсунула ее Андреа.
Однако ничего не произошло, только Ану-инэн выдохнула «О-о-ой…» — похоже, она тоже знала, что в открытый космос выходят немного не так, а Марсианин с пистолетом в руке попросту шагнул наружу. Через секунду раздался хлопок выстрела, на экране гроздь из трех красных ракет прочертила по черному фону красивую дугу и, догорев, рассыпалась искрами. И только тут, почувствовав наконец удушье, Андреа сообразил, что до сих пор сдерживал дыхание.
С промежутками в минуту Марсианин выпустил пять или шесть ракет, и вернулся обратно, попутно объяснив:
— Если Лак-Жак еще работает, он меня засек, и скоро здесь будет.
— А если не работает? — невинным голосом задала вопрос Голди.
— Тогда он скоро здесь не будет, — ответил Марсианин, и принялся закручивать красный штурвал.
Оказалось, что сказав «скоро», Марсианин не покривил против истины: он даже не успел снова усесться за пульт, как на безжизненном черном фоне скользнул длинный и узкий серый силуэт, оставляющий за собою расплывающийся шлейф дыма, а когда этот силуэт приблизился, так что можно было различать детали, Андреа ахнул про себя.
К «Пронзателю Вселенной» приближалась ракета — именно ракета с остекленным носом и круглыми иллюминаторами в борту. Плавные обводы нарушали только две орудийные башни и торпедный аппарат, уступами размещенные следом за пилотской кабиной. Треугольные стабилизаторы украшали большие красные звезды, а рядом с овальной дверью красовалась надпись «Морально Устойчивый».
— Плохи дела у Жака, предпоследний в ход пошел, — откомментировал зрелище Марсианин, и объяснил:
— Он в свое время у коммунистов базу купил по дешевке, вместе с бригадой старых эсминцев: «Верный», «Надежный», «Чуткий», «Морально устойчивый» и «Политически грамотный». Я думал, на «Чутком»прилетит, а он уже на «Моральном» пилит.
— Доломал что ли? — поинтересовалась Ану-инэн, глядя, как эсминец подползает под днище «Пронзателя»
— Да нет, конструкция-то проста как первый в мире трактор: минимум деталей, но … заведешь. Правда, у этих изделий есть один маленький недостаток: одноразовые. Чтоб долететь и геройски погибнуть. Поэтому заправочной горловины у них не предусмотрено. Лак-Жак конечно на этих кораблях кое-чего модернизировал, но в двигатели и системы лезть боится, потому что как и почему там все работает, до сих пор не понял никто. По всем статьям эта посудина даже с места сдвигаться не должна, однако летает же. Так что с заправкой у него хреново.
— А ведрами через воронку в предохранительный клапан заливать нельзя? — с живостью задала вопрос Голди.
— Так и заливают, когда есть кому.
Марсианин повернул голову так, что многократный отблеск ламп в глазах можно было воспринять как «иронический взгляд искоса, низко голову наклоня», и добавил:
— Вот вас трое, денег нет — возьмет да пристроит к воронке.
— Нет, нафиг! — отрезала Голди. — Я как-то ключи от бака потеряла, а надо на операцию ехать. Анка воронку держит, а я с ведрами бегаю… Второй раз меня это вытворять никакой Жак не заставит. Пусть он будет хоть трижды Лак!
— Ну не трижды, а дважды, однако спасибо на добром пожелании! — раздался новый голос. Девушки просто резко повернули головы на звук, а Андреа пришлось обернуться: в проеме коридора стоял тот, кто без сомнения и был Лак-Жаком.
До сих пор Андреа в глубине души опасался, что ожидаемый спаситель-контрабандист окажется жукоглазым наподобие Марсианина, или того пострашнее. Опасения не оправдались: Лак-Жак несомненно был человеком, причем человеком весьма представительным: его пузо наверное весило столько же, сколько и остальное тело. Но впечатления лишнего веса, который обречен таскать на себе несчастный владелец, это пузо не производило, а казалось скорее мягким тараном, с помощью которого Лак-Жак способен смести со своего пути любое препятствие, или высадить любую дверь, даже если б это оказался тот люк в открытый космос. Одет контрабандист был отнюдь не в заношенный скафандр, а в длиннополое расстегнутое нечто, с засаленным жилетом под ним, полосатые брюки, примерно с сантиметр не доходящие до лаковых туфель, и венчал костюм блестящий черный цилиндр, лихо сдвинутый набекрень. Несколько выбивалась из стиля виднеющаяся под сюртуком расстегнутая кобура с торчащей ручкой чего-то огнестрельного. И рукоять оружия, и сама кобура уже давно потеряли свой первоначальный цвет, но зато приобрели специфический лоск и блеск предметов, долго и часто используемых.
— Я приношу свои извинения, что вошел не постучавши, но право же, ведь у меня нет причин считать себя незваным гостем? Марсианин, дружище, ты подал мне сигнал, и вот он я тут! Не торопись рассказывать, позволь мне угадать самому… Этот молодой человек наверняка Инспектор, который запутался настолько, что даже сам Творец ему может помочь. А эти две дамы… О, знаю: одна та, которая ему полагалось спасти по сюжету, а другую он вытащил из какой-то передряги по собственному почину, и именно из-за этого у него теперь проблемы. Я прав?!
Голос Лак-Жака ни был слишком громким, ни слишком пронзительным, но вся его речь уложилась во время, за которое другой человек не произнес бы ее и наполовину, и к финалу у Андреа немного заложило уши. Он непроизвольно сглотнул, и увидев, что Марсианин продолжает молчать, начал говорить сам.
— Мне придется немного подправить вас, уважаемый… — Андреа вспомнил, что в его мире контрабандистов величали по-другому, и быстро поправился:
