Голос со стороны платформы же сварливо отозвался:
— Я б вышел, да с ходилкой проблемы. Благодаря некоторым…
— Я схожу гляну? — спросила Голди, и не дожидаясь разрешения решительно двинулась вперед. Ану открыла было рот, что бы ее остановить, но передумала. Что касается Андреа, то испугавшись вновь заговорить дуэтом, он решил смолчать с самого начала: в результате промолчали они тоже хором.
— Э-э! Э-э!!! — зарычал У-у, который успел найти на полу обломок блестящей трубы, и теперь орудовал ею как рычагом, разжимая дракиновские челюсти. Увидев, что Голди идет вперед, его не дожидаясь, он нажал на трубу сильнее, раздался хруст, и челюсти ящера наконец-то разжались. Не желая тратить время на возню с зубами второго дракина, У-у попросту взялся своими мохнатыми лапами за его бесформенное тело, ближе к шее, и рванул. Полетел новый фонтан зеленых брызг, останки конвоира свалились на пол, и лишь его голова осталась висеть на шее мохнатого, слово странное, хотя и не совсем безвкусное украшение.
Несколькими шагами догнав Голди, У-у занял позицию у нее за спиной, и умерил темп, приноравливаясь к ее походке. Вот они подошли к мусоровозке, Голди запрыгнула вверх через откинутый борт, пошевелила ногой кучу обрезков какой-то ткани, нагнулась… И сразу же распрямилась, держа в руках какой-то круглый металлический предмет.
— Эй, народ! Глядите, кого я раскопала! — воскликнула она, возвращаясь, и приподняла находку повыше, под мертвенный свет люминесцентных ламп.
— Привет! — удивленно произнесла Ану-инэн, первой разглядевшая, что держит Голди в руках. Андреа шагнул вперед, присмотрелся, и подумал, что сам бы сказал если и не то же самое, то тем же тоном точно.
Круглый металлический предмет в руках девушки оказался головой робота-бригадира. Судя по всему, со времен расставания бригадиру пришлось не сладко: одна из защитных линз была разбита, а вместо объектива в глазнице шевелился металлический обломок с торчащим пучком оборванных проводков. Сетка, закрывающая динамик-рот сеткой была загнута, динамик прорван в нескольких местах, а на самой поверхности головы красовались несколько глубоких вмятин.
— Хорош, не правда ли? — спросил робот, и рваные края черной бумаги диффузора задергалась в такт словам.
— Эк тебя… — сочувственно заметил Хлебски. — Совсем Док озверел, да?
— Озвереешь тут, — отозвалась голова. — Мне шесть тонн галакредитов дали, на год взяток, а эти вот трое мало того, что до припадка довели, так еще забрали все разом. Как будто не знают, сколько полагается! Между прочим, — оставшийся глаз робота нацелился на Андреа, и железячка в пустой глазнице с тихим жужжанием тоже повернулась в его сторону, — Док хочет тебя разыскать, и побеседовать. Так сказать тряхнуть стариной, профессию вспомнить. Любит он это дело, надо заметить!
Хлебски побледнел так, что это стало заметно даже при здешнем освещении.
— Спасибо, мальчики-девочки за помощь, — нервно проговорил он, сунул локальник за пояс, сделал короткий поклон непонятно в чью сторону, и быстро закончил:
— Но мне пора, знаете ли, опять же в эпизоде ждут… Всего хорошего, не поминайте лихом! — насчет лиха Хлебски договаривал уже на бегу, рванувшись обратно, к тому повороту откуда его только что привели Юлькины дракины.
— Чего это он, сдурел что ли? — грубовато спросила Голди, и голова пояснила:
— Наоборот, поумнел скорее. Мало ли, еще Док решит, что он с вами.
— Настолько серьезно? — удивился Андреа, и в разговор вмешался У-у:
— Док очень серьезный. Шуток не понимает, и сам шутить не умеет.
По тону мохнатого было неясно, то ли он таким способом дет понять, что дело — швах, то ли, по простоте душевной, он объясняет, что Доку бесполезно рассказывать анекдоты, над которыми он все равно смеяться не будет.
Вспомнив, с каким энтузиазмом ретировался Хлебски, Андреа подумал, что наверное все же имеются в виду не анекдоты.
— А чего тогда ты тут голос подал? — подозрительно поинтересовалась у головы Ану-инэн, видимо тоже пришедшая к подобным выводам. — Ты ж теперь нашу троицу должен ненавидеть во все дыры?
— А смысл? Да хоть обненавидься, толку-то мне с этого теперь — валяйся себе на свалке, пока не проржавеешь напрочь. А так, сейчас вот дорогу к водопаду покажу, уже развлечение.
— К водопаду, значит? — ядовито протянула Голди, и пояснила: — Скорее он нас к этому самому Доку доставит, авось простят. Ведь так?
— Нет, не так. У него все, как у людей: башка долой — из сердца вон. Ну что, пойдем?
Андреа помедлил а затем спросил:
— У-у, а ты как думаешь? По мне, так хрен редьки не слаще. Что Юлька эта, дракинами распоряжающаяся, что Док этот…
— Я так думаю… — важно пробубнил У-у, и принялся старательно думать, время от времени почесывая затылок — возможно для того, чтобы подстегнуть неторопливо шевелящиеся мысли. Процесс затянулся надолго, и когда Андреа уже собрался плюнуть на все, и действовать без подсказки, мохнатый наконец доверительно сообщил:
— Я подумал. Док, он же не злой. Но и не добрый. Он как машина!
«Насколько я успел понять, он и есть машина!» — усмехнулся Андреа, но прерывать речь У-у не стал.
— Он хочет деньги обратно. Ему их отдадите, и все будет хорошо. Только он все равно вас потом захочет вылечить, чтобы другие так не делали.
— Ну и что в итоге-то?! — не выдержал Андреа, которого медлительная речь мохнатого начала раздражать.
— А то, что Док все равно лучше.
— Ты хотел совета? Ты его получил! — все так же язвительно заметила Голди. — И что решаем?
— А что решать? — недоуменно ответил Андреа. — Пошли мыться к водопаду. Хоть вонять не так будем, а там Док, не Док… Все равно тут никто задерживаться не собирается, или я ошибаюсь?
— Ну, наконец-то, договорились! — прохрипела голова эксбригадира. — Значит так: сейчас прямо, вдоль рельсов, потом сбоку такая дверца будет, и за ней лесенка железная…
Дорога до водопада оказалась ценной уже тем, что упомянутая роботом железная лесенка увела от мусорного тоннеля на два этажа выше, так что теперь вонь, окружающая Андреа и У-у при каждом их движении из техногенно-органической стала просто органической. В основном, конечно, это было удобно для девушек, которые могли просто увеличить дистанцию, и наконец-то подышать более или менее чистым воздухом — в новом проходе было заметно холоднее, и тянул сквозняк, что создавало иллюзию свежести.
Здесь тоже имелись на полу рельсы, но сильный налет ржавчины на них — в закрытом-то пространстве — давал надежду на то, что пользуются этими рельсами не так уж и часто. Голова по собственному почину сообщила:
— Этот ход был создан очень давно для какого-то из сюжетов, но так и не был использован, а теперь по нему и вовсе никто не ходит. Даже я, и то случайно про него узнал. Вот скоро развилка будет, давайте-ка направо… Шум слышите?
Действительно, после развилки впереди начал различаться равномерный шум, в котором, по мере приближения к его источнику, все явственней угадывался шум падающей воды. Еще одна развилка, поворот, и глазам всех открылась картина, при виде которой маленький отряд остановился. Общие ощущения выразила Голди:
— Ни фига себе водопад! А что ж тогда канализация дырявая?
Действительно, рокочущий шум издавала вода, небольшой, но бойкой струйкой извергающаяся из коленоподобной трубы, выходящей из потолка, и уходящей в стену. В колене имела место проржавленная дыра, из которой струйка и била, а дальше вода уходила в щели между плитами. Там, где она растекалась по полу лужей, на бетоне уже образовался толстый слой ржавых отложений.
— Может, и канализация, — сухо сообщила голова. — Но вода вполне нормальная, У-у подтвердит. Он же ее на своем этаже потом для чая брал, трубу за бетон вбил, вроде родник, а на самом деле там эта же
