подготовка к переговорам по закупке самолета, то все исходные данные должна была выдать фирма- изготовитель, но материалы, с которыми пришлось работать, были получены неофициальными путями. Это если выражаться мягко, а если назвать вещи своими именами — то путем промышленного шпионажа. Похоже, заказчик хотел получить компрометирующие данные на самолет либо воспользоваться результатами чужого труда, а может быть, преследовал и обе эти цели одновременно. В подобной ситуации задавать какие-то вопросы было бы большой ошибкой.
Сирил Мэндел всегда утверждал, что ему все равно, в какой стране он живет и на каком языке говорят окружающие. Жить надо там, где спокойнее и проще зарабатывать деньги, а как называется это место — Саратов ли, Нью-Йорк или кибуц Бер-Шалаим, — абсолютно без разницы. Он убеждал в этом окружающих и одновременно себя, зная, что в глубине души ему всегда будет отчаянно хотеться вернуться в свой город… И с тем большим ожесточением Мендэл отстаивал в разговорах и статьях позицию «гражданина мира», тем более мрачными красками рисовал свою жизнь на родине, сознательно забывая все хорошее, что там было, и подчеркивая неприглядные стороны. И теперь, зная, что работает против России, он пребывал в странном состоянии — все вроде бы казалось правильным и справедливым, бизнес есть бизнес, и проигравший должен остаться за флагом. Но в то же время где-то в подсознании таилось ощущение, что некто Кирилл Менделев совершает предательство.
Тихонько запел сигнал телефона. Вместо номера на индикаторе определителя появилось кодовое слово: звонил представитель заказчика. Сам клиент так ни разу и не встретился с Мендэлом, да и его представитель тоже сразу же предупредил, что хотел бы остаться неизвестным. В принципе, Мэндел при желании мог бы залезть в базу данных телефонной компании, сломать защиты файлов и узнать номер «представителя», а потом, пройдя по цепочке дальше, узнать и его личность. Но зачем? До сих пор все шло гладко, «представитель» платил наличными столько, сколько требовалось, и вообще выполнял все контрактные условия. Так зачем же искать себе на голову лишних приключений?
— Алло? Мистер Мэндел?
— Да, я.
— Вы говорили, что, возможно, сегодня закончите работу?
— Даже не сегодня, а прямо сейчас. Фактически уже закончил, так что можете приезжать хоть немедленно и оформить все как положено.
— Прекрасно. Я так и сделаю. Буду через полчаса, если только не попаду в пробку.
Мэндел положил трубку и улыбнулся: шесть часов утра. Даже здесь, в Лос-Анджелесе, какая может быть пробка в такое время? Полчаса… Как раз и Олег придет, сразу можно будет с ним рассчитаться, и прочь из этой до смерти надоевшей конуры с кондиционированным воздухом! Деньги в банк, хотя… Надо бы несколько дней поболтаться где-нибудь на море, чтобы вычистить из мозгов все эти уравнения, характеристики, всякие цэ-игреки и омеги-зет. Скорее всего стоит смотаться куда-нибудь на Кубу: там народ еще только начал отходить от коммунистического прозябания, и за пару наличных долларов можно получить больше, чем на Багамах за сотню по кредитной карточке.
Консьерж позвонил через двадцать минут. Мэндел приказал впустить посетителя и направился к входной двери. Было слышно, как за стеной остановился лифт, и за односторонним бронестеклом двери появился знакомый силуэт «представителя» — молодого, но уже начинающего тучнеть человека, который ни разу не назвал своего имени, и его спутника, сухощавого мужчины среднего роста с «дипломатом» в руке. «Дипломат» был небольшой, простецкого вида, но при его виде Мэндел почувствовал легкое возбуждение: он-то знал, что должно скрываться внутри.
Сирил распахнул дверь и, пропустив гостей, захлопнул ее за ними.
— Вы сказали, что отчет готов? — спросил «представитель», не оборачиваясь.
— Да, вот он.
— Хорошо. Математика, программы и прочее?
— Вот, здесь.
Мэндел обошел сухощавого и показал на лежащую поверх бумаг коробочку с магнитооптическим диском.
— Чтобы работать с ним, потребуются какие-нибудь ваши пояснения?
— Нет, я специально постарался, чтобы проблем не было. Знаете, как это неприятно — вроде бы сделал работу, а потом еще полгода тебя дергают: то неясно, это непонятно… Так что тут все!
— Хорошо. В прошлый раз вы упоминали, что просчитали один интересный маневр…
— Да, я это вынес в специальный раздел, как договаривались. Вот, — Мэндел быстро пролистал отчет, отыскивая нужную страницу. — Здесь. Как я и говорил, при резкой перекладке ручки управления из вот этого положения… — палец Мэндела указал на оттененный сине-красным пунктиром небольшой участок на графике, — так вот, при даче ручки отсюда одновременно вправо и вверх до второго барьера нагрузки на скоростях в диапазоне от четырехсот до. четырехсот двадцати километров в час, система искусственной устойчивости выдает на рули неадекватный сигнал, и аппарат переходит в неуправляемое падение.
— А что это за фотографии?
— Это сверхзвуковой лайнер «Ту-144». Он разбился на авиасалоне в Париже в 1973 году по аналогичной причине. В тот раз от него слишком близко прошел «Мираж», экипаж уходил от столкновения. Самолет перешел в пикирование и при попытке выйти из него разрушился.
— Вы хотите сказать… — заинтересовался «представитель», но Мэндел перебил его:
— Нет, тогда вряд ли все было подстроено. Для этого летчик «Миража» должен был очень хорошо знать, когда и как пересечь путь «сто сорок четвертому».
— Интересно. А почему подобный дефект появился и на современном самолете?
— Это не дефект. Судя по тем документам, которые вы мне выдали, вероятность выхода на подобный режим для «Крыла» близка к нулю. Тем более что даже при повторении парижской ситуации летчик самолета-препятствия должен сознательно загонять «Крыло» на совершенно конкретный критический режим, действуя при этом с точностью автомата. Впрочем, как я уже сказал, тут все написано, а на диске есть еще несколько графиков с иллюстрационными видеороликами.
— Понятно, — проговорил «представитель». — Что ж, вы хорошо поработали, Сирил. Давайте займемся расчетом.
— Может, подождем моего напарника, он скоро придет… — начал Мэндел, но сухощавый, уже открывая «дипломат», впервые подал голос:
— Да нет, ждать не стоит… Ого! Гляньте, что у вас с монитором?!
Сирил Мэндел удивленно вскинул брови и повернулся к компьютеру, пытаясь понять, что удивило гостя.
Выстрелы прозвучали тихо, гораздо тише хруста пуль, вгрызающихся в тело. Сирил Мэндел не успел даже вскрикнуть — болевой шок от первой же раны милосердно выключил его сознание на все оставшиеся несколько секунд жизни.
Сухощавый не зря попросил его повернуться. Очередь из «ингрема» с глушителем не швырнула тело в глубь комнаты, а прижала к стене. Когда он отпустил курок и труп Сирила осел, «представитель» оценил результаты работы:
— Вполне аккуратно. Не то что некоторые: забрызгают все вокруг так, что ступить нельзя, не посадив пятна на обувь или одежду.
Сухощавый пожал плечами: дескать, халтурить не привык, и шагнул назад. Выложил из «дипломата» небольшую пластиковую коробочку и положил на освободившееся место отчет и диск, а коробочку пристроил на системный блок компьютера. Улыбнулся, посмотрев на очередную романтическую встречу Дика с Джейн, и вместе с «представителем» направился к двери. Все шло по графику, и перестраивать таймер взрывателя не понадобилось.
Когда они садились за руль, мимо пронеслась черно-белая полицейская машина с завывающей сиреной. Не такое уж редкое зрелище для Лос-Анджелеса, но «представителю» почему-то показалось, что именно эти копы едут осматривать место убийства израильского подданного с русским именем Олег. Про убийство американского подданного Сирила Мэндела они узнают позднее.
