– Видели? Не слишком похожи на раненых. Союзнички! Загрузились, как кукуруза в мешок. Ну, теперь вы убедились, майор? Сегодня утром наши американские благодетели начали операцию «Свобода воли», – с явной горечью сказал хорват и разъяснил: – Это значит, что они пожелали смазать лыжи и оставить нас разбираться между собой.
Тамашаивич почувствовал, что начинает верить хорвату.
– Господи, – негромко взмолился он в пространство, уже не слушая и не стесняясь хорватского офицера, – сделай так, чтобы это было правдой!
А хорват продолжал говорить как бы с самим собой и потихоньку терял ровную интонацию.
– Мастера чужими руками жар загребать. Все время только и делали, что прятались за нами и пихали броней в спину. Довольно! Десятки тысяч лучших сынов Хорватии оплатили своими жизнями их паршивые интересы, а теперь они бегут, и мы узнаём об этом в последний момент…
До Тамашаивича дошли последние слова собеседника.
– Не расстраивайтесь так, коллега, – негромко сказал он. – Сербский народ оплатил свою свободу много дороже. Кстати, не посоветуете, в каком районе Загреба лучше взять домик?
– Что вы имеете в виду? – удивился хорват.
– Думаю наведаться к вам в гости через полгодика. Вместе с Народной Армией Республики Трансбалкания.
– Да неужели вы еще не навоевались! – вскинулся хорват. – Перемирие – дело ближайших дней.
– А потом? – майор был упрям.
– Потом – мир, мирный договор!
– На каких условиях?
– На условиях справедливого раздела территорий и установления новой границы.
– Это какой же?
– О Боснии забудьте! Она наша и Керимбеговича. Там уже не осталось ни одного этнического серба!
– Зато осталось полно сербских могил…
– Белград вы, конечно, получите обратно, – продолжал хорват.
– Спасибо! Чего уж там, забирайте и его! Сможете возить туристов и показывать им лунный ландшафт, оставшийся на его месте.
– Это Бог наказал вас за то, что вы бомбили Дубровник, Вуковар, Осиек…
– А кто вас покарает? – перебил его майор. – За ваши зверства в Северной Сербии, Крайне, на Черногорском побережье…
Каждый из них давно копил аргументы, оправдывая свое собственное участие в гражданской, по сути, войне, и теперь был рад редкому случаю доказать свою правоту не пулей, хотя, конечно же, разговор двух майоров на нейтральной полосе никак не мог повлиять на детали грядущего мирного договора.
А пока командиры, перед тем как в конце концов прийти к соглашению, необходимому им обоим, увлеченно углубились в топонимику и фактографию балканской войны, их спутники были заняты совсем иным.
Отойдя в сторонку, они уже беседовали почти по-дружески. Попробовав ракии, хорватский трубач, в свою очередь, угостил серба Джуро солдатским ромом. Разговор быстро и незаметно перешел на то, о чем все, осознанно или нет, тосковали одинаково – о довоенном времени.
– А я до того, как забрили, – рассказывал трубач, – дудел на саксофоне в джаз-банде ресторана «Регина» в Загребе. Слыхал о таком? Нет? Да ты что! Классная тусовка!
– А у нас самое отвязное веселье было… – перебивал его Джуро.
Говорить и думать о войне никому из них не хотелось.
Примечания
1
От англ. bug – жук
2
Местопребывание штаб-квартиры ЦРУ.
3
Гяур – у исповедующих ислам название всех немусульман.
4
Город во Франции, в XVI в. важнейшая крепость гугенотов.
5
Жители Хорватии.
6
Непонимание вызвано сходным звучанием в английском языке слов «bad» (плохой) и «bed» (кровать). Серб полагает, что его собеседник устал и хочет спать.
