В конце 1933 г. по требованиям штаба РККА и УММ РККА было принято решение усилить боевые возможности танков прорыва, в частности сделать их способными к прорыву заранее подготовленных укрепленных полос обороны. Но для этого мощности 76-мм полкового, да и дивизионного орудия уже было, конечно, недостаточно, и потому необходимо было усилить его до уровня корпусной артиллерии. Таким образом, уже на этапе получения ТЗ основное вооружение тяжелого танка определялось, как «пушка калибра 107-мм или тяжелая гаубица калибра 152-мм». Кроме того, в выдвинутых «рекомендациях» звучала желательность одновременного обстрела двух целей, что автоматически предусматривало наличие в танке не менее двух тяжелых орудий, повышало требования к его артиллерийскому вооружению до уровня корпусной батареи.
Прикидки показывали, что разместить такое мощное вооружение вкупе с броней толщиной 40-60 мм, надежно защищающей от снарядов дивизионных пушек, на боевой машине массой до 75 т (как то предполагалось ранее) невозможно. Поэтому тяжелый танк нового типа с самого начала был обречен на достижение рекордного веса в 90 т.
Для того чтобы придать ему требуемую подвижность, мощность двигателя должна была составлять не менее 900 л.с. Поэтому танк проектировался под двигатель М-34, форсированный до 970 л.с., или же «Испано-Сюиза 18» мощностью 1150 л.с., переговоры о покупке которого велись для нужд ВВС.
Проектирование танка начато Н. Барыковым в ОКМО на основании материалов, полученных при переговорах с итальянскими танкостроителями фирмы «Ансальдо», проработок ЭКУ ОГПУ. а также эскизных проектов танков Т-42 и ТП-1. Ведущим инженером по вооружению танка был назначен П. Сячинтов. Всею было разработано шесть основных вариантов танка, получившего индекс Т-39.
10 июня 1933 г. на специальном заседании НТК УММ РККА эти варианты были рассмотрены вместе с проектами 100-тонного танка Гроте ТГ-6 и 75-тонного танка фирмы «Ансальдо». По результатам сравнительного анализа ОКМО под руководством С. Гинзбурга и Н. Барыкова были разработаны еше три варианта (вернее – два, но один из них имел две версии установки вооружения в башнях), которые рассматривались на заседании НТК 9 августа.
Последние были признаны «весьма удачными» и послужили образцом для изготовления деревянных моделей в масштабе 1:10, которые после заседания макетной комиссии вместе с пояснительной запиской спецкурьером прибыли к наркому обороны К. Ворошилову. В декабре 1933 г. он докладывал председателю Комиссии обороны СССР В. Молотову: «
Это ли письмо оказало свою решающую роль или какое-то иное, сегодня не так важно. Плавное, что уже в феврале 1934 г. танк Т-39 исчезает из планов УММ и Треста специального машиностроения (Спецмаштрест). В то же время подвергшийся было забвению Т-35 был извлечен из нафталина, и производство его продолжилось, равно как продолжились и попытки усиления его вооружения и бронирования.
Глава VII. Колеса или гусеницы?
Оперативный размах действий мех-соединений требует наличия их оперативной подвижности, для чего все основные типы машин, входящие в состав мех-соединений, должны иметь двойной ход – колесный и гусеничный
Из доклада «О системе танкового вооружения на 2 пятилетку»
.
Начавшийся новый 1933 г. ознаменовался тем, что «система танко-тракторно-автоброневооруже ния РККА», принятая в 1929 г., была сочтена в основном качественно выполненной, и на вооружении РККА уже имелись пять основных типов танков:
а) малый танк разведывательного типа – Т-37 А,
б) легкий танк общевойскового типа – Т-26,
в) легкий танк оперативного типа – БТ-2,
г) средний танк качественного усиления – Т-28,
д) мощный танк особого назначения – Т-35.
Все эти танки, кроме стремительно устаревших танкеток Т-27 (которые должны были уже постепенно заменяться малым плавающим танком Т-37А), были детищами требований упомянутой «Системы…», выпускались серийно или осваивались промышленностью. Имеющиеся в СССР танковые школы готовили кадры для эксплуатации этих танков и их ремонта. Казалось бы, чего можно желать более? Но такое пожелание все же вскоре возникло.
С момента создания танковые части в СССР рассматривались как средство качественного усиления пехоты и конницы. Как уже говорилось, в конце 1920-х предлагалось сводить танки в отдельные батальоны и полки, которые в зависимости от типов танков включались в состав стрелковых частей и соединений либо оставались в резерве Главного командования, с тем чтобы танки помогали пехоте «прогрызать» линии обороны противника. Но заместитель начальника штаба РККА В. Триандафилов считал, что прорыв вражеской обороны должен осуществляться иначе.
В конце 1920-х в своих выступлениях на Совете обороны он неоднократно поднимал вопрос об отказе от стратегии равномерного наступления на всем фронте, но за концентрацию войск на направлениях главного удара. Чтобы за счет мощного прорыва фронта на узком участке и стремительного продвижения своих войск на территории противника перейти к расчленению вражеских группировок, их окружению и уничтожению по частям. Это было возможно лишь при постоянном упреждении неприятеля за счет высокой мобильности собственных ударных соединений. В. Триандафилов считал, что в войнах будущего необходимо эшелонировать собственные наступающие войска в глубину, чтобы после прорыва линии фронта пехотой при поддержке танков сопровождения мощный эшелон развития успеха, ядром которого стали бы «оперативные танки», потряс бы тылы противника на глубину до 70-100 км и вышел на оперативный простор. Его идеи всемерно поддерживал инспектор бронесил РККА К. Калиновский, который говорил, что «боевые свойства танков должны быть использованы в полной мере, и осуществить это возможно только в составе самостоятельного механизированного соединения, все части которого обладали бы приблизительно одинаковой подвижностью. Поэтому, не отказываясь от применения танковых систем в составе других родов войск, необходимо создавать специальные механизированные соединения…»
Специальная комиссия РВС СССР во главе с главкомом С. Каменевым пришла к выводу о том, что мотомеханизированные войска в составе РККА нужны и в организационном отношении они должны состоять из:
а) механизированных соединений, предназначенных для решения как самостоятельных задач в отрыве от главных сил войск армии (фронта), так и во взаимодействии с ними;
б) танковые части (соединения) РГК как средство усиления войск, действующих на направлении главного удара;
