треть… Исаак Моисеевич старался, чтобы всякое дело шло скорее. Он каждый день справлялся, как наши дела и каковы причины невыполнения программ… Может, он просто не доверял нам и потому все время торопил и опекал всех?» – вспоминал П. Левин.
Однако «танковое поголовье» расти по-прежнему не спешило. Правда, к осени предъявление танков несколько увеличилось, но приемка не разделяла радость наркома. Почти все машины, изготовленные сверх плана к новому 1943 г., были забракованы…
А в мае 1943 г. в наркомате произошло подлинное ЧП.
Читатель уже не раз встречал на страницах «Истории советского танка» упоминание о С. Гинзбурге. Его роль в формировании облика отечественного танка трудно переоценить. Практически все знаковые машины создавались с его непосредственным участием или под его непосредственным руководством. Он дал путевку в жизнь танкам Т-26, Т-28. Г-33, Т-35, Т-40. Т-43, Т-46-1, Т-46- 5. Т-100; им были выработаны требования к танку «нового типа», удивительно напоминающие А-20, разработан Т-50, доводился «до кондиции» Т-34. Его жизнь прервалась именно в рассматриваемый период и самым трагическим образом.
«Семен Александрович прожил короткую, но яркую жизнь, – вспоминал конструктор Н. Шашмурин, – он был наиболее грамотным из наших специалистов-танкостроителей своего времени. Но трагически погиб в разгар войны…»
В начале войны С. Гинзбург исполнял обязанности заместителя начальника, затем начальника Отдела главного конструктора (ОГК) НКТП, параллельно являлся заместителем Ж. Котина (замнаркома НКТП) по вопросам создания и внедрения новой техники.
В 1942 г. он не только руководил улучшением конструкции Т-34 и KB, вел разработку Т-43 и К В-13, а также «…он отдал тогда все силы для того, чтобы в короткий срок разработать и запустить в серию отечественные самоходные установки. И полному ему много времени приходилось проводить у нас на Уралмашзаводе», – вспоминал Л. Горлицкий.
История его гибели, обрастающая массой невероятных подробностей, кочевала из уст в уста, но до сих пор не опубликована… Автору доводилось слышать несколько ее версий, являющихся пересказами сказанного кем-то когда-то и от кого-то, но он хочет приводит здесь услышанную из уст Л. Горлицкого, который дружил с С. Гинзбургом при жизни, а после его гибели принял участие в судьбе сына.
« Ты спрашиваешь, как погиб Гинзбург? Да очень просто! Тогда наркомом у нас был Зальцман. Он был жестким человеком, а в начале 1943-го похвалиться новой техникой у нас было нечем! Много шло всяких разработок, а толку нет… А тут еще первое применение самоходных полков весной на Ленинградском фронте показан), что самоходки СУ-76 ломаются… Почти что целый полк из строя вышел. Сталин приказал разобраться. И тогда наш нарком нашел «крайнего» – Семена Александровича. Он был отстранен от работ и отправлен на фронт начальником ремслужбы одного из танковых корпусов…
Вскоре после этого Сталин поинтересовался у наркома, что сделано для устранения недостатков СУ- 76, и, узнав, что кроме отстранения Гинзбурга ничего, разгневался… Гинзбурга срочно отозвали, но поздно.
Надо было случиться такому, что в тот самый день, когда на фронт прибыл приказ об отозвании, Семен Александрович погиб от шальной пули при налете немецких истребителей…
Думаю, что отстранение Зальцмана с поста наркома перед Курской битвой было вызвано и этим случаем…»
Мы не знаем, насколько прав в своих суждениях Л. Горлицкий. но в начале июня 1943 г., поскольку прогресса в деятельности наркомата по-прежнему не наблюдалось, кресло наркома вновь стало вакантным. И 28 июня 1943 г. оно после короткой паузы было вновь возвращено В. Малышеву, которого И. Сталин назовет впоследствии «Суворовым советского танкостроения».
Как уже отмечалось ранее, первые сообщения о новом тяжелом немецком танке с броней 80 мм и вооруженном 75-мм или 88-мм длинноствольной пушкой поступили в СССР весной 1941 г. и вызвали определенный переполох. И было от чего переполошиться, ведь в кампании 1942 г. Германия собиралась выставить на поле боя первые подразделения таких танков.
Эта информация привела к тому, что в условиях жесточайшего цейтнота были разработаны и приняты на вооружение 57-мм противотанковая и танковая пушки большой мощности (ЗИС-2 и ЗИС-4), 107-мм танковая пушка (ЗИС-6), выполнены проекты 45- мм противотанковой пушки большой мощности НИИ-13 и ОКБ- 172 (нач. скорость бронебойного снаряда соответственно 880 и 950 м/с), начато проектирование 85- мм противотанковой и танковой пушек большой мощности ЗИС-23 и ЗИС-25 с нач. скоростью бронебойного снаряда 1100 м/с.
Несмотря на то что первые результаты модернизации артиллерийского вооружения РККА были получены еще до начала войны, все задуманные мероприятия в этом направлении завершены не были, а с началом широкомасштабных военных действий и вовсе отложены «на дальнюю полку».
Тогда же нач. ГАУ дал задание промышленности «всемерно форсировать выпуск подкалиберных катушечных боеприпасов» для пушек калибра 25-, 37-, 45- и 76-мм, а также разработать «тяжелое противотанковое ружье калибра 20-25мм с бронепробиваемостью 60-80-мм на дистанции 200-300 м подкалиберным боеприпасам».
Прошло еще несколько месяцев. прежде чем первый «Тигр» был захвачен при прорыве блокады Ленинграда и испытан обстрелом. Однако вскоре после этого Артуправление и Бронетанковое управление загудели, словно пчелиные ульи перед роевой горячкой…
Многие конструкторы отечественною оружия вспоминают, что в конце февраля 1943 г. в Ставке состоялось экстренное совещание, причиной которого стало применение немцами на Тихвинском фронте тяжелого танка «Тигр» (точная дата совещания неизвестна, но ссылки на его стенограммы приведены в переписке НКТП от27 февраля 1943 г.).
На указанном совещании присутствовали нарком вооружений Д. Устинов с заместителями, нарком танковой промышленности В. Малышеве заместителями, нарком боеприпасов Б. Ванников, руководство ГАУ и Г БТУ, ряд военных специалистов и ведущих работников оборонной промышленности. Сообщение делал начальник артиллерии Н. Воронов. Появление на Тихвинском фронте танков «Тигр» он назвал внезапным. Новые немецкие танки произвели на него, по его словам, потрясающее впечатление. «У нас нет пушек, способных бороться с этими танками», – были его заключительные слова. Возразить ему не смог никто.
В самом деле, первые испытания захваченных у «флашенхальс»* «Тигров» обстрелом из основных типов орудий РККА были неутешительны. Так, в телефонограмме Л. Устинову от 19 февраля 1943 г. говорилось: «Броневой корпус немецкого тяжелого танка « Тигр» (лоб. броня – 101 мм, борт, корма – 82 мм)
