помещение. Те, кому не хватало места, размещались у стен и в глубине зала. Ллуэллин увидел знакомые лица: хитрый Дюпре из Парижа, лондонская акула Элтон, Такава из Токио.
Ллуэллин переводил свой маленький, но мощный бинокль с одного ряда на другой, и тут его взгляд остановился на высокой женщине. На шее у нее была нитка жемчуга, а из кармана приталенного светло- серого костюма виднелся яркий платок. Она листала каталог и вдруг подняла глаза и посмотрела прямо на Ллуэллина. В бинокль он видел женщину совсем близко – достаточно протянуть руку, и коснешься ее. Белокурые волосы зачесаны назад и покрыты широкополой шляпой, кожа на ярком свету почти белая, на щеках мягкая тень. Она облизнула губы и неожиданно улыбнулась. Ллуэллину показалось, будто он попался на том, что подсматривает. Он ответил ей смущенной улыбкой и дружески помахал рукой.
Торги начались. Восемнадцать незначительных картин ушли с молотка за двадцать минут. Каждую продали быстро: аукционист называл цену, нараспев повторял ее, приговаривая: «Кто больше?» – и наконец объявлял покупателя. Настала очередь Понтормо. Ллуэллин служил в отделе приобретений музея Метрополитен и разделял мнение большинства, настроенного против покупки полотна. Его доводы были чисто субъективными. Старые мастера наводили на него скуку, а юноша на портрете к тому же имел высокомерный и наглый вид. Впрочем, ни мнение Ллуэллина, ни мнение комитета не имело значения. Джеральд Бонтанномо, директор музея, крайне редко прислушивался к советам, если речь шла о крупных приобретениях.
Стартовая цена составила двадцать миллионов долларов. Даже Ллуэллин, который обычно спокойно относился к деньгам, считал эту сумму неоправданно высокой. Через две минуты она стала вообще запредельной. До двадцати восьми миллионов дотянули трое, до тридцати – двое: музей Гетти, представитель которого находился в зале, и аноним, торговавшийся по телефону.
Цена быстро достигла тридцати пяти миллионов. Торг закончился на тридцати пяти миллионах двухстах тысячах, и новым владельцем картины был объявлен музей Гетти: «Портрет мужчины с алебардой» оставался в Соединенных Штатах. Было продано еще с десяток незначительных картин и один Брейгель, который немного заинтересовал Ллуэллина, но только с коммерческой точки зрения. Это игра. Если приобрести полотно по низкой цене, можно выждать годик и продать. Ллуэллин перестал поднимать табличку, когда цена поднялась до полумиллиона. Картину так и не продали. Ллуэллину и другим посвященным стало ясно, что никто не предложил резервированную цену. В опустевшем зале остались только дельцы и агенты, ищущие выгодных сделок.
Ллуэллин по-прежнему сидел на своем месте, делая пометки в каталоге. Это стало для него своеобразным ритуалом: он собрал уже несколько десятков каталогов, куда записывал суммы, за которые ушли крупные вещи, и свои наблюдения о том, как торгуются серьезные покупатели. Когда он поднялся, в зале оставалось всего несколько человек, и среди них – блондинка в сером костюме.
– Мне жаль, что вам не повезло с Брейгелем,– сказала она с легким акцентом, когда Ллуэллин проходил мимо.
Он остановился. Блондинка была почти такой же высокой, как и он.
– Мне просто нужна была какая-нибудь картина для выгодной сделки. Два года назад эта картина стоила практически столько же.
– Вы мистер Ллуэллин? – спросила она.
– Да. Но я что-то не припоминаю вашего имени, – ответил он, допуская, что они, возможно, уже встречались раньше.
– Я Астрид Харальдсен, и я прощу прощения за… – она будто подыскивала нужное слово, – если я несколько навязчива.
Ллуэллин тепло улыбнулся и приветливо посмотрел на нее. Он выглядел очень элегантно в своем синем пиджаке: копна седых волос, бронзовый загар – недавно он провел неделю с друзьями во Флориде, на острове Юпитер.
– Вы часто бываете в подобных местах?
– Только начинаю. В основном я хожу на маленькие аукционы.
– Коллекционируете?
Ллуэллину было приятно, что его выделили из всех.
– Это слишком дорого. – Она взглянула на каталог, который машинально сворачивала и разворачивала. – Я дизайнер. Интерьерный, – быстро добавила она. – Ищу необычные вещи для своих клиентов.
– Сегодня было не густо. Вообще-то, полная ерунда Галереи Дойла предоставили бы вам больший выбор.
Она впервые посмотрела ему прямо в глаза:
– Я хотела познакомиться с вами.
– Как мило, – он застенчиво улыбнулся, – очень мило.
Когда их глаза встретились, Ллуэллин ощутил внутреннюю силу Астрид, почти гипнотическое воздействие. Она, без сомнения, возбуждала его. Но она отвела взгляд, и возникшие было ощущения стихли.
Ллуэллин определил верно: она из Скандинавии. Похоже, решительна.
– У вас есть визитная карточка?
Впрочем, визитки она держала наготове.
– Портфолио. Я хотела бы показать его вам.
Он взглянул на ее визитку, где был указан адрес: отель «Уэстбери».
– Отлично, мы почти соседи!
Она улыбнулась:
– Я ищу квартиру. В отеле ужасно дорого.
