– Источник этой идеи хотел, чтобы объединялись только разведки наций. И что привлекать участников может только источник идеи. Когда я был в Бритонии, разведка бритонцев дополнила мысль, что участников может привлекать любой, кто подписался.
Хиратоги сделал глоток, усваивая информацию. Гривз, помедлив, тоже сделал глоток, давая понять, что терпеливо ждёт кивка Хиратоги. Ожидание затянулось на два глотка.
– Чтобы участвовать, нужно иметь за собой десять миллионов человек, – сказал Гривз и сразу сделал глоток, давая понять, что он всё сказал.
Хиратоги несколько секунд соображал. Потом сделал глоток, отсеивая ненужные слова, и прогудел:
– А поддержат?
Гривз, секунду помедлив, но не делая глоток, коротко ответил:
– Уверен.
Хиратоги сделал последний глоток и резюмировал:
– Через сутки.
Гривз сделал последний глоток и ответил:
– Хорошо.
Они синхронно поставили пустые чашки на столик и склонились в легком поклоне столику и мастеру. Гривз, поднявшись, пошёл к двери, при его приближении отъехавшей в сторону. Поклонившись на пороге, он встал за дверь. Дождавшись, пока слуга, сидящий у двери, задвинет её обратно, Гривз вздохнул и зашагал по коридору.
От Киото до Кагошимы было шесть часов лёта. У него был достаточный запас времени на то, чтобы протестировать и установить новый щит. Опыт подсказывал, что он ему потребуется.
Восемь часов спустя
Его не опознали вплоть до того момента, когда он выпал из круиз-режима прямо перед шлюзом Кагошимы и запросил разрешение на стыковку. Чёрное пятно «Гекатонхейра» висело прямо напротив второго шлюза, блокируя половину транспортного потока. Транспорта, впрочем, было немного.
Гривз откинулся в кресле и попробовал представить, что сейчас происходит внутри Кагошимы. У него не получилось, и поэтому он просто начал ждать развития событий.
Через минуту тишины на экране показалось личико оператора, которая деревянным голосом отбарабанила:
– В стыковке отказано, пожалуйста, покиньте зону.
Прикрывающие шлюз орудия нацелились на корабль, но огонь открывать не спешили.
Гривз сделал очень смурное лицо и глухо проговорил:
– Мне надо попасть внутрь. И я попаду, пусть даже мне придётся висеть здесь до смерти.
Через десять секунд одно из орудий выпалило. Щит тускло сверкнул сиреневыми искрами, гася импульс. Генератор щита компенсировал потери энергии на гашение импульса за несколько сотых секунды.
– Пусть даже она наступит скоро, – добавив в голос отчаянности смертника, сказал Гривз.
Через десять секунд шлюзовые орудия открыли непрерывный огонь. Индикатор щита задрожал у верхней отметки.
Гривз, откинувшись на спинку кресла, мрачно смотрел в камеру и гадал, сколько человек принимают видеосигнал.
Из тумана вынырнули четыре «Ястреба»[73] и обрушили на «Гекантонхейр» залпы плазмы. С другого торца базы к ним присоединился ещё один. Потом ещё один…
Индикатор щита, задрожав, пополз к нулевой отметке. Дополз. Корабль гулко задрожал от зарядов плазмы, врезающейся в корпус. Несколько мутных пятен появились на стекле рубки.
Гривз сделал ещё более мрачное лицо, добавил на него обречённости и шевельнул ногой. По рубке поползли струйки дыма.
Через секунду огонь истребителей оборвался. Три десятка истребителей зависли рядом, удерживая Гривза на прицеле.
Экран мигнул, и на нём появилось лицо оператора.
– В последний раз предлагаю покинуть пределы базы, – холодно прозвенел её голосок.
Гривз устремил в камеру измученный взгляд и тихо страдальчески провыл:
– По крайней мере, здесь будет, кому меня похоронить.
Оператор несколько секунд смотрела на него пронзительно-холодным взглядом и отключила видеосигнал.
Гривз опустил взгляд и устало прошептал себе под нос:
– Лучше уж умереть дома, чем жить хрен знает где.
Ещё через пять секунд замигало окошечко вызова.
Гривз секунд пять хмуро его рассматривал, а потом, добавив во взгляд несколько искорок надежды, принял вызов.
Женское лицо, появившееся на экране нателькомпа, являло маску. Неприступную маску легированной стали с узкими бойницами глаз и тонким шрамом рта. Рот чуть шевельнулся, медленно цедя слова:
