Анница возразила, но Клим был непреклонен, и сошлись на том, что она будет наблюдать за ними со стороны через щель в занавеси, а Клим проведет беседу.
Гонцы вошли, оставив оружие в прихожей.
— Хозяйка сейчас занята, она просила меня принять вас от ее имени, — встретил он гостей, внимательно наблюдая за их реакцией.
Похоже, отсутствие Анницы совершенно не смутило гонцов.
Один из них низко поклонился и, протягивая грамоту, сообщил следующее:
— Великокняжеский наместник боровский Василий Федорович Образец просит Анну Медведеву пожаловать к нему сегодня на военный совет. Поскольку Медведевка самое сильное укрепление на этом берегу, наместник хочет посоветоваться с владелицей об использовании возможностей имения в боевой операции. Воевода намеревается в этом месте пересечь Угру и нанести ордынцам неожиданный удар. В полдень он пришлет за хозяйкой имения одноместный возок и отряд из десяти человек охраны, который доставит ее в Боровск и привезет обратно после военного совета.
Анница внимательно наблюдала за обоими гонцами. Ничего не вызывало подозрений.
Клим осмотрел печать и грамоту.
— Это охранная грамота для хозяйки, подписанная наместником, — пояснил воин.
Клим извинился, вышел с грамотой, оставив гостей на Гаврилку.
Анница быстро прочла грамоту.
Податель сего направляется ко мне по моему велению с важным делом. Всем постам пропускать немедленно и беспрепятственно!
Наместник великого московского князя в Боровске Воевода Василий Образец
Анница кивнула и оставила грамоту у себя. Клим вышел и сказал гонцам:
— К полудню хозяйка будет готова ехать. А вы пока погостите у нас. Наши люди вас покормят.
— Спасибо! — поклонились воины и вышли.
— Гаврилко, — приказала Анница, — не спускай с них глаз. Заметишь хоть что-нибудь подозрительное — немедленно сообщай мне. Клим, садись на коня и скачи в Картымазовку. Покажи грамоту князю Холмскому — пусть скажет, не подделаны ли печать и почерк, — и сразу обратно!
…Клим вернулся через полтора часа. Князь Холмский подтвердил, что и печать, и почерк Образца подлинные. Более того, он знал, что воевода очень часто дает такие грамоты людям, которых ждет быстро с какими-либо срочными донесениями, чтобы сократить время на всякие проверки. Наконец, он добавил, что Образец недавно вернулся из ставки великого князя в Кременце, так что вполне вероятно, что он хочет обсудить какие-нибудь планы.
Однако ни великий князь Иван Иванович, ни сам князь Холмский пока никаких сообщений от него не получали, да и получать не могли, потому что ему не подчиняются, а подчиняются непосредственно великому князю Ивану Васильевичу. А Иван Васильевич как раз сегодня выехал на день в Москву, чтобы подписать мирное соглашение со своими братьями, Андреем Большим и Борисом Углицким, чьи войска уже на подходе к Угре.
Анница окончательно успокоилась и принялась готовиться в дорогу.
И тут случилась беда.
Пришла взволнованная Надежда и попросила Анницу поговорить с ней наедине.
— Очень боюсь за Настасью Федоровну, — озабоченно сказала она. — Я просидела с ней всю ночь, давала разные зелья, но ей становится все хуже и хуже.
Сначала я думала, она простыла. Но потом поняла, что это другое… — Надежда умолкла.
— Что… 'другое'? — спросила Анница. — Говори прямо, Надежда, что с ней?
— Я боюсь, что нам самим не сладить, — шепотом сказала Надежда, — а если она здесь останется — у нее навсегда может помутиться рассудок…
— Господи, да что ты такое говоришь? — поразилась Анница. — С чего вдруг?
— Не вдруг… Ой не вдруг… Она же так много пережила, бедняжка, ты сама знаешь, — и в позапрошлом году, и в прошлом… Сегодня ночью в ней как будто что-то сломалось. Иногда она даже не узнавала меня. Ее бросает то в жар, то в холод, но это не простуда. Это у нее от головы. Ей все время кажется, что она в плену — то у Кожуха, то у татар.
— Что же делать?
— Настеньку надо как можно скорее отсюда увезти. Если она тут останется, бесы страха полностью овладеют ею, и она не выживет. Я знаю человека, который может ей помочь. В Боровском Пафнутьевском монастыре старец Игнатий лечит такие болезни. Он и нечистую силу и бесов изгоняет, спокойствие духи возвращает. Надо везти ее туда.
— А дети?
— Дети с кормилицей пусть у нас останутся — а как иначе?..
Анница подумала.
— Я хочу ее видеть.
Они поднялись наверх, в спальню.
— Не подходите! — закричала Настенька, увидев их. — Не подходите ко мне! Отец, отец, где ты? Ты же обещал, что убьешь меня? Ты ведь не отдашь меня Степану… Сафат, где отец?
— Она не узнает нас, — сказала Надежда.
Анница подошла к Настеньке и обняла ее.
— Не-е-ет, — страшным голосом закричала Настенька. — Пусти меня! Ты хочешь меня задушить? Кто ты? Уйди прочь, я тебя не знаю!
— Пойдем, — отирая с глаз слезы, позвала Анница Надежду.
Они спустились в горницу.
— Собирайся, Надежда, поедешь вместе с ней. Клим, — позвала она Неверова, ожидающего в прихожей, — поедешь с ними тоже. Ивашко, Гаврилко, Кузьма и Юрий — в охране. Здесь старшим останется Гридя.
— А на чем повезем-то, Анна Алексеевна? — виновато спросил Клим. — Ваш возок-то свадебный, подарочный, с той зимы на санях стоит — летом-то все верхом ездили…
— Ах, леший меня раздери… — ударила по столу кулаком Анница. — Ладно! Знаю, что делать! Наталья, быстро одевай Настеньку в дорогу, Клим, вели седлать и готовить коней для нас всех!
Через полчаса Анница уже стояла в своем черном литовском костюме у дверей спальни и смотрела, как Надежда выводит, поддерживая под руки, совсем ослабевшую Настеньку.
— Слава Богу — пришла в себя, — прошептала она Аннице.
— Что это? Куда мы едем? — растерянно спрашивала Настенька.
— Дорогая, ты поедешь сейчас в Боровск в монастырь… Там ты переждешь, пока все это не пройдет, и я за тобой приеду, — зашептала ей на ухо Анница.
— А мои детки… Где мои детки? — беспомощно оглядывалась Настенька.
— Я привезу их тебе позже, ни о чем не тревожься, — шептала ей на ухо Анница, выводя золовку во двор.
— Знаешь, я даже рада, что уеду отсюда, — мне здесь так страшно… Я там поправлюсь… Я скоро поправлюсь и вернусь…
Они обнялись и расцеловались. Во двор вбежал Генрих.
— Анна Алексеевна, повозка воеводы за вами прибыла — стоит у ворот и с ней охрана человек десять…
— Сажай туда Настеньку, — распорядилась Анница и набросила на золовку свою черную шубу с капюшоном. — Сегодня холодно — не замерзни! Генрих, скажи, пусть сразу едут, и сам поезжай с ней — мы нагоним вас верхом!
Генрих вышел из ворот с Настенькой, посадил ее в повозку и хотел сесть сам, но там оказалось так тесно, что одна Настенька едва поместилась.
Генрих заботливо укутал ее шубой и дал сигнал трогать, хотя и без него стоило только Настеньке сесть, повозка рванулась вперед и помчалась в плотном окружении всадников охраны.
